На втором этаже старинного дома бедный студент снимал небольшую каморку. А этажом ниже в этом же доме находилась бакалейная лавка. Домовой предпочитал жить именно в лавке – ведь бакалейщик каждое рождество ставил ему тарелку с кашей с большим куском масла.
Однажды студент зашел в лавку, чтоб купить себе кусочек сыру. Бакалейщик, отдавая сыр студенту, завернул его в бумагу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась листом, вырванным из книги.
— Какая прекрасная поэзия! – восхитился студент.
— Всего за 8 монет я отдам тебе и остальную книгу, — ухмыльнулся бакалейщик.
— Ладно, обойдусь на ужин просто хлебом, сказал студент, подсчитывая последние монеты, — Оставьте сыр себе, а мне нужна книга!
Студент расплатился, взял книгу и поднялся к себе в комнату.
Домовой прокрался вверх за студентом, подошел к двери и заглянул в замочную скважину. В комнате горела свеча, и студент начал читать книгу вслух, декламируя нараспев каждую строчку.
И вдруг из книги поднялся прозрачный столб света, превратившийся в огромное дерево, которое раскинуло свои ветвистые лучи. Каждый лист на дереве был вечнозеленым, и каждый цветок был лицом прекрасной леди, у некоторых дам были темные и сверкающие глаза, у некоторых - глаза чистейшей голубизны. Каждый плод на дереве сиял, как звезда, и комната была наполнена песней.
Никогда прежде маленький домовой не представлял себе такого великолепия. Никогда прежде он не видел и не слышал ничего подобного. Он стоял там на цыпочках, вглядываясь, пока не погас свет.
Но даже после того, как студент задул свечу и лег спать, малыш домовой остался в восхищении стоять за дверью и слушать песню.
— Ничто не может сравниться с этим! – подумал домовой. — Наверное, мне лучше переехать в комнату к студенту! Но... у студента нет каши, чтобы дать её мне.
И домовой побрёл обратно к бакалейщику. Но как только на следующий день на втором этаже снова засиял свет, домовой почувствовал, как его будто бы канатом тянет наверх. Снова через замочную скважину он видел все прекрасные цветы мира, прикасался к вершинам гор и нырял в глубины мирового океана, и опять лилась музыка. И домовой начал плакать, сам не зная почему, но это были слезы, которые придавали ему сил и радости. Он стоял на лестничной клетке, прямо на зимнем сквозняке, но не чувствовал холода, пока не погас свет и песня не сменилась свистом ветра.
— Фу-фу-фу! – дрожал домовой, пробираясь в свой угол, где было тепло и уютно. И когда наступило Рождество - когда он увидел миску с кашей и большой кусок масла в ней - ну, теперь он опять стал домовым бакалейщика.
Однажды в городе случился пожар. Каждый спасал то, чем он дорожил всего, и маленький домовой тоже. Одним прыжком он оказался в комнате у студента. Тот смотрел в окно на пожар в доме напротив. Домовой схватил чудесную книгу со стола и запрыгнул на самый верх дымохода. Сокровище было спасено! Теперь он точно знал, какому хозяину принадлежит его сердце. Но когда огонь был потушен, эта уверенность опять куда-то растворилась.
— Мне придется принадлежать им обоим, – решил домовой. – Я не могу отказаться от бакалейщика и его каши.
И все это было вполне по-человечески. Все мы отправляемся в бакалейную лавку за нашей кашей.
Ганс Христиан Андерсен