Страшно и другое, когда идет война, в ней гибнут, что с одной, что с другой стороны лучшие люди! Трус и предатель воевать не поедут.
В Шатой добрались на «Уазике». Только вышли, сразу же вокруг стал собираться народ.
- Я, командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-полковник Квашнин. Обещал приехать, приехал!
- Знаем, вас, знаем! - выкрикивали с разных сторон.
Сельчане прибывали, и прибывали, словно кто-то специально объявил им сбор.
- У вас составлены списки, чьи дома пострадали от боевых действий? Определен ущерб, и сколько стоит его ликвидация? Вы определили, как будете восстанавливаться: строителями, или станете получать денежную компенсацию и делать работы самостоятельно?
- Есть такие и такие, - тихо, чуть ли не прошептал худой, высокий старик и обреченно добавил, - но никто ничего не будет восстанавливать.
- Вы не правы, - услышал его Квашнин.
Ропот возмущения начал кататься по толпе.
Квашнин стал успокаивать. Но его как будто не слышали.
- Обождите! - Квашнин поднял руку словно для примирения, - Обождите! Вы не правы. Последовательность действий такова: вы определяете сумму ущерба. Приходит бригада откуда-то из регионов, или вы сами создаете строительную бригаду и занимаетесь восстановлением.
Высокий мужчина в шляпе зло и недоверчиво бросает:
- Вы хозяин, вам решать.
Квашнин парирует:
- Я здесь не хозяин.
Мужчина:
- И мы уже не хозяева на этой земле.
- Это и плохо. Вы все оглядываетесь, ждете, когда за вас будут решать, как вам жить.
- В первую очередь нам нужна больница, врачи, медикаменты.
- Какие врачи нужны?
- Все.
- Мы можем найти здесь какой-то дом для временной организации медпункта?
- Найдем.
- Хорошо, найдите помещение, я привезу оборудование, лекарства и на первое время дам своих медиков. Детского врача, хирурга, терапевта, гинеколога…
- Еще нам нужна школа, - осмелела какая-то женщина.
- Согласен, нужно наладить работу школы. Детишек надо учить, что бы там ни было. Школу будем восстанавливать. Вместе с вами, думаю, мы это сделаем быстро. Мне неприятно, когда приезжая в разные районы, вижу, как ребятишки бегают с оружием. Человека, привыкшего к оружию, работать заставить трудно.
Квашнин обратился ко всем собравшимся селянам:
- Вы же знаете, как мы работаем. Я своих генералов заставляю идти в села, собирать людей и вот так, как я сейчас с вами, говорить. Объяснять, что мы хотим, и как все должно быть. А не так, как вы: где-то бандит что-то совершил, а я ничего не видел, ничего не знаю (Квашнин прикрыл лицо своими большими ладонями). Я не видел этого бандита. Он в шапке невидимке тут ходил. И эти (показывает на милиционера и главу администрации Шатоя) ничего не знают, бегают в пустоте. Получается власть с одной стороны, вы - с другой. И так будет всю жизнь, если не сделаете нормальное самоуправление. А вам дано такое право.
Хотите приеду сюда с Доку Завгаевым. Недавно по просьбе жителей я был с ним в Новогрозненском.
Издалека позвали Квашнина зайти в здание администрации.
Квашнин:
- Подождите меня. Дайте пять минут с людьми поговорить. - И после очередного настойчивого приглашения ответил немного сурово. - Хорошо я сейчас приду.
И уже людям:
- Не обижайтесь на меня. Не обижайтесь. Прошу вас! Я к вам не по приглашению приехал, а внезапно.
В помещении администрации собрались в основном пожилые мужчины. Один из них наиболее активный, Иса, в резком тоне выговаривался о наболевшем. Он возмущенно вспомнил о том, как со стороны гор наобум стреляли солдаты расположившегося неподалеку от села воинского подразделения. О том, что до сих пор не выполняются требования подписанного мирного договора.
Иса с возмущением:
- Нас обвиняют, что в Чечне будет афганский вариант. Чеченцы начнут воевать между собой.
- Глупость, - отмахнулся Квашнин.
