Уже вечерело, значит – мать должна быть дома. Николай нажал на кнопку звонка и прислушался, сейчас раздадутся шаркающие шаги матери, он увидит её родное лицо, расцелует каждую морщинку. Но что-то пошло не так, дверь распахнулась, а на пороге – молодая девушка с распущенными светлыми волосами. Словно ожившая картинка из его молодости, он зажмурился, чуть не прошептал:
- Наташка.
Но открыл глаза, наваждение прошло в ту же секунду. Девушка была совсем молоденькая и незнакомая.
- Вы, Николай? – она даже не спросила, скорее констатировала факт.
Ожидание радости от встречи в одну секунду сменилось раздражением и страхом:
- Где мама? Что случилось?
- Ольга Федоровна в больнице, я как раз к ней собираюсь, надо поспешить, а то время для посещений закончится. Вы пока поужинайте, у меня борщ горячий на плите, и пойдем.
- Ну, надо же, - подумал Николай, - как будто знает, что я всю дорогу мечтал о тарелке горячего борща, но от еды отказался, кусок в горло не лез после известия о болезни матери.
Пока девушка собирала в лоточки и баночки домашнюю еду, она рассказала, что её зовут Таней, а у Ольги Федоровны она снимает комнату.
Николай быстренько привел себя в порядок после дороги, побрился, надел свежую рубашку, и они поехали в больницу. Девушка сказала, что матери противопоказаны после инфаркта излишние волнения, и предложила, что сначала зайдет в палату одна, предупредит о приезде сына.
- Врач сказал, что всё плохое уже позади, Ольга Федоровна уже встает потихоньку, ходит по палате. Да Вы поговорите с дежурным врачом, Вам всё скажут.
Пока Таня зашла в палату, Николай ждал в коридоре, познакомился с врачом, услышал обнадеживающий прогноз, советы, рекомендации.
Наконец, Таня позвала его в палату. Мать сидела на кровати, похудевшая, постаревшая, прослезилась, увидев сына.
- Ох, наконец-то я дождалась тебя, сынок, боялась, что больше и не свидимся.
- Ну, что ты, мамулечка, я надолго приехал, всё лето здесь буду. Ты давай поправляйся только побыстрее.
- Теперь поправлюсь, радость – то какая, еще бы внучков дождаться.
- Ну, вот опять она за своё, - подумал Николай, но вслух сказал: - Погоди, мать, дай бог, дождешься.
Вечером они с Таней ужинали уже остывшим борщом, девушка ненавязчиво рассказывала о том, как они тут жили с его матерью, о проблемах с её здоровьем. Сама она работала воспитателем в детском саду тут недалеко.
Первое время Николая тяготила необходимость проживания с посторонним человеком, ему казалось, как будто он снова в общежитии. Но Таня вела себя тихо, почти весь день проводила на работе, да и вечером не мозолила глаза, появлялась только в то время, когда Николаю нужна была её помощь, как - будто чувствовала. Готовила еду и Николаю, и Ольге Федоровне.
Николай каждый день навещал мать в больнице, иногда один, иногда вместе с Таней. К присутствию девушки он стал постепенно привыкать, его уже не раздражало, что она хозяйничает в их квартире, наоборот, он стал находить в этом плюсы. Не нужно было самому готовить, наводить порядок.
Однажды вечером, они навестив мать в больнице, возвращались домой, и вдруг Николай предложил:
- Смотри, какой чудный вечер, просто не хочется сидеть в душной квартире. Может, погуляем?
Они долго бродили по улицам города, Николай рассказывал о своей работе, о суровых зимах. Таня тоже вспоминала забавные случаи про своих детсадовских ребятишек.
- Ты представляешь, сегодня одна девочка попросила нарисовать ёжика в тумане, -говорила она, -я нарисовала её ёжика, а она непонимающе смотрит и спрашивает: «А туман где?»
С этого дня что-то неуловимо изменилось в их отношениях. Николай больше не отсиживался в одиночку в своей комнате, а выходил на кухню, когда Таня готовила ужин, стал ей помогать. Потом они вместе смотрели какой-нибудь фильм по телевизору, или выходили погулять.
Ольгу Федоровну выписали из больницы, Николай купил ей путевку в санаторий, чтобы за городом в сосновом бору она укрепила свое здоровье.
Прошло уже несколько недель, и Николай стал замечать, что в душе у него зреет какое-то новое чувство. Он с нетерпением ждал Татьяну, когда она придет с работы, скучал без нее, и даже стал волноваться в её присутствии. Хотелось подойти обнять, прижать к себе это хрупкое создание, но он сдерживал себя:
- Ведь она же по сравнению со мной почти ребенок, я для неё старик, - считал он.
О предполагаемой встрече с Наташей он и думать забыл. И вдруг столкнулся с ней нос к носу, прямо во дворе, когда возвращался домой из булочной: Таня попросила сбегать за хлебом. Наташа проходила мимо с мальчишкой лет восьми, и, конечно, не обратила бы на него никакого внимания.
Николай сам окликнул её:
- Наташа!
Женщина остановилась, с интересом посмотрела на импозантного мужчину, кажется, не узнала.
- Быстро же ты забываешь старых друзей, - он выжидательно смотрел на неё.
- Коля, ты? Откуда?
- Да, вот в отпуск приехал, а это твой сын?
- Да, это мой младший сын, старший уже студент. Ты-то как? Женился?
- Конечно, у меня всё хорошо, - он вдруг понял, что ему совершенно не хочется рассказывать о себе, о своих успехах на работе, о новой машине, которая тут рядом поблескивала сверкающими боками, что ему совершенно безразлично её мнение.
Еще несколько минут они поговорили ни о чем и разошлись. По цветущему виду Натальи, он понял, что жизнь у нее тоже удалась, но это нисколько его не задело, наоборот даже в душе порадовался за неё.
Ему показалось, что с души свалился какой-то огромный камень, который долгие годы мешал ему дышать. Он бегом взлетел по лестнице, прямо с порога схватил Танюшку, сгреб её в охапку, закружил по комнате.
- Танька, Танечка, я люблю тебя, - шептал он, целуя её глаза, щеки, губы и, преодолевая внутренний страх, что вдруг сейчас она оттолкнет его.
- Сумасшедший, поставь сейчас же меня на место, - Таня, смеясь, молотила кулачками по его спине.
- Слушай, а давай устроим себе маленький праздник, сейчас я сбегаю за шампанским.
Через полчаса они уже сидели за столом, пили шампанское, и признавались друг другу в любви.
- Ты знаешь, - говорила Таня, - мне кажется, я люблю тебя с того самого дня, когда впервые пришла в квартиру Ольги Федоровны, - у тебя на фотографиях такое мужественное, такое приветливое лицо. И мама твоя всегда с такой гордостью о тебе говорила.
- А, это ничего, что я на много тебя старше? – Николаю немножко страшно было услышать ответ.
- Ну, что ты, дурачок, может за это я тебя и полюбила. Ты уже достаточно мудрый, взрослый мужчина.
В выходные предстояло забирать Ольгу Федоровну из санатория. Как-то нужно было сообщить ей о том, что наконец-то её великовозрастный сынок женится. Но когда они привезли её домой, накрыли праздничный обед по такому случаю, мать спросила сама:
- Ну-ка, признавайтесь, почему у вас глаза сияют?
Влюбленные засмеялись.
- Мама, мы решили пожениться, - торжественно произнес Николай.
- Ну, дай вам бог счастья, - мать, как всегда прослезилась и перекрестила детей.
В последние дни августа Николай возвращался из отпуска уже не один, рядом на пассажирском месте сидела Танюшка.