Так говорила мама и бабушка, когда отец возвращался после работы. женщины начинали суетиться на кухне. А моя задача была сидеть в комнате, не говорить, не шевелится и стараться даже не дышать. Папа устал. Ему нужен покой.
Образ папы с годами становится все более тусклым и размытым. Но я хорошо помню, как женская часть нашей семьи создавала культ отца в семье. И было это очень далеко от искренней и душевной любви. Ему можно было поклоняться, чтить, преклоняться. Все остальное было не обязательно. А мой папа действительно был очень хорошим человеком. И когда мы с ним в редкие часы оставались одни - нас связывали открытые и теплые отношения. Мы гуляли с ним в парках, ходили в музеи, играли в футбол на площадке, ездили смотреть закаты. И много-много говорили. Вернее он рассказывал мне об устройстве вселенной, биоразнообразии земли, о тайной жизни океана. Он обладал поистине энциклопедическими знаниями. Я слушал его открыв рот.
Папа ушел из-за болезни. Когда ему стало совсем плохо и он лежал в своем кабинете мне было запрещено заходить к нему, чтобы я не дай Бог не нарушил его покой. Но я так тосковал, иногда мне удавалось нелегально проникать его кабинет. Сидел рядом и смотрел на его болезненный сон. Прятался под кровать, когда мама или бабушка заходили в комнату посмотреть, все ли в порядке. И снова и снова держал его за большую и худую руку.
На похороны меня не взяли. Чтобы не травмировать психику, - сказала бабушка.
Эти несколько дней помню, как сон. Страшный и вязкий. Я сидел на кухне и ждал, когда домой вернуться родные. Было тихо, серо, муторно. В коридоре тикали часы, пахло лавандой, а мое сердце сжималось от боли и тоски. Конец осени и зимы с тех пор для меня самые печальные. До сих пор.
Мама и бабушка, я считаю, лишали меня общения с моим настоящим папой. Создавали его образ, который разрушал мое представление о нем истинном. Живом, веселом, в чем-то великом человеке.
Мне даже кажется, что они его совсем не знали, так как я его знал. Благоговения с моей стороны о памяти отца они так и не смогли добиться. Слишком фальшиво они это делали, и при его жизни и тем более после его ухода. Для себя я знаю, что глубоко и сердечно его уважаю. Что гораздо важней.
Психолог Чернышев.
Мой собеседник Сергей рассказал о том, что его беспокоит до сих пор, хотя прошло довольно времени с момента смерти его отца. Его злит сама мысль, что родные лишали ребенка, истинного общения с отцом. Он считает, что создавая для него миф об отце они ничего не добились. Не было необходимости ограничивать их контакты друг с другом. Он много потерял от того, что так и не узнал отца поближе. И винит теперь в этом маму и бабушку.
Ранняя смерть родителей и необходимость принять это как данность слишком большой груз для любого человека, и для ребенка, и для взрослого.
Каждый, кто сталкивался с необходимостью принять эту неизбежность, по своему решает эту задачу. Для Сергея один из таких вариантов - уход в обиду на близких.
В этом есть резон, который защищал до поры до времени душевную боль маленького мальчика от невосполнимой утраты любимого человека. Пришло время разобрать и разложить ситуацию, чтобы перестать копить шлак от обиды и смириться с болью.
Мама и бабушка хотели для него "как лучше". В результате не помогли ему пережить страдания, загнав их так глубоко, как только можно.
Слезы от тоски - стыдно, мальчики не плачут, горевать - не достойно будущего мужчины, "твой папа себе такого не позволял", "он был сильным и надежным, а ты его сейчас подводишь, он не сможет тобой гордиться". Все ограничивающие фразы, которые слышал Сергей в детстве травмировали его не меньше, чем смерть отца.
Нас как-то еще более или менее учат через книги великих писателей понимать, принимать, ценить любовь. Но совершенно не дают возможности осознать, как пережить расставание и принятие неизбежности конечности жизни.
Самостоятельно справиться с этими сложными душевными переживаниями очень часто бывает невозможно. Люди остаются с ними один на один, чаще всего, погружаясь в хаос своих эмоций и мыслей, которые они вызывают. Среди них главное - не пережить и принять боль, а загнать и забыть про то, где она лежит. Как правило для того, чтобы не потерять лицо. Ибо, переживать видимые кем-то другим чувства - стыдно и не достойно.
Это ошибка.
Мужчины плачут, в этом нет ничего постыдного. Они горюют, эмоции имеют право проявляться по-разному, в том числе внешне. Нет необходимости прятать свои истинные чувства, когда они стремятся наружу. В этом есть суть искренней и настоящей эмоции. Когда она проявляется, она не "уходит в нору", она запечатлевается и больше не мучает человека. Она получает статус пережитой и остается "светлой", не нанося раны.
Сила мужчины, его воля и железный характер не в том, чтобы не чувствовать, а в том, чтобы чувствовать. Принимать и осознавать себя в этих эмоциях и уметь их проживать.
Мужчина не деревянное подобие Петрушки. Разрушать общественно принятые шаблоны такие как: "настоящие мужчины не плачут" не просто. Но необходимо. Его образ мужественного и сильного человека от этого ничего не потеряет. Только прибавит - обществу нужны психологически здоровые люди. Сейчас как никогда раньше.