Они вышли на площадь, окаймлённую садом Герреро, и присели на одну из лавочек. Над ними раскинулась безмятежная чёрная ночь, а купол беззвёздного неба напоминал жерло бездны. Константин закурил, сделал две затяжки, и продолжил.
-А знаете, Вера, ведь я двойной заложник... Когда отцу Светланы сообщили, что она пропала - он прямо обвинил во всём меня. Её семья не может мне простить того, что я не был в тот день с ними, остался в Москве. И дело в том, что на кон у меня поставлено всё: или я нахожу жену и сына и возвращаюсь в Россию к дочери, снова обретая свою семью, или, если я Светлану не найду - я не жилец. Её отец мне это чётко дал понять. Этот человек не шутит и ради единственной дочери он никого не пожалеет.
-Так вы вынуждены здесь находиться?
-Это не то. Я и сам бы искал их, видит Бог, но на меня идёт давление. Меня каждую неделю проверяют: здесь ли я, чем занимаюсь? Выделяют деньги на проживание. И ждут результат.
-Но неужели человек с такими, как вы ни скажете, связями, как он - ничего не смог сделать? Это ведь не я с сыном: звоним - то трубку не берут, то полиция их уверяет, что Слава вернулся, благодаря вмешательству его дочери. И замкнутый круг... Тут же другой уровень... Генерал, как-никак...
-Первый месяц здесь всех подняли на уши, её разыскивал интерпол, исчезновение Светланы было на заметке у министра внутренних дел Мексики. Сдвинули с места всякий камень, осмотрели каждый клочок земли, делали обыски и облавы. И они с ребёнком действительно как сквозь землю провалились... Но потом отцу было сказано, что если человека в Мексике нет больше двух недель - его можно не искать...
Геннадий Александрович был в ярости, он точно так же, как и вы, понял, что от него отделываются формальными отговорками: никому ничего не надо, всё спустили на тормозах, всех всё устраивает. И тогда ещё три месяца со мной здесь были его люди. Мы провели здесь колоссальную работу, ведь вы помните, в какой системе я работал, и всё это мы делать умеем профессионально. Но - нет... На земле, говорю же, где бы они ни были - мы бы их нашли... Но под землю мы проникнуть не могли. И тогда отец Светы выразился так: "Даю тебе, щенок, ровно год. Если ты за год не вернёшь мне дочь и внука - пеняй на себя..."
-И год уже подходит к концу?
Константин кивнул.
-Ровно год, как я живу, и не живу. Я между смертью и смертью, в аду, хотя на земле. И скоро приговор будет приведён в исполнение. Но не это даже самое главное, хотя признаюсь честно, Вера, умирать страшно и не хочется. Самое главное - что у меня и самого нет смысла жизни. Я умер и погребён вместе с ними в ту ночь, когда они пропали. Здесь, на земле -я лишь жалкая тень, пустая обёртка, бессмысленный фантом...
-Да... - Вера Ивановна вздохнула, ошарашенная его откровением, - я-то думала - это я в аду живу... А тут такое... Костя, как мне вас жаль! Вы на человека не похожи... Это не жизнь... И разве тут поможешь, когда против такие властные люди? Он вас везде достанет. От него-то вот как раз не спрячешься...
-Разе что под землю, к своим... - грустно усмехнулся Константин, - Да я пытался, но оттуда меня так же выплюнуло.
-Костя, что там было?
Он выдохнул, сцепил кисти в один кулак у губ, поддерживая им голову, и, устремив взор себя, начал:
-Я вошёл в какую-то систему гротов... Вначале была одна площадка, вымощенная чёрно-белой плиткой в шахматном порядке, и несколько арочных отверстий... Надо было выбрать, куда идти... И если вы, Вера, шли, думая, что развлекаетесь и путешествуете во время экскурсии, то я-то точно знал, куда и зачем иду... Мне хотелось их найти. Я должен был их встретить...