- Да, глупость. Мы в этом регионе никогда не будем воевать. Мы себе простим все грехи. У нас по Советскому району подписали мирный договор. Я возглавлял специальную комиссию и знаю, сколько боевиков было по этому району. Было 75 боевиков. Мы сделаем все, чтобы ситуация нормализовалась. Мы приложим все усилия. Лучше мы умрем, но защитим своих женщин, защитим своих детей, дадим им образование.
- Да, проблемы существуют, – подтверждает Квашнин. - Решаются они непросто. Но решаются. Большими усилиями с вашей и с нашей стороны. В тоже время, почему все так аукается. Под Ярышмарды недавно взорвали моих солдат! Из засады. Вы меня извините, но подготовку засады не скроешь. Ведь не один десяток жителей знал и видел, что там готовится засада. И ничего не предприняли.
В результате: очередной виток озлобления со стороны войск.
Погибли 73 человека. Погибли 73 молодых пацана, которым война тоже вот так (Квашнин провел себе по шее ребром ладони). Так она и мне вот здесь стоит. Я бы лучше на полигоне под Шалями приезжал и смотрел учебные стрельбы.
- Мы работаем в Шатойском районе. Здесь не было провокаций. А контролировать Ярышмарды у нас нет ни задачи, ни возможности, - встречно возмутился Иса.
- А вы поговорите на эту тему с Масхадовым, почему так происходит, - Квашнин не уступал.
- Я обязательно встречусь, поговорю, - не унимался Иса. - Но вам лучше войска убрать отсюда. Сюда никакие бандиты не придут.
- Они не станут входить в села днем. Но по ночам по одному будут просачиваться. Меня это не устраивает. - Квашнин наливался злостью, но в разговоре старался быть сдержанным. - Они будут в горах лежать, жировать. Потом по одному где-то пробираться, кучковаться, и потом в Грозном, или еще где, грабить и добычу опять - к себе в логово. Зачем мне это надо! Правоохранители должны их или забрать, или уничтожить. Вы меня извините, на уход с территории пойти не могу. Потому что вся вот эта территория (Квашнин проводит карандашом по карте, обозначая широкую полосу на местности) кишит бандитами.
Кто-то из толпы, стоящих у дверей комнаты людей:
- Да, товарищ генерал, но это не наша территория!
- Я знаю, - ответил Квашнин. – Но мне удобно идти сверху вниз. И гнать их вот сюда.
- А страдать будем мы, - раздался злобный голос.
Квашнин поднял голову, оторвавшись от карты боевых действий:
- Какой страдать? Через вас никто и не пойдет! До границы с Грузией восемдесят пять километров. На границе должны стоять кто? Правильно - пограничники. Через месяц нам надо посадить в Итум-Кале четыре заставы.
- На границе с Грузией?
- Нет на границе не получится. Там горные вершины. Физически не возможно.
Квашнин показывает на карте, где примерно расположатся заставы.
- Они там останутся навсегда, на всю жизнь.
- А местное население останется? - Иса озабоченно чешет затылок.
- Конечно, а куда его девать. Вы не знаете, кто такие пограничники? Пограничники - самые безобидные люди в зеленых фуражках.
- Знаем и охотно верим, - в разговор вступил пожилой седой бородач, - Вы заводите войска аккуратно и окружаете. Это мы знаем. Мы сами все можем наладить на нашей территории. Почему бы не убрать отсюда войска.
Седой поводил двумя пальцами по карте, словно выписывая круги.
- То, что вы показываете, это вообще не ваша территория, - Квашнин тычет в карту. - Я вас, уважаемый, прошу, не отвечайте за Рошни-Чу и Гехи-Чу.
- Я ошибся, имею ввиду: они не проникнут к нам. Мы сами здесь все защитим. А вы войска уберите…
- Хорошо. Я понял. Вы не хотите сюда садить полк. На альпийские луга. Не будем. Но вы тогда обязаны будете решать вопрос безопасности и обеспечить невозможность проникновения через вас вооруженных бандитов!
- Мы обещаем, - ответил глава местного отряда самообороны. - Вообще мы все здесь за Россию.
