26 декабря 1825 года.
Я помню, какую жесткую дискуссию вызвало в свое время обсуждение декабристов в моем ЖЖ. А здесь - просто так, штрихи к портретам.
Писал когда-то:
"Вообще отдельный вопрос – деньги для восстания. Как декабристы предлагали решать этот вопрос? Тот же генерал-майор Михаил Орлов предлагал завести фальшивомонетный станок. К чести остальных надо сказать, что эта идея была с негодованием отвергнута. Командир Полтавского полка полковник Тизенгаузен, тоже один из немногих, кого можно уважать, предложил во имя будущей революции сделать складчину среди членов тайного общества: «Я же для такого благого дела, каково освобождение отечества, пожертвую всем, что имею, ежели бы и до того дошло, чтоб продавать женины платья». Однако владельцы многих сотен крестьянских душ своими деньгами за свои идеалы были жертвовать не готовы. Одно дело – абстрактно рассуждать о конституции и революции, а другое – свои кровные денежки вкладывать. В результате финансирование «Южного общества» стало возможно только потому, что Пестель наложил руку… на солдатские деньги, казенные и артельные. Чтобы получить место полкового казначея, Пестель обвинил в растратах своего предшественника, Кромнина, который если и воровал, то не в таких масштабах.
Некоторые лица восстания. Пестель – сын самого главного казнокрада России, сибирского губернатора, Ивана Борисовича Пестеля. Рылеев – управляющий делами в Российско-Американской кампании, Муравьев-Апостол – крупный помещик (его отец имел во владении 3478 крестьянских душ), Бестужев-Рюмин – тоже (641 душа), Оболенский – тоже (1348 душ), Трубецкой – так же (803 души), Тургенев – тоже (700 душ), Давыдов – тоже (2926 душ), Лунин – опять крупный помещик (929 душ)."
"Цитата из письма французского атташе в Петербурге в 1821-1822 годах маркиза Эрнеста де Габриака: «Несомненно, что у многих гвардейских офицеров головы набиты либеральными идеями настолько крайними, насколько эти офицеры мало образованы. Они живут вдали от всех осложнений либерализма: они ценят тон и форму военного командования заграничных армий, но они находят их невыносимыми у них самих»."
А это уже отсюда: http://www.oldmikk.ru/Page3_let_december_sled.html
"В своих записках он (Трубецкой) предстает перед нами как человек мужественный, уверенный в правоте своих убеждений, замученный тяжелыми допросами, после которых у него случаются приступы чахотки, и вместе с тем понимающий, «что Комитет и все действия его ничто более как комедия, что участь моя и всех прочих со мною содержащихся давно уже решена в уме императора и что как бы дело ни шло, мне суждено сгнить в крепостном заточении». Тактику свою на допросах он описывает следующим образом: «на <...> вопросы я отвечал подробно, когда касалось это собственно моих предположений или действий, стараясь избегать утверждения показаний на другие лица».
Обратившись к следственному делу, мы видим совсем иную картину. Трубецкой защищался упорно и расчетливо. На первом допросе он дал понять, что не одобрял намерений Пущина и Рылеева, которые были сильно заинтересованы в его участии в восстании, что не желал кровопролития и считал восстание бессмысленным и невозможным. Притом каялся, что не предотвратил его с должной решительностью. Позже он пытался утверждать, что хотя и являлся одним из активнейших заговорщиков, но в глубине души не разделял их убеждений, в тайном же обществе оставался для того, чтобы следить за опасными замыслами, особенно Пестеля, и иметь возможность им воспрепятствовать, в чем его союзником был С. Муравьев-Апостол. Что же касается восстания в Петербурге, то он, Трубецкой, только выразил пассивное согласие на должность диктатора, так как понимал, что истинным предводителям - Рылееву и Оболенскому - нужен не он, а лишь его имя и чин, и не вмешивался в их распоряжения. Таким образом, Трубецкой пытался всю ответственность за 14 декабря переложить на товарищей, при том уверяя следствие в полном своем чистосердечии и раскаянии не только в прямых обращениях к Комитету, но и используя для этого переписку с женой. Вместе с тем, его характеристика собственного поведения не лишена правды: он действительно «отвечал подробно» на вопросы о своей роли в событиях, но в смысле оправдания. И хотя и представил 27 декабря Комитету список членов общества, в принципе он не стремился давать показания на других лиц, если этого не требовала избранная им оборонительная тактика. Можно привести немало примеров, когда Трубецкой давал показания в защиту своих товарищей, особенно мало или вовсе не замешанных (так, 17 декабря после допроса у Левашова он, как и пишет в записках, написал дополнительное показание, еще раз подтвердив невиновность И.М. Бибикова).
От ответов Трубецкого могли пострадать главным образом те, на кого он перекладывал свою долю ответственности (Рылеев, Оболенский, Пущин), и Пестель, которого Трубецкой намеренно «топил». При этом в записках он рассказывал, как удивлялся, что после допроса у Левашова 17 декабря не получал вопросов о Южном обществе, прибавляя скромно, что «Комитет имел сведения важнейшие тех, которые бы мог ожидать от меня». И в самом деле, его не спрашивали об этом; но он нигде не упомянул о своих обширных показаниях 25-27 декабря, направленных против Пестеля.
Трубецкой-мемуарист искусно манипулирует фактами, создавая видимость точности и подробности рассказа, способную ввести в заблуждение. Его главным оппонентом во время следствия был Рылеев, с которым у Трубецкого дело дошло до очной ставки 6 мая. Трубецкой описал ее с характерной полуправдивостью; казненный Рылеев уже не мог уличить его, и Трубецкой объясняет причины противоречия в их показаниях излишней откровенностью Кондратия Федоровича.
Воспоминания Трубецкого содержат массу точной и ценной информации, но нельзя ни на минуту забывать о его стремлении к оправданию себя и перед товарищами, и перед потомством. На следствии он проявил малодушие; столь же малодушно он не смог сказать правды о себе."
Как хотите, кто-то вполне может не согласиться, но для меня восстание декабристов - это какой-то кризис русской элиты. Неумение организоваться, неумение планировать, неумение отвечать за содеянное. Французские буржуа и юристы 25 годами ранее соорганизоваться и планировать смогли, а вот русские дворяне нет. Это к вопросу об истинной образованности, которая заключается не в знании мертвых языков и не в мадригалах на французском, а в умении применить полученные знания в жизни так, чтобы они помогли как минимум тебе, а желательно еще - и стране.
