XXI век по-новому бросает вызов концепциям сдерживания. Есть восемь важных компонентов новой метавселенной сдерживания (или метасдерживания), которые будут важны для военных планировщиков, политиков и теоретиков.
Первым компонентом новой метавселенной сдерживания является растущая угроза кибербезопасности государств и возможность кибервойны. Кибер война между государственными и негосударственными субъектами уже является серьезным вызовом для международной безопасности. Кибератаки происходят как дополнение к кинетическому применению силы. Как государственный, так и частный секторы уязвимы для кибервойн, и возможность разрушительной атаки на инфраструктуру, включая вооруженные силы и системы управления, требует постоянной бдительности и модернизации информационных систем. В случае ядерного сдерживания первому ядерному удару, вероятно, будут предшествовать кибератака на системы раннего предупреждения, управления и реагирования противника, чтобы ввести в замешательство или паралич, который может задержать или предотвратить эффективный ответ.
Во-вторых, военное использование космоса и возможность лишить потенциальных противников превосходства в космосе станут главной заботой министерств обороны ведущих держав. Правительства и военные уже изучают способы повышения надежности и устойчивости космических и зависящих от космоса систем разведки и наблюдения, связи, раннего предупреждения, командования и управления. Россия, и Китай испытали спутники для операций сближения (RPO) на различных орбитах, для проверки и ремонта дружественных спутников, но также способных к тщательному осмотру или уничтожению систем противника, если будет необходимо. Варианты США для повышения устойчивости орбитальных платформ включают в себя распространение множества небольших спутников на критических орбитах, оснащение спутников защитными средствами (включая малозаметность и маневренность) и развитие наступательных возможностей для реагирования на предполагаемые угрозы. Возникают юридические вопросы в отношении того, является ли атака на критически важные спутники для национальной обороны равносильной атаке на территорию или другие жизненно важные военные объекты.
Третий компонент новой метавселенной— искусственный интеллект (ИИ). Некоторые даже сравнивают появление ИИ с открытием электричества и видят в нем новые возможности в когнитивной войне. Машины уже могут создавать энциклопедии, писать романы и имитировать или превосходить человеческие способности в различных контекстах. Более умные машины будущего будут обеспечивать оптимальную картину боевого пространства в режиме реального времени, связь между датчиками и стрелком, а также немедленную оценку нанесенного ущерба и уничтоженных целей после атаки. С другой стороны, проблема управления человеко-машинным «интерфейсом» будет значительной. Умные машины могут управлять принятием решений в соответствии с заранее спланированными вариантами и заранее установленными ожиданиями относительно результатов, несмотря на изменения неотложных обстоятельств «на местах».
В-четвертых, развитие гиперзвукового оружия, включая системы доставки ядерных боеголовок, должны вызвать серьезные проблемы у специалистов по планированию сдерживания и обороны. Надежный потенциал для нанесения ответного удара, делающий угрозы ответного наказания правдоподобными, является необходимым условием успешного ядерного сдерживания. Гиперзвук сокращает время, доступное для предупреждения и выбора подходящего ответа на атаку. Вполне возможно, что у национальных лидеров может быть всего несколько минут с момента первоначального обнаружения первого удара противника до прибытия боеголовок к назначенным им целям. В этих условиях лидеры, опасающиеся потерять свои средства сдерживания, могут быть более склонны санкционировать превентивные удары, чем ждать неопровержимого подтверждения того, что ядерная война действительно идет. Гонка вооружений в развертывании гиперзвукового оружия может повлиять и на обычное сдерживание.
Пятым компонентом сдерживания является растущий потенциал противоракетной и противовоздушной обороны. Что касается баллистических ракет, то эпоха холодной войны была отмечена односторонним преобладанием наступательных систем над оборонительными. Усовершенствованные технологии противоракетной обороны от ракет малой, средней и средней дальности уже продемонстрированы многими странами. Будущая противоракетная оборона, основанная на новых технологиях или платформах, включая системы космического базирования, может обеспечить дополнительные средства защиты от атак баллистических ракет. Возможна гонка между способностью государств размещать гиперзвуковые наступательные вооружения и их возможностями по совершенствованию противоракетной обороны. В сфере ядерного сдерживания противоракетной обороне всегда будет угрожать тот факт, что даже небольшое количество ядерного оружия может нанести исторически беспрецедентный ущерб. Поэтому в условиях возможности крупномасштабных ядерных ударов по крупным державам, сдерживание путем воспрещения останется менее надежным, чем сдерживание за счет реальных угроз ответного наказания. С другой стороны, защита, которая «достаточно хороша», чтобы усложнить расчеты потенциальных первых ударников, может понравиться некоторым национальным лидерам и планировщикам обороны.
В-шестых, специальная военная операция только подчеркнула растущее значение беспилотников для будущих дискуссий о сдерживании. По мере того, как дроны будут становиться все более изощренными и умными, их привлекательность для крупных держав для сдерживания и защиты будет только расти. «Рои» дронов может использоваться для крупномасштабных атак на военные объекты или гражданскую инфраструктуру. С другой стороны, рои дронов также может использоваться для противоракетной или противовоздушной обороны. Стаи из сотен, тысяч или даже миллионов дронов больше не являются предметом фантазии. Помимо их потенциала для массированных атак, беспилотники также могут использоваться для высокоточных атак против стратегических целей, таких как базы, командные центры или даже отдельные военные или гражданские лидеры. Дроны также изменили правила игры в отношении понимания боевого пространства. Недорогие дроны теперь могут отображать передвижения наземных и морских сил противника в режиме реального времени и делиться этой информацией с командирами, которые могут санкционировать быстрые и эффективные ответные действия.
Седьмой компонент этой новой метавселенной — растущая возможность обычной войны, ведущейся в ядерном контексте. По мере того, как все больше государств приобретают ядерное оружие и совершенствуют свои возможности четвертого поколения для обычных вооружений, растет опасность того, что и ядерные, и обычные военные варианты будут рассматриваться как точки единого континуума, а не отдельные пакеты вариантов. Вместо того, чтобы планировать «ядерное» сдерживание против «обычных» боевых действий, командиры театра военных действий, скорее всего, разработают пакеты вариантов как с ядерным, так и с обычным оружием. Теоретически такая упаковка может усилить сдерживание, поскольку противникам будет труднее правильно угадать, как державы могут отреагировать на нападение. С другой стороны, объединение ядерных и обычных ответных мер в одну и ту же систему координат для оперативного планирования может подорвать ядерное «табу», действовавшее после бомбардировки Нагасаки.
Восьмой компонент заключается в том, что вызовы сдерживанию возникают не только за пределами государств. Правительства также сталкиваются с проблемами в своей внутренней политике и обществах, которые хотя бы косвенно влияют на их способность поддерживать военную мощь в поддержку сдерживания. Политический экстремизм и поляризация мешают успешному проведению политики достижения консенсуса, что жизненно важно.
📌Подписывайтесь на нас в Телеграм @zvezda_analytics