Последние дни выдались приятно - сумасшедшими, и даже отогнали депрессию, то и дело хватающую за руки, за ноги, за душу, мешая чего-то желать, куда-то спешить, осознавать полноту бытия вместе с наступающим Новым годом.
И вдруг.. Муж пришёл с работы и вместо: "Привет!" произнёс незапланированное: "А поехали, Линка, завтра по магазинам. Премию дали. Предлагаю взять телик побольше."
"Ну, тогда и машинку стиральную. Наша, столетняя, подтекает, грохочет, выскакивает на середину кухни. Скоро совсем из дома сбежит!" - ответила ненасытная я.
Муж почесал свободный от волос затылок: "Мне столько не дали. Только на телевизор." "Давай добавим. Однова живём. Заодно и в супермаркет заглянем. У меня список составлен."
Из нас двоих - муж накопитель, а я растратчица. Правда, мне больше нравится определение "вдохновительница." В общем, и в этот раз я его вдохновила. На телевизор и стиралку. Первый с трудом влез в машину, а вторую привезут третьего января.
Покупка номер один потребовала перестановку. В молодые года я такое проделывала чуть ли не ежемесячно. Потом всё реже, реже. И даже был пережит долгий период безразличия. Переезд из города в посёлок вернул правильные эмоции и суеты случилось много.
В конечном итоге, образовался простой, загородный стиль - жизни, обстановки. Я называю его Прованс. Подсказкой послужило наименование кухонного гарнитура, приобретённого уже к новому месту. Поселковые мы восьмой год. Ни разу не пожалели.
Но всякие внешние "бабахи" расшатали с трудом нажитое спокойствие, впустив в дом тревогу. Смысл бытия начал тонуть в тумане депрессии. Вместо искрящегося "хочу" образовалось блёклое "надо." Надо сдуть пыль, заполнить холодильник.
Незапланированная, крупная покупка изменила бесцветное настроение, пробудив, пусть примитивный (бытовой) интерес. С энтузиазмом двигали, меняли местами. Муж сверлил "дырку" в стене. Для нас этот телевизор стал первым -"висящим."
Я командовала: "Выше. Правее. Измерь-ка ещё раз." Муж выполнял, а потом сделал, как планировал сам. Долго настраивал, чертыхаясь. Я мыла пол и умничала. Наконец, запустилось, согласно руководству экрана.
Да, конечно, мы потом привыкнем, что теперь у нас не "коробка из-под пилюль," а вполне телевизор. Но первое впечатление - ух! Ещё фильм "Аватар" шёл, в виде рекламы, а в нём такие, инопланетные виды.
Например, в кинозале, несколько лет назад, это очень смотрелось. Потом к нам попал диск с "Аватаром," и наш прежний телик испортил всё впечатление. Мы даже не стали мучиться фильмом.
А вот новый порадовал. Включили, какое-то кино с "more." Муж с удовольствием отмечал изъяны кожи актёров - это, как бы тоже доказывало, что мы не зря разорились - чётко, в меру ярко, большой обзор.
(По сравнению с тем, что было - приобретённый телевизор не гигант, как могло показаться из моего описания.)
На самом деле, публикация не об этом. Просто хотелось поделиться с постоянными, верными подписчиками некоторой взволнованностью, хотя бы на время отогнавшей депрессию. Ох, уж эти внешние реалии!
А ещё, как ни крути, это подводка к истории под названьем "Дама," предлагаемую сегодня. (Надеюсь, вы не подумали, что я о себе?) Не было бы именно этой поездки, не написала бы "Даму." Хоть "место встречи изменить нельзя," оказаться в нём следует вовремя.
Но мы уже переходим к истории, преодолевая мою болтовню ни о чём. Выше я писала про план совместить покупку техники с супермаркетом. Мы так и сделали. Просто мы в посёлке живём, и обычно стараемся всё плюсовать - не накатаешься!
Так вот, в тот день, нашим "супером" стал магазин "Маяк," а не "Лента," как планировалось ранее. Муж призвал к экономии, ворча, что теперь даже придётся бензин водой разбавлять. Ну-ну.
Народу в "Маяке" оказалось прилично. Мы шли по первому ряду, когда я увидела её - Даму. Норковая шуба в пол, из-под норкового беретика подвитые волосы (чуть длиннее каре). При макияже, ярковатом для возраста 60+.