Квашнин с улыбкой:
- Я тебе верю. У тебя глаза хорошие. Не злые. И если вы все за Россию, нет проблем. Тогда пусть хоть один мне что-нибудь вякнет про Ичкерию, еще и по телевизору… Сами понимаете.
Иса, протягивает Квашнину руку для пожатия:
- Если вы тут не будете стоять своими военными, и мы не будем про Ичкерию по телевизору, тогда можем с вами взяться за руку?
- Конечно, - Квашнин мягко улыбаясь в ответ на подобревшее лицо собеседника, которое все время разговора было суровым, даже где-то злым, протянул руку. - Я нутром почувствовал, что с вами надо поговорить. А то завтра батальоны пошли бы этим маршрутом в Итум-Кале. В общем, в течение месяца посмотрим, какая будет обстановка. Если нормальная, полк сюда не пойдет. Я его посажу на равнине в Ханкале, пусть там живет. Договорились?
- Договорились.
- А может и не поведу его вообще! Поймите правильно. За двое суток у меня погибли 22 человека! Да, наколотили там боевиков много. Но из них, наколоченных, человек десять – бандиты. Остальные - просто обманутые люди. Извините меня за грубое выражение - обманутое «пушечное мясо». Вот, что страшно! Страшно и другое, когда идет война, в ней гибнут, что с одной, что с другой стороны лучшие люди! Лучшие люди нашей страны! Трус и предатель воевать не поедут. Масхадов живет, Гелаев живет, а гибнут простые, обманутые ими граждане.
МОЯ РОДИНА - РОССИЯ.
ДРУГАЯ МНЕ НЕ НУЖНА.
Командующий никогда не шарахался от журналистов. Ему всегда было что им сказать. Говорил откровенно. Особых слов не подбирал. Острых и закрытых тем не избегал. Если журналисты просили что-то сказать на камеру, никогда не кочевряжился. Так было и на этот раз в далеком горном селе.
- Что мы будем делать в Шатое? Сейчас везем две армейские электростанции на сто киловатт каждая. Вчера говорили с главной района, определили наиболее важные мероприятия. Саперам поставил задачу проверить всю территорию. При необходимости обезвредить мины. Засыпать окопы, похожие на нарывы на земле.
Будем вместе восстанавливать мирную жизнь. Поможем наладить работу медицинских пунктов, дадим наиболее необходимые медикаменты. Своими военными врачами организуем первичный прием граждан.
Боевиков, у которых руки по локоть в крови, отловим. Обманутые люди сами придут и вернутся к мирной жизни. У нас в Чечне 382 населенных пункта, вместе с Грозным и Гудермесом. За все время военных действий на территории республики силовых акций было не так много. Обращаясь к журналистам предложил задуматься:
- Давайте вместе посчитаем, - Грозный, Самашки, Серноводск, Бамут, Гойское… По двадцати населенным пунктам. Когда там бандиты закреплялись и их невозможно было убрать только правоохранительными органами.
Нам всем на будущее должно быть большущим уроком вся эта война. Я, когда разговаривал с местными жителями в Рошни-Чу, Гехи-Чу, они говорили, для народа все эти события как прозрение. В том числе и политическое.
Армия российская с данного периода не работает.
Сейчас чеченских ребят призовем. Сформируем подразделения в Шарое, Итум-Кале, в Шатое. Пускай свою малую родину защищают и дают ей возможность развиваться.
Я люблю свою Родину! Второй раз присягу не принимал. Служил в Белоруссии командующим армией. Произошел развал страны. Я приехал в Россию. Не дай бог развалилась бы Россия, я и отсюда бы ушел. Мы как-то в Белоруссии разговаривали с Козловским, на тот момент он был командующим армией, потом, когда я ушел, он стал министром обороны. Я говорю ему, Пал Палыч (Козловский) - ты белорус, а я русский, из Сибири. Ты свое болото хвалишь, а я - свое. Моя Родина Россия! Другая мне не нужна.
Куда бы пошел, если бы развалилась Россия? В свою Сибирско-Уральскую Республику...