В разных странах изначально пенсии (от лат. pensio — платёж, выплата, т.е. регулярное пожизненное денежное содержание) получали исключительно люди военные. Так, впервые на государственном уровне пенсии были введены в Римской империи ещё Гаем Юлием Цезарем. Правда, эти первые в мире пенсии он платил своим постаревшим легионерам из собственных средств.
Первоначально назначение пенсий имело характер награды или привилегии. Т.е. подразумевалось, что человек, получающий пенсию, был отмечен особым расположением за заслуги.
Эти принципы были провозглашены во время Великой французской революции (2 августа 1790 года):
1) На государстве лежит обязанность вознаграждать оказанные ему услуги, когда важность и продолжительность их заслуживают такой признательности. Нация обязана оплачивать жертвы, приносимые гражданами ради общественной пользы.
2) Только те услуги должны быть вознаграждаемы государством, которые представляют интерес для всего общества и дали им значение общественное. Услуги, оказываемые одним лицом другому, не могут быть сюда относимы, хотя бы обстоятельства и дали им значение общественное.
3) Всякий, кто служил своему отечеству, защищал, просвещал или прославил его, или дал пример преданности общественному благу, вправе требовать от нации признательности и претендовать на вознаграждение, соответствующее характеру и продолжительности оказанных им услуг .
В общем, основываясь только на вышеуказанных критериях, пенсион могли получать от силы один – два человека в стране (например, Вольтер или Дидро).
****
В России всё было гораздо сложнее, поскольку речь пойдёт не о чиновниках, которые приобретали право на пенсии «долговременной и беспорочной службой» в кабинетах, а о нижних чинах.
Государство вовсе не было обязано заботиться обо всех отставных нижних чинах – по окончании обязательного 25-летнего срока военной службы, таковых отправляли на родину «на собственное содержание», а вот «о помещении на казённое содержание» могли мечтать лишь те, которые не в состоянии были прокормиться собственным трудом. Вот этим назначалось медицинское освидетельствование, по результатам которого выносилось решение – платить государству или не платить.
В результате человек вынужден был проходить через унизительный процесс – слёзное обращение к государству в лице высокопоставленного чиновника с просьбой обратить внимание на бедственное положение. Справедливости ради, стоит отметить, что и казна в этом случае старалась застраховать себя от разного рода мошенников. «Доверяй, но проверяй», гласит народная мудрость.
Процедура постановки на учёт, чтобы воспользоваться бюджетными средствами, была непростой по форме и длительной по срокам.
Во-первых, необходимо было найти писца, который бы составил прошение «по форме». Как правило, это были мелкие чиновники, работавшие в самой Канцелярии Гражданского Губернатора – т.е. те, к которым эти прошения в итоге и попадали.
Как правило, большинство просителей были безграмотны, а отсюда и приписка в конце каждого прошения – вместо такого-то по безграмотству, «за неумением его грамоте и писать», руку приложил.
Во-вторых, проситель указывал точную дату выхода в отставку и номер гражданского паспорта, который ему выдавался при увольнении. В некоторых случаях в «шапке» прошения отставной солдат называл своё прежнее место службы.
В-третьих, указывалась причина, по которой проситель желал получать «казенное содержание». Это были стандартные «старость лет» и «слабость здоровья», по которым проситель не мог снискивать себе пропитания.
Ну, и наконец, в заключении служивые просили губернатора сделать «начальническое распоряжение» соответствующим инстанциям.
Отставники не дожидались какого-либо ухудшения своего состояния и здоровья, а практически сразу, по выходе в отставку, подавали свои челобитные. В основном это были инвалиды. Так, рядовой Ряжской Инвалидной Команды Филипп Кондратьев сын Кондратьев был уволен с паспортом за № 48 10-го января 1843 года, а спустя месяц уже писал прошение о помещении «на казённое содержание». Барабанщик Скопинской Инвалидной Команды Пётр Моисеев сын Моисеев был уволен 1-го января 1842 года с паспортом за № 26, а прошение подал в феврале того же года.
Служившие в строевых частях держались чуть дольше. Так, бомбардир № 3-го Бакинского Гарнизона «В» гарнизонной артиллерийской бригады Иван Филиппов, уволенный 31-го января 1841 года, подал прошение лишь через 2 года.