Движенье рукой, и я вижу, что о красе ногтей Дама заботится, как и раньше. Разумеется, при ней её свита. Очень бледная, пока молодая женщина в сером пуховичке, вязаной шапке и сапогах "дутиках," толкает тележку, напряжённо глядя в норковую спину Дамы.
Следом мужчина, тоже одетый в "мейд ин Чина." Это ни принижение. Мы многие так одеты. Но на фоне Дамы, её спутники выглядят, как ... прислуга. Хотя, так и есть. Как завороженная, я иду следом, не объявляясь. Мужу сказано: "Не мешай. Потом расскажу."
Дама, что-то говорит молодой женщине, и та передаёт тележку мужчине. Неужто Дама сообразила, что тормозящая тележка да ещё с поклажей, больше подходит крепким, мужским рукам? Не угадала. Дело совершенно в другом, но в духе Дамы.
Молодая спутница теперь идёт рядом. Дама указывает перстом на заинтересовавший товар. Женщина торопливо берёт - объявляет цену, зачитывает, что обещает яркая этикетка. Если Дама одобряет, товар пополняет тележку. Или возвращается на полку.
Передав тележку мужчине, молодая спутница обслуживает желание Дамы. Только и всего. Даму зовут Маргарита Маликовна. Сейчас ей в районе 65 лет. Возможно, по-прежнему хозяйка отдела женской одежды и хлебобулочного тонара.
По крайней мере, так было, десять лет назад. Именно тогда мы познакомились при вынужденных обстоятельствах - в дневном стационаре психоневрологического диспансера.
(Да, я приучила себя не стыдиться, что долго лечилась в "психушке.")
Меня сюда привели нескончаемые панические атаки, а Маргариту Маликовну хроническая бессонница. Тоже неприятная штука, конечно. Помню, я подошла к расположившейся на стульях очереди в процедурный кабинет и спросила, кто крайний.
Отозвалась располневшая, женщина с томным выражением лица. Среди пациентов - безрадостных, бледных, одетых без ярких красок, порой небрежно (побочный эффект депрессивного состояния) она смотрелась "не к месту." "Тогда, дама, я буду за вами, но отойду за таблетками."
Я назвала её "дама" без иронии. Просто такая возникла ассоциация из-за искусного макияжа, длинного платья, отделанного кружевом ручной работы и изящного веера, сжимаемого рукой с отлично выполненным маникюром. Она смотрелась, как-то торжественно-привлекательно.
Вот и попросилось - Дама! А ей понравилось. Поэтому, едва я вернулась, она мне указала на стул рядом с собой: "Присаживайтесь. Держу специально для вас!" Ну, если специально.
Я находилась в ПНД по третьему заходу (в этом отделении второй раз, а до этого пыталась наладить нервы в другом). Здоровье не поправилось, но стало чуть легче: я теперь могла иногда общаться и воспринимать информацию извне. Дозированно.
"Я Маргарита Маликовна. А это моя дочь - Наталия. Я зову её Натали. Да, детка?"- дама повела веером в сторону бледной, худенькой девушки с синевой под глазами. Та торопливо моргнула.
"Натали меня сопровождает повсюду, как компаньонка,"- продолжила пояснение Маргарита Маликовна. "Эта Натали больше, чем мать на пациентку похожа,"- подумала я, но промолчала. А дама безудержно о себе заговорила.
Например, что владеет отделом женской одежды и хлебобулочным тонаром. Всё сама. Муж "всего лишь" водитель и исполнитель поручений. Дочь ведёт бухгалтерию ("В колледже специальность получена."), иногда замещает продавца и сопровождает мать.
"Хорошая, послушная девочка. Не может и минуты прожить без меня. Да, детка?" - с намёком на гордость, сказала Маргарита Маликовна.
"Детка" снова моргнула испуганно. На вид её было слегка за двадцать и определение "послушная девочка," лично мне резануло слух. Но мало ли. Я с 18 лет не слушала маму, а вот Наталия и теперь послушная. Бывает.
Лечение в дневном стационаре проходило по плану. В общих чертах так: приходишь - отмечаешься. Получаешь "домашние таблетки" и сухой паёк (одна многолетняя пациентка с сожалением вспоминала доставку полноценных, вкусных обедов).
