Уход от формальностей в Марли был обдуманным, и ношение форменной придворной одежды было отменено. Появился очаровательный обычай, согласно которому придворные находили все необходимое, что могло понадобиться ночью, включая халаты и туалетные принадлежности, уже разложенные в их комнатах (как в каком-нибудь современном роскошном отеле).
Это продемонстрировало аккуратность Людовика как хозяина или, возможно, его страсть контролировать каждую деталь жизни вокруг него.
Работы начались в 1679 году, а первый праздник состоялся в июле 1684 года; до конца правления количество ежегодных визитов увеличивалось. Те, кто часто присутствовал, были известны как «постояльцы Марли».
Со временем неформальность проявилась даже в способах приема пищи: поставили буфет, заставленный тарелками, стаканами, вином и водой, и механический стол со звонком (колокольчиком вызова слуг снизу), так что трапеза проходила практически без прислуги.
Даже метод приглашения был неформальным — или предполагалось, что он будет таким (на самом деле это было очень сложно). Потенциальные гости должны были выйти вперед и предложить свою кандидатуру: «Сир, Марли?» А тут уж кому как повезёт.
Несмотря на все это, Марли все еще не был закрытой резиденцией для веселья, и из-за наличия большого количества водоемов Лизелотта могла запросто прийти туда и пожаловаться на комаров. Было также много чаепитий и употребления кофе, правда, английский посол чаще предпочитал хорошее бургундское «всем этим причудливым напиткам из Индии».
По сравнению со всем этим Сен-Сир, казалось, предлагал не только приятную альтернативу, но и решение той же потребности короля в развлечениях. Поэтому в начале 1690-х годов было огромным разочарованием, когда проблемы короля Людовика с его собственной католической церковью, вытекающие из его проблем со Святым Престолом, усложнили простое учреждение Сен-Сира.
В январе 1691 года прозвучал предупредительный выстрел, когда Расин предложил еще одну поучительную трагедию, «Аталию», которую должны были разыграть молодые дамы вместо чрезвычайно успешной (и поучительной) «Эстер».
Сама Аталия, могущественная женщина, как правительница, была объявлена нарушительницей естественного порядка на основании ее пола: возможно, это отсылка к ситуации в Британии, где Мария, несчастливая дочь Якова II, была соправителем своего мужа Вильгельма.
Здесь была Аталия, «нечестивая чужестранка, сидящая, увы, на троне королей», и еще: «Эта надменная женщина с высоко поднятой головой поднялась на место, предназначенное для мужчин».
Однако духовник мадам де Ментенон, аббат Годе де Марэ, учинил неприятности из-за исполнения этой пьесы молодыми девушками. Он только что сменил Гобелена, так как последний теперь чувствовал себя слишком скромной персоной, чтобы давать советы даме такого высокого ранга, как мадам де Ментенон.
Годе де Марэ был профессионально откровенен: «Аталия» не подходила для леди, но сама по себе была вполне приемлема.»
В конце концов, акцент в тексте был сделан на победу над нарушившей каноны Аталией, за которой последовала триумфальная коронация законного правителя по крови, юного мальчика Иоаса.
Здесь были более современные аллюзии: либо на будущее возвращение Якова II, либо на окончательного наследника Людовика, восьмилетнего герцога Бургундского, «самую дорогую радость» Франции и, надо надеяться, будущего Иоаса Франции.
В конце концов пьесу исполнили девушки в обычной одежде, это было своего рода концертное выступление. Когда король Яков и королева Мария Беатрис пожелали увидеть «Аталию» в феврале, мадам де Ментенон согласилась, но костюмов снова не должно было быть. На этот раз отец Лашез и теолог аббат Франсуа Фенелон, наставник Бургундского с 1691 года, присутствовали, но духовник Франсуазы все же отказался.
Аббат Годе де Марэ, на десять лет моложе мадам де Ментенон, был первым среди тех, кто ободрял ее, когда дело касалось короля. Но он также проповедовал отвращение к театру в противоположность добрым произведениям, чего не разделяла мадам де Ментенон (тем более Людовик XIV). Все дело было в угрозе невинности: Маргарита де Келюс, лучшая актриса из всех, была понижена в должности, потому что считалось, что она вообще не знаток этого искусства.
Церковная хватка усилилась в 1692 году, когда для Сен-Сира было сочтено неприемлемым оставаться вне структуры Церкви. Отныне жизнь девушек и женщин, которые их учили, будет гораздо более традиционной, как жизнь монахинь и кандидаток в монахини.
- Продолжение следует, начало читайте здесь: «Золотой век Людовика XIV — Дар небес». Полностью историческое эссе можно читать в подборке с продолжением «Блистательный век Людовика XIV».
Самое интересное, разумеется, впереди. Так что не пропускайте продолжение... Буду благодарен за подписку и комментарии. Ниже ссылки на другие мои статьи: