Уважаемые друзья моего канала! Тридцать лет я работал над сценарием фильма. Материалом для него послужили рассказы отца-партизана, матери колхозницы, архивные документы, а также рассказ земляка, опубликованный в журнале "Работница" в 1985-е года "Солнце в борозде", автора Александра Максимовича Литвинов. Сценарий посвящен жизненной силе русского народа,сломавшего хребет фашизму. Предлагаю Вашему вниманию несколько сцен. Жду Ваших откликов на дальнейшую публикацию сценария.
Сцена возвращения в сожженную деревню.
Группа изможденных, разношерстно одетых женщин, оборванных разнокалиберных детей от 2-х до 14 лет выходят на опушку леса, за плечами мешки - котомки, в руках узелки со сбереженными пожитками. Замыкают группу – двое стариков - 70 летний Поликарп и 60 летний кузнец Никифор. Поликарп идет, тяжело опираясь на своего «коня», палку с изогнутой ручкой, «кавылку», так ее называют в русской деревне. Позади них Мокрида на обрывке веревки, ведет единственную, уцелевшую корову-кормилицу. По заросшей полевой дороге они выходят к пригорку, с которого открывается вид на родную деревню. Внезапно все идущие впереди останавливаются как вкопанные, шедшие сзади, подходя, так же останавливаются. Перед их взором открывается дотла сгоревшая родная деревенька Красуха, некогда отстроенная добротными домами, богатая, зеленая и красивая. Недаром ее назвали Красухой. Теперь вдали виднеется скорбная пустота пожарищ, голые ребра чудом уцелевшего гумна на отшибе Сбереженная богом кирпичная церквушка с проржавевшим куполом, да кузня, рядом с которой мертвая глыба фашистского танка.
Люди проходят по бывшим улицам сожженной деревни.
Вместо домов, вдоль улицы, безжалостно- черные груды обгоревших бревен да печи, с необычно длинными, в бурых потеках шеями труб. Останавливаются у пожарища сельсовета, возле единственного, израненного, но уцелевшего дерева – старой в полтора обхвата березы. В глазах людей застывшая, невыразимая боль, тоска, растерянность. Кто-то из женщин громко заголосил: «Ой людечки, ой горечко, как же мы дальше будем жить, где перезимуем»? Заплакали дети, другие женщины .
Вдруг, распрямившись, с пылающим взором, тряхнув кулаком, громко сказала Дуриманиха: - Цыц бабы! Цыц! Фрицы спалили нашу Красуху, детей наших старшеньких согнали на чужбину, постреляли мужиков. На что проклятые фашисты надеялись? На то, что не хватит у нас сил жить, начать все сначала, что горе втопчет нас в землю, как втаптывали фашистские танки, что выплачем мы вместе со слезами души свои. Дак нет же!!! Не дождутся!!!
Сцена первого утра после освобождения в деревне.
Пепелище сельсовета. Перед ним единственное уцелевшее в селе дерево – старая, изуродованная войной береза. Раннее утро. Старый Поликарп, опираясь на» кавылку», потоптался молча вокруг березы, помотал головой, погладил ее шершавый, израненный ствол, землей замазал ее свежие раны.
Поднял с земли кусок щита немецкого орудия, приставил к березе.
Обошел вокруг пепелища, поднял с земли непотребных размеров гаечный ключ с чужими буквами. Повертев его в руках, хотел бросить, но передумал и, подойдя к березе, положил его рядом с огрызком щита – в хозяйстве все сгодится.
Свернул самокрутку, закурил, собрался было продолжить обход того, что осталось от хозяйства, от Красухи.
- Погоди-ка, Поликарп, окликнула его Мокрида, баба лет под шестьдесят, по прозвищу «единоличница», которое ей дали во время создания колхозов, за ее упорное нежелание вступать в колхоз. И чего только власти с ней не делали! Обрезали огород по самые окна, обложили непомерным налогом, не давали сенокоса, но она сумками из леса таскала орехи, продавала их, платила налоги, жала все лето траву серпом, сушила во дворе, держала корову и единственная в селе сохранила ее в лесу от немцев, прибившись к партизанам, вынесла все тяготы партизанской жизни.
Мокрида подошла к Поликарпу, поставила на землю полведра молока.
Гукай-ка девок, Поликарп, вот подоила свою «партизанку». - Это мы сейчас, сейчас, засуетился старик. Он вытащил из пепелища кусок проволоки, забросил его на обгоревший, обломанный сук березы, приладил обломок щита, взял в руки гаечный ключ, размахнувшись ударил по нему. Металл враждебно и раскатисто огрызнулся. Деду звук не понравился.
-Иш, стерва! - Никак гавкает на тебя, дед, усмехнулась Мокрида. - Дак ведомо-ж, не русское.
Ударил еще несколько раз с небольшими промежутками и, кладя ключ под березу, зло и основательно оскалив прокуренные зубы, сплюнул и добавил – гадость.
Поликарп и Мокрида постояли, подождали, пока собрались привлеченные необычным звуком бабы.
Мокрида сказала, кивнув на ведро - вот девки, разберите детям, хоть болтушку какую забелите.
Сцена Совета.
Ну, што, бабы, сказал Поликарп,- на наших пепелищах мы долго не протянем, до весны не доживем. Может, перезимуем в порядке уплотнения, в уцелевших селах, как говорил Кондратьев. А весна покажет, как дальше жить.
- Нет, Поликарп, эта земля нас вскормила, вырастила, негоже нам ее бросать. Да и что мужики наши скажут, когда с войны придуть, как мы им в глаза будем глядеть? А если разбредемся по району, как весточки от мужиков наших будем получать, могут подумать что нас уже в живых нет, всех уничтожил фашист - возразила Гарпина. Да и земля запустеет, забурьянится. Нет уж девки, если придется помирать, так на своей земле. Сейчас нам самое главное, обустроить землянки, печи сложить. А там может власть подмогнет. Я, думаю, нам надо обратиться к власти, может нам, как погорельцам и выделят какую - никакую помощь. Давайте пошлем Поликарпа, он всякое начальство видал, знает как с ним надо разговаривать .
Тут в разговор вступила Мокрида – «единоличница» - вот что я скажу вам девки, - на начальство надейся, а сам не плошай. Прежде всего, нам надо к зиме подготовиться, тут я полностью согласна с Гарпиной. Но кроме обустройства землянок, надо подумать и о пропитании. Вспомните, как я выживала, когда огород мне обрезали по самые окна. Меня тогда спас наш Брянский лес, в первую очередь ягода, орехи. Сейчас пора для этого прошла, но грибов в лесу, пока тепло стоит, полно всяких. Нам надо, пока мы свои землянки обустраиваем, всех детей по ближним рощам направить, пусть наберут, сколько могут, наша задача все белые высушить в наших печах, которые стоят без дела, а все остальные в бочонках засолить на всю зиму.
-А где ж мы соли столько возьмем? – задумчиво возразила Дуриманиха. Она ж на базаре 100 рубликов за стакан!- На белый гриб выменяем в городе или в заготконторе, когда ее откроют - ответила Мокрида.
А бочонки пусть Поликарп с Никифором мастерят. Кроме этого нам надо заготовить сена для нашей «партизанки», а также для фронта, я думаю, нам план Кондратьев даст. Да и гумно надо накрыть к зиме, корову в землянку не затащишь, ей надо тож в тепле зимовать.
- Все ты сказала правильно, поддержала Мокриду Гарпина, но Поликарпа к Кондратьеву пошлем, для порядка, за спрос не бьют в нос.