Далее электросон, физиопроцедуры. Потом процедурный кабинет. После него некоторые сразу отправлялись в палату с чистенькими кроватями. Для тех, кто оставался более-менее бодрым, после "особых" инъекций (меня так вообще не брало), объявлялась трудовая терапия.
Только звучит напряжно. На деле, клеили пакетики для индивидуальной выдачи лекарств, шебуршили вату на клочки, удобные для рук медсестры. Если кто-то не мог или не хотел - не заставляли. Обстановка, именно в этом отделении, царила щадящая, благостная и даже слегка домашняя.
Между делом, кому назначено, посещали кабинет своего психиатра - коррекция лечения, ответы на вопросы и т.п. Трижды в неделю проводилась расслабляющая психотерапия - приятная музыка, вкрадчивый голос психотерапевта.
Нормальное мероприятие, проходившее в слегка затемнённом помещении с "обнимающими" диванами. Ещё предлагались платные гипнотические сеансы. Всё та же, пациентка со стажем, ворчала: "А в советское время проводились бесплатно!"
Морщинистая, с палочкой, она являлась грустным подтверждением,что нервы починке не подлежат. Я предпочитала думать, что в давние, советские времена она приходила из-за вкусных, бесплатных обедов, а теперь - по привычке.
Пункты лечебного расписания можно было исполнять в любом порядке, от чего-то отказываться. Кроме инъекций и получения лекарств для приёма дома. Например, я, устав от ПА, "брала" всё, что предлагали. И Маргарита Маликовна тоже.
Командовала дочкой: "Натали, определись с очередью. Принеси стаканчик воды. Приоткрой окно - душно. Нет, закрой - жара идёт с улицы. Помоги встать." Последнее выглядело излишним, но ей, видимо, нравилось опираться о руку дочери.
Девушка всё время молчала и я даже усомнилась:"А говорит ли она?" Однажды я увидела, что девушка пользуется ингалятором. Спросила: "У вас астма, Наталия?" Маргарита Маликовна поспешила ответить:
"Обследование не подтвердило, но ей будто не хватает воздуха. Вот купила, подороже."
"Быть может, это нервное и стоит, заодно, взять консультацию психиатра?" - предложила я ненавязчиво.
Неожиданно, напудренное лицо Дамы, пошло пятнами:
"Вы нашей темы не знаете. Сколько я перенесла! Сердце, как головёшка. Это мне нужно лечиться, а я пашу для семьи, себя не жалея. А Наташка и без психиатра справится. Я все условия создаю!"
Маргарита Маликовна говорила негромко, но с неприятным значением. Наталия сжалась в комок. Да, как хотят! Мне, в тогдашнем состоянии, длинного обсуждения не хотелось. Но стала избегать зоны рядом с Дамой. Голос, жесты этой женщины, мне казались рисовкой, а монологи вытягивали остатки энергии.
Маргарита Маликовна была из тех, кто после капельницы и укола, предпочитал полежать в палате. Её назначения состояли из комплекса витаминов, лёгкого антидепрессанта, инъекции имели цель укрепить сосуды и улучшить кровообращение. То есть, ничего из "сбивающего с ног."
Подозреваю, что таким образом Дама избегала трудотерапии. Наталия, поначалу, сидела возле матери, но медперсонал сделал замечание, и она стала ждать, участвуя в склейке пакетиков. Оставаясь без присмотра, девушка казалась прямее, увереннее. Она выбирала оказаться рядом со мной, считая "знакомой."
Я к ней привыкла. Стала вникать в то, что она говорит тихим, приятным голосом. Вдруг Наталия продемонстрировала проницательность, задав неудобный вопрос: "Вам моя мама не понравилась. Я это сразу поняла. А почему?"
Мне не хотелось разбирать свои ощущения по-поводу Маргариты Маликовны. Перевела стрелки и получился вот такой разговор:
"А вас саму устраивают отношения с мамой? В двадцать три года пора самой по себе быть. У вас есть подружки? Парень?"
"Близких подруг нет. И парня тоже. Со стороны кажется, что мама меня подавляет, как личность. Не позволяет раскрыться, жить своей жизнью."
"А это не так? Например, я рвалась на свободу. Отдельно от родителей отпуска, вечеринки, покупки, мысли без мудрой корректировки - разве это не кайф?"
Дочь дамы ответила через паузу:
"Обстоятельства таковы, что никакой гештальт не поможет. Я знаю, это способ вывернуть душу наизнанку с выполнением правил "трёх П" - понять, простить, принять. В отношении меня это не сработает.
Меня никогда не наказывали. Баловали. Одноклассники и сокурсники не обижали. Первая любовь закончилась трагично, но никто меня не бросал. Мне ничего не поможет, и нужно привыкнуть к кому в горле. И, если маме нравится считать меня компаньонкой - пусть так и будет. Для меня это тоже единственный выход."
Рассуждения Наталии мне показались запутанными намёками.
Гештальт я проходила - та ещё ломка! И, на мой взгляд, для многих бесполезная. Психотерапевт провёл его со мной в пять сеансов. Уверена: за такой срок получится только разворошить душу, а не закрыть гештальт с возможностью зажить в новом качестве.
Редкому психотерапевту дано организовать гештальт талантливо (по другому - бессмысленно). И не всякий пациент его сможет с пользой принять. Не массовый метод, однозначно. Трём поможет, семи - нет. Это только моё мнение - "изнутри." Его и выложила Наташе.
"Вам, Наталия, явно осточертело быть маминой помощницей 24 часа, но что-то не отпускает. Похоже, вы знаете что. Не обязательно со мной обсуждать. Главное - сами разберитесь, а то так и пройдут лучшие годы в помощницах мамы. "
На этом разговор закончился - не в парке на скамейке сидели. Лечение Маргариты Маликовны подходило к концу - она поступила раньше меня. Мы с ней друг друга приветствовали - так уж завязалось. Наталия произносила тихое "здравствуйте." И смотрела, как-то особенно.
И вот - их крайний день в отделении, завтра только придут за выпиской для терапевта. Дама, после процедурного кабинета, прилегла отдохнуть в палате. Я шебуршила вату на часе трудотерапии. Рядом Наталия, но без намерения трудиться. Очень тихо сказала:
"Вы бы не могли меня выслушать? Так тянет, хоть раз проговорить вслух причину того, что определило моё теперешнее существование. Вы подходите потому, что мы больше никогда не увидимся. Возраст почти, как у мамы - глупого любопытства не будет. И вид у вас сострадательный. Я коротко."
Наталия ошибалась: вид у меня был страдающий о себе, а не кому-то сострадающий. Но согласилась. Не из интереса, не из жалости - за полтора года панические атаки лишили меня не только работы, привычной жизни, но и эмоций. Автоматическая неспособность отказать, просящему о малом - по этой причине я пересела с Наталией в глубь холла.
... Замужество Маргариты оказалось не только счастливым, но и удачным. Муж обожал красавицу-жену и, занимая руководящую должность, имел возможность баловать. Маргарита качалась в волнах любви и беззаботности - гости, курорты, поездки в значимые города за дефицитом и "посмотреть."
Работала на пол ставки секретарём - машинисткой в Доме культуры - им дольше не требовалось. Ближе, к Маргаритиным тридцати годам, муж запросил ребёнка. Понять можно - ему год до сорока лет оставался. Всё-таки, в тридцать отяжелела и в срок родила девочку.
Выбранное имя Маргарита даже на листке написала и в окно мужу бросила: "Смотри, никакого мягкого знака. Наталия, а не Наталья!" Не очень хотела рожать, а матерью стала трепетной. Особенно, когда малышке исполнился годик. Наряжала, бантики разные. Супруг от дочки тоже балдел.
Наталия росла замечательной - в детсаду звонче всех читала стишки, в школе без троек училась. К шестнадцати годам похорошела, хоть и не походила на красивую мать. После девятого класса отправилась в колледж учиться, хоть мать с отцом все уши про институт прожжужали. Но вот такая была - сама решала.
Надо сказать, что к этому времени её родители уже были не советскими тружениками, а "бизнесменами от торговли." Отделом женской одежды заправляла Маргарита Маликовна, а муж - помощник по всем вопросам и личный водитель. Без былого жара, но жили супруги дружно.
Мужчина несколько сдавший после микроинсульта, был рад, что делами семьи правит жена. И ей это нравилось. Юную дочь своими заботами не напрягали. Наталия имела карманные деньги, модно одевалась и пока не подозревала, что жизнь напоминает зебру.
