"Анастасия Сергеевна, вот к вам в 16 палату положили," - акушерка отделения патологии приносит мне очередную историю болезни.
Ага. 16 палата - интересно, что на этот раз. Гепатит? ОРВИ? Кожное? ВИЧ?
Угадала. ВИЧ. С дородовой госпитализацией.
Иду на осмотр. Олеся является ВИЧ-инфицированной уже 2 года. Три года назад после приговора суда она отправилась в колонию. Отбыла год, там же и заразилась - то ли наркотики, то ли ещё что-то.
Вышла, забеременела. И вот неувязка - Олеся совершенно не принимает антиретровирусную терапию.
Для немедиков поясню. При наличии у женщины ВИЧ-инфекции во время беременности ей назначаются препараты, снижающие риск передачи инфекции ребёнку. Если эти таблетки не пить, вероятность рождения инфицированного ребёнка очень и очень высока.
И вот Олеся категорически отказывается от этих препаратов. Более того, она отказывается от профилактики в родах (там, где есть контакт крови матери со слизистыми ребенка) и отказывается от профилактики заболевания уже рожденному ребёнку.
Помню, в тот день, увидев её высоченную вирусную нагрузку, спросила - зачем? Зачем она решила рожать ещё одного ребёнка, рискуя его и своим здоровьем, когда дома есть двое здоровых детей? Почему не пьёт препараты, чтобы снизить риски?
Она долго молчала. А потом, глядя куда-то в окно, сказала: "А знаете, сколько я буду получать за ребёнка-инвалида? Нам на всех хватит, и на старших в том числе."
Ей предстояло кесарево сечение, показанием была та самая высокая вирусная нагрузка. Оперировать женщину с ВИЧ - отдельный вид удовольствия, если интересно, то как-нибудь напишу об этом процессе подробно.
Под угрозой привлечения органов опеки, Олеся дала согласие на профилактику перед родами, а также на введение препаратов новорожденному. Правда, с большой долей вероятности, маленький человечек уже успел получить инфекцию через плаценту...
