Дед Мороз, по сравнению с главным западным «аналогом», Санта-Клаусом, персонаж принципиально другой.
Тот «праздничный Санта» выдуман от начала до конца. Его прообраз, епископ III века Николай Мирлики́йский (он же Святитель, он же Угодник, он же Чудотворец) жил в южных, далёких от мороза местах, ныне это турецкая Анталья. В рождественский символ его превратили по той причине, что он когда-то помог деньгами папаше трёх дочерей. Их никто не брал замуж, поскольку приданого за ними он дать не мог. И епископ Николай трижды тайком бросал ему в окно мешочки с золотом. С этим золотом папаша сбыл с рук всех дочерей, а по ходу дела выследил, кто ему благодетельствует. Николай взял с него клятву, что тот никому не расскажет, но папаша его надул, клятву нарушил.
Третий брошенный в окно мешочек с золотом попал в чулок, оставленный перед огнём для просушки; из этой легенды в Европе появился обычай вывешивать перед рождеством носки для подарков. Да и вообще, ничто, кроме раздачи подарков, подлинного Святого Николая с Рождеством и Новым годом, с морозом и снегом не связывает.
Превращение же святого в зимний символ произошло стараниями деятелей культуры. Писатель Вашингтон Ирвинг придумал главный атрибут Санты Клауса, сани, сидя в которых тот развозит подарки. В 1823 году Клемент Мур сочинил детский стишок «Визит Святого Николая»; из него дети узнали, что в сани с подарками впряжены олени. Карикатурист Томас Наст изобразил Санту добродушным толстячком с трубкой в зубах. Его рисунки были чёрно-белыми, но вскоре издатели стали наряжать сказочного персонажа, бывшего епископа, депортированного из южной Антальи на Северный полюс, в красные куртки или шубы.
Основой образа с самого начала была раздача подарков. Юная героиня романа писательницы Луизы Мэй Олкотт «Маленькие женщины» (1868 год) прямо говорила, что «Рождество не будет Рождеством без подарков». А подарки надо покупать! Писатели пропагандировали не столько Рождество, сколько важность вручения подарков, а реклама вовсю эксплуатировала образ якобы святого дарителя этих подарков для увеличения продаж, и всё это формировало национальный характер народов. А ведь то было время, когда многие люди, воспитанные в духе религиозного аскетизма, считали такие праздники вредными для нравственного здоровья! Ничего, со временем привыкли, и в наши дни толпы народа перед Рождеством ломятся в магазины, снося товары целыми прилавками.
Наш Дед Мороз не таков! Прежде всего, никогда не был он человеком, а с древних времён слыл самым страшным духом природы, повелителем зимней стужи. Не он дарил подарки, наоборот, задаривали его, предлагая отведать блины или кисель. Во время обрядов – до появления не только христианства, а даже представлений о едином Боге, люди пили хмельное, умоляя Деда Мороза (то есть молились ему) о сохранении здоровья, чтобы не погубил малых детушек зимой, а урожай летом. Такие моления существуют и сейчас, в виде праздничных тóстов. Но что интересно, на Руси к морозам приспособились: замерзавшие зимой реки превращали в дороги для хозяйственных связей; сохраняли на морозе продукты; брали Деда союзником против захватчиков.
В доброго праздничного дедушку его тоже превратили писатели. Началось с того, что поэт Николай Некрасов сочинил сказку «Мороз, красный нос». Герой «хвастливую песню поёт», гордясь красотой своего ледяного царства. Его Мороз деловитый хозяин, он строит «дворцы изо льда», и дороги на месте рек; у него много планов: «построю мосты ледяные, каких не построит народ». Он добр к людям, он дарит то, что имеет – красоту, а отнюдь не пошлое золото: «Богат я, казны не считаю, / А всё не скудеет добро / Я царство моё убираю / В алмазы, жемчуг, серебро…».
Поместье Некрасов имел в Ярославской губернии, и в Ярославле же был первый в России профессиональный театр; когда детишек собирали «на ёлки», звали артистов, и те разыгрывали сценки из поэмы. А поскольку на подобных утренниках нужен был ведущий, то постепенно старичок в шубе, шапке и с красным носом – дед Мороз, и стал таким ведущим. Затем дед «пошёл в народ», а что его, Мороза не по прозвищу, а по сути своей, нарядили в шубу (чтоб мороз не мёрз, понимаете шутку?), так это художественная условность, не более. Главное, с западным Санта-Клаусом у нашего Деда Мороза как не было, так и нет ничего общего. Они даже внешне разные: наш высокий, статный…
В некоторых странах на стыке обитания двух символов зимы – Деда Мороза и Санты Клауса, произошла некая уния, совмещение их обоих. В Польше этот «символ» называют иногда «Dziadek Mróz», а инога «Święty Mikołaj». На Укpaинe – «Дід Мороз» или «Святий Миколай». Правда, уже звучат гневные крики, что Дед Мороз Укpaинe чужд, и надо бы его навсегда изгнать – но самого-то духа природы никто не спрашивал, и мы ещё посмотрим, кто кого изгонит.
Дмитрий Калюжный.