Вечная нестабильность не позволяла семейству подняться выше среднего уровня - доходы то выравнивались, то падали, вгоняя в лёгкую панику. Но турецкий берег ежегодно топтали. Сумели купить однокомнатную квартиру и кое-что отложить на отдельный счёт - всё для Наталии!
Предполагалось, что после колледжа случится институт - бухгалтеру необходимо высшее образование. А пока девушку нёс собственный ветер. На втором курсе колледжа она влюбилась и стала встречаться с парнем по имени Толик. Он был с потока компьютерных технологий.
"Много тату и мало мозгов," - сразу поняла Маргарита Маликовна.
Но Наталия тогда "фыр - фыр" была. Строить - сторожить бесполезно. Непосредственно к учёбе относилась серьёзно, но в свободное время шла туда, куда вёл Анатолий. Это были интимные компании - пара на пару. Шумные танцполы со спиртным, а для парня с "таблетками настроения."
Закинувшись, он становился неудержимо подвижным, весёлым. Наталия, что почём понимала, но ей было так с ним хорошо, что не портила отношения нотациями. Да и стал бы он слушать! Сама и в голове не держала такое попробовать и из спиртного пила только пиво. Немного.
Поцелуями и обнимашками Толя довольствовался недолго - они стали близки. Секс случался, как безопасный так и спонтанный - авось, пронесёт! Действительно, обходилось. Любимый Наталии начал колоться. Всё чаще и чаще. На дурь тратил не только деньги, выданные родителями, но и к девушке в кошелёк забирался.
Ей даже приходилось иногда у матери приворовывать. Парень, которого мечтала мужем назвать, превратился в разочарование. Неуправляемое настроение, внезапная отключка, и некому проводить домой по темноте. А ещё участившееся: "Да по фиг!" Внешний вид по фиг, учёба по фиг, туда же родители...
"Да пошёл он сам на фиг!" - решила Наталия и стала Толика избегать. Как раз учебный год к концу подошёл. Сессия позади, жаркое лето - впереди. Следовало набраться сил, солнышка, чтобы успешно доучиться и защитить диплом. Наталия побывала у тётки в деревне, слетала на курорт вдвоём с матерью.
Только вернулась, донеслась весть: "Анатолий умер от передозировки!" Сказать бы: "Туда и дорога!" Но мучили исключительно светлые воспоминания. Наталия горько плакала. Сходила на могилку - проститься. Это стало "личным гештальтом." И ... облегчением. Вперёд! И по - новому.
Парня не стало в середине августа. А в сентябре - уже учёба вовсю, к Маргарите Маликовне пришла мать Анатолия. Едва взглянув на Наталию, попросила разговора наедине. Девушка терялась в догадка. "Натали!" - каким-то непривычным тоном призвала её мама. Вошла с дурацкой улыбкой:
"Что за пожар?"
"Ты с ним спала?!"
"С ним - это с кем?"
И тут прилетела пощёчина.
"Твой Толик был ВИЧ инфицированным. Ты знала?!"- сдавленным голосом произнесла Маргарита Маликовна.
Наталия недоумевала: "А я при чём? Слышу впервые. При вскрытии выяснилось?"
Она это сразу не приложила к себе. И серьёзность не осознала. У них ничего не было месяца ... да, точно, четыре! Но женщина в трауре, нарушившая покой, сообщила, что сын год назад сдал кровь на ВИЧ. Она не знала, и что сподвигло - тоже.
Быть может, хотел заработать на донорстве и его направили? Результат нашла после смерти. Вскрытия не было - с наркоманом не стали возиться. Бесцветно посоветовала:"Рекомендую вам, Наташа, провериться." Кровь сдавала, в сопровождении мамы. Анонимно. Через время ответ получила.
Положительный. А жизнь стала отрицательной. Отрицающей всё - планы, дружбу, любовь... Так было невыносимо, что доверилась близкой подруге с которой вместе учились. У той глаза стали круглыми, рот приоткрылся. Но не обняла, даже не прикоснулась. Божилась, что никому-никому. И разнесла.