Я выбрал центральный вход, мне он показался самым широким. Подумал: там точно не может быть тупика. И пошёл...
Господи, что я там увидел... Господи, что я там увидел... И я ведь совсем не понял вначале: что это? К чему? Я увидел комнаты. Красивые, уютные подземные пещеры. Коридор, а по правую и левую руки - пещеры, комнаты...
Мне это даже где-то понравилось, хоть было и странно... Я подумал, что это - подземный ресторан, дом отдыха для элиты, экзотика своеобразная... Ну да, я и сам часто бывал в шикарных местах, куда не было доступа простым людям. Мне показалось, я понял, что здесь...
Я шёл дальше... Комнаты, комнаты, комнаты... В одной из них я услышал мирную беседу, сидели двое хорошо одетых мужчин, смеялись, пили изысканное вино. Они повернули головы в мою сторону, с удивлением осмотрев меня снизу вверх, и снова стали беседовать.
Смех, смех, я и дальше слышал смех. В следующей комнате сидела женщина, её развлекали двое мужчин. По их одежде, взгляду, манере общения, было видно, что это люди из высшего общества. Они тоже ничего мне не сказали, равнодушно посмотрели и снова принялись беседовать с бокалами шампанского в руках и свечах на столе. Всё было так загадочно, так романтично, так таинственно и изыскано...
И вдруг я услышал какой-то шум... Как будто впереди был завод, промышленный шум, очень густой и насыщенный. Я услышал крик, он приближался вместе с гулкими шагами. Было ощущение, что кого-то толкают и тянут по направлению ко мне. Шум прекратился, будто закрыли ворота. Снова тишина и покой...
Я спрятался за кровать. Увидев впереди идущего мне навстречу человека - я быстро дёрнулся вбок и лёг под одну из кроватей. То, что я увидел дальше, Вера, не поддаётся никакому описанию...
Здоровый высокий человек мимо моей комнаты тащил сопротивляющегося, но практически сломленного подростка. Тот плакал, что-то просил, умолял, но его тащили и тащили... Шаги и голос жертвы удалялись, я их почти перестал слышать и снова вылез из под кровати. И снова шум с той стороны, как жерлов какой открывался, и снова шаги, но на этот раз быстрые, будто кто-то семенит, быстро быстро... Я снова спрятался, только за статую. Мимо меня пробежал услужливый господин во фраке, неся в руках маленького ребёнка и закрывая ему рот... Ребёнок выкручивался из его рук, сипел и заливался в плаче, а этот господин лишь закрывал ему периодически нос и рот... Он тоже пробежал мимо меня...
Тут сзади меня открылся лифт и группа весело беседующих людей прошла туда, откуда я пришёл. Они были очень красиво и изыскано одеты: мужчины - во фраках с бабочками, с тростью и в цилиндрах; женщины - в красивых платьях в пол, с веерами, с масками в руках... Было ощущение, что люди идут на какой-то праздник, костюмированный бал.
Я заметил, все эти люди не обращают на меня никакого внимания, смотрят сквозь, с недоумением и лёгким оттенком презрения. Меня как-будто нет.. И я перестал скрываться, я пошёл вслед за ними. Слышу - сзади всё тот же шум, те же ворота, снова торопливые шаги, кто-то канючит и плачет, вырывается из рук...
Вера, я увидел огромный зал... Он был весь яркий, красный, пунцовый, как цвет молодой крови. Парча, ситец, лён, все ткани и предметы там были одного цвета, иногда лишь с разным оттенком. В конце зала стоял стол с пунцовой, складками свисающей скатертью, на столе горели свечи, была сервировка, и огромное золотое блюдо в центре стола. В этом блюде... В этом блюде, Вера...
Константин задержал дыхание, не имея возможности выдохнуть. Казалось, что это причиняет ему боль.
-Что?...
-В этом блюде, Вера, лежал живой ребёнок.
**********************************************************************************
Все события и герои вымышлены. Любые совпадения случайны.
**********************************************************************************