Люди ищут знаки.
Знаки того, что они на правильном пути.
Человек склонен к мистике. Мистика — как простуда, ей нечаянно заболеваешь и находишь немалые выгоды. С другой стороны, мистическое настроение — упражнение в наблюдательности и попытка рационализировать нервозность.
Мир устроен сложно, а мистики стараются его упростить.
Конечно, я не думал о знаках, когда ехал в Ирландию. Я не хотел, чтобы знаки и символы влияли на меня больше, чем красота. И вы знаете, это очень сложно. Мистические ожидания подчиняют наше восприятие: упраздняют здравый смысл, они еще и отвлекают от прекрасного.
Я люблю Ирландию. Всё путешествие стало для меня как бы прикосновением любящего человека. Знаете, как в полусне после уходящей болезни. Ты лежишь в блаженном забытье, и некто любящий касается твоих щёк, гладит волосы. Так хорошо и покойно.
Я стал смиреннее и тише. Путешествие смягчило самонадеянность бытия и напомнило, что есть нечто лучшее, чем эго. Есть другие, другое. И в той мере, в какой ты забываешь себя, ты способен любить.
А знаки были возвращением к себе. Воззваниями, обращёнными к гордыне. Их стоило игнорировать, но я не мог, настолько они были прекрасны.
Я уже рассказывал, что видел кельтский крест на памятнике Патрику Каване.
Трижды я видел лисицу (мой сетевой Irishfox), и в третий раз в день отъезда. Она подошла к окнам нашего дома и посмотрела на меня.
У дублинского шпиля в кадке растет дерево. Как-то я подхожу к нему, смотрю я на почву с выпирающими корнями и — глазами не верю — лежит бумажная иконка Пресвятой Богородицы. Вариант Страстной иконы — Богоматери Неустанной Помощи. 27 июня отмечался праздник этой иконы.
Понятно, как она могла туда попасть. Есть же уличные миссионеры. Но ведь тысячи проходили здесь и бросали беглые взгляды на икону, а для меня она стала событием. Не знаком, а благословением. И сейчас я постоянно ношу её с собой.
Накануне отъезда вечером я подошёл к автобусной остановке и увидел на табло, что до следующего рейса ещё немало времени.
«А ведь я хотел упаковать вещи, — подумал я. —Что ж, пойду ещё прогуляюсь»
И тут же подошёл автобус.
— Ну, раз решил, поезжай, — сказал Дублин. — Не прощаюсь.
И похлопал меня по плечу, словно приятель загулявшего соседа.