Все грамотные, наверняка сразу дополнительно освежили тему. Наталия почувствовала отчуждение. Понимала - отстраняются "на всякий случай." Ничего личного. Мать сказала, что закрыть глаза - не значит спрятаться. Нужно лечение, наблюдение. И подчинение новым правилам.
Именно в кабинете врача - инфекциониста до Наталии дошло: теперь она навсегда нездорова и, при определённых условиях, опасна для здоровья других. Стала вечной пациенткой. В ощущении вакуума закончила колледж. На обмывание диплома не пошла бы сама, но и мать отняла это право.
Отец, разумеется, знал о беде дочери, но молчал. Наталия видела в его глазах слёзы, когда он смотрел на неё. А мама менялась стремительно, подчиняя и подминая дочь. Нет-нет, никакого принижения, но внушила-таки, что Наталии лучше всего держаться семьи.
Убедительно говорила:
"Допустим, ты устроишься бухгалтером в фирму и промолчишь о диагнозе. А если всплывёт? Знаешь, сколько людей кинутся вспоминать, насколько ты близко стояла, сидела? Да, я утрирую и теперь не восьмидесятые годы. Но лояльность, до сих пор, видимое явление, а не подлинное.
Или тебе взаимно понравится коллега. Пригласит на свидание. Ты ему откроешься или промолчишь?! Если нет, и дойдёт до постели - уже нравственное преступление. Расскажешь - сбежит.
Переживёшь или снова наглотаешься таблеток? (Это случилось после посещения врача и Маргарита Маликовна самостоятельно промыла дочке желудок.) Да, пишут и с ВИЧ можно здорового ребёнка родить. Не факт. Станешь рисковать, уже не только своей судьбой?
Но можно всех этих сомнений и страданий избежать, Натали. Держись меня, папы, семьи. Веди бухгалтерию магазина. Выполняй рекомендации врача. Станем близкими подругами. Мне тоже очень поддержка нужна. Сердце, как головёшка."
Наталия заплакала, а мама крепко её обняла и целовала не брезгуя, не опасаясь. А потом Маргариту Маликовну увезли с подозрением на инфаркт. Обошлось, но встряска для мужа и дочери вышла серьёзная.
"Постепенно я перестала быть прежней Наталией. Привыкла к послушанию. Стала маминой компаньонкой, как она говорит. Правда, мама всё больше забирает власть надо мной и отцом. Может, возрастная, гормональная перестройка?
Ей тоже трудно. Отдел стал недостаточно прибыльным. Мама открыла хлебный тонар. Мне тоже работы прибавилось, но это к лучшему. Я стараюсь принимать семью за защитный купол. Не все выходят замуж, рожают.
Бывает, мне хочется отдохнуть одной, в той же Турции. Но мама не отпускает. И правильно! Вдруг я поступлю, как Толик? Промолчу про ВИЧ, поддавшись увлечению. Так что никакой гештальт мне не поможет.
Нужно принять то, что сама сотворила - тогда и ком из горла уйдёт. Пора! Пять лет от постановки диагноза. Благодаря маминой скрупулёзности, не пропускаю приём таблеток, укрепляю иммунитет, посещаю врача, контролирую кровь. А что вы почувствовали, узнав про мой ВИЧ?
Я ответила честно:
"Совсем ничего. Я же принимаю АД, мне колют успокоительные. Мало, что чувствую, Наташа. Но умом понимаю твою трагедию."
Не помню, что я ещё говорила, что отвечала Наталия. Из палаты вышла Маргарита Маликовна. Она попрощалась со мной, зачем-то изобразив объятие. Наташа прошелестела: "До свидания."
И вот, через столько лет, я их увидела в "Маяке." Не обозначилась. К чему? Но стало жаль всех троих - Даму, её супруга, Наташу. Каждый из них занял комфортную для себя позицию. Маргарита Маликовна - доминирующую, Наталия - послушания. Муж - безвольную. Чужую беду - руками разведу. Но мои опустились.
от автора: Вот такой "винегрет" я вам предложила сегодня. Но год закончит не эта история. Будет ещё одна - "На что я была готова ради конфет." Надеюсь, она выйдет повеселее.
Благодарю за прочтение. Пишите, пожалуйста. Я всегда читаю. Голосуйте, если предновогодние руки не сильно устали. Подписывайтесь, если впервые заглянули в наш маленький "клуб." Лина