Это настоящая история. Происходит со мной прямо сейчас. Пишу как есть.
Мне тогда 8 лет было. Прямо как тебе сейчас. Ночь скоро. Мамка моя, твоя прабабушка, нас спать укладывает. А мы все как разбежались по хате. Она-то одна, а нас семеро у нее было.
Тогда семьи большие были. У всех было много детей. Не как сейчас.
И тут… стук в дверь. Мы все замерли сразу. Мамка глядь в окошко и побледнела вся, затряслась. А мы всё поняли.
Маленьких — на печку. А больших некуда девать. Да и открывать нужно уже. Они стучат и стучат. Громко стучат.
Я вот туть на печке сидела вместе с братьями. Прям там, где ты сейчас сидишь. Мамка нас привалила тряпками, чтобы не видно было. Но я высунула нос немножко. Страшно было. Но интересно.
Я еще никогда немцев не видела. Только слышала о них.
Заходять трое. У них автоматы. Форма черная. Главный их говорит:
— Матка, хлеба
Прям на русском говорит. Матка, говорит. Так и сказал «матка».
А откедыва у нас хлеб-то? Где мы им хлеба-то возьмем? Нету у нас хлеба. Мамка моя, твоя прабабушка, дрожать начала. Я с печки даже видела, как она дрожит. Откедыва мы им хлеба достанем? У нас у самих животы пустые.
Только крапивные лепешки оставались. Штуки три. Ну мамка дрожащими руками им их и протянула.
Немцы смотрять на них, смотрять. Думають. Долго смотрели, да и забрали все. Ушли.
Я их хорошо всех рассмотрела, а они меня так и не заметили. Мамка ладно нас тряпками запрятала.
А как следующий день — снова стук. И снова этот немец. Один пришел. Да чего нужно-то ему опять? Мы и так последнее отдали. У самих животы квачут весь день аки лягухи. Что ему еще нужно от нас?
Мамка нас опять на печку и под тряпки.
А тот заходит, да прямиком к печке. Прямо сразу к печке пошел. Туда где мы сидим. И тряпки наши отодвигает.
Мамка в крик. Она в ноги ему бросается. Кричит. Плачет…
— Матка!
Немец поднял ее.
Достал из кармана своего половину хлебушка и положил нам на печку. И ушел.
Когда уходил, сказал только слово одно. Я тогда не знала что это за слово. «Данке». Я только потом узнала, когда в школу начала ходить. Это значит «спасибо» на немецком.
Вон, посмотри в окошко. Видишь большой разваленный домище? Это раньше школа была. Раньше у нас в селе много детей было. Я там училась.
Так что, видишь, Даниил, какие наши крапивные лепешки вкусные. Их по всему миру знают и любят. И ты попробуй одну, вот.
— Ну хорошо. Тогда я попробую. А ты расскажешь еще раз историю про то как шаровая молния в форточку влетела?
— Ешь… Стою я, значит, на кухне. Готовлю. Как вдруг…
===
Мне всегда нравились истории бабушки про то, как к нам в деревню немцы приходили. И про шаровую молнию. Я вот только сейчас начал понимать, что все её истории так или иначе были связаны с едой.
Когда уже был взрослый, мама призналась, что им нас мелких прокормить было непросто. Вот они с бабушкой и придумывали, как бы нам рацион наполнить. До крапивных лепешек, конечно, только раз всего доходило. В основном получалось как-то выкручиваться.
А я любил крапивные лепешки. Сам просил их готовить. И корень лопуха любил. И чай из трав. И грибы свинухи. И еще любил зеленый лук с солью. И когда кусочек хлеба поливаешь подсолнечным маслом и посыпаешь сахаром сверху. Я питался всласть, даже и не догадывался, что мы впроголодь живем. И счастлив был.
Все еще 11 ноября, пятница.
Не могу я воровать. Не знаю, что случиться должно для этого. Но сейчас я совершенно точно не в том положении, чтобы воровать. Вытащил орехи из кармана, пробил на кассе.
Дома у меня еще в шкафу лежит та шоколадка, которую бездомный подарил. Нормально. Продержимся.
Но и неприкосновенный запас денег трогать нельзя. Тогда нужно вспоминать чем нас кормили в прошлом лагере. Они же нас хорошо кормили. И врядли это была какая-то дорогая еда. Я смогу сам что-то похожее найти.
Хорошо, что в этих своих историях записи сделал про еду. Могу теперь их перечитать и составить себе план питания.
Когда я жил в России, на еду уходило 30–40 т.р. в месяц.
Когда я живу в Европе, на еду уходит около 300–600 евро в месяц. Разброс больше, так как тут рестораны в среднем дороже.
Это при том, что я не смотрю на ценники. Немного подумал, посмотрел на ценники, подобрал рацион и понял одну приятную вещь.
Вполне хорошо можно питаться и на 200 евро в месяц. Нужно только выбирать нужные продукты. И даже готовить особенно не придется. Только резать и разогревать.
В прошлом лагере ведь как было. Каждый день хотя-бы немного овощей и фруктов, немного молочки и источника белка. А остальное — хлеб. Вот, оказывается, почему мне бабушка в детстве всегда говорила щи хлебом прикусывать.
Ниже примерный рацион на два дня. Пишу цены в евро и рублях по тому курсу, по которому могу сейчас купить евро на бирже, т.е. 64 рубля:
1 кг яблок — 1,2€ — 76,8₽
500 г помидоров — 1,3€ — 83,2₽
125 г сыра моцарелла — 1€ — 64₽
1 л молока — 1€ — 64₽
10 яиц — 2€ — 128₽
400 г аджики (грузины приучили) — 2€ — 128₽
500 г тостового хлеба — 1€ — 64₽
Выходит по 1800–2000 ккал в день. То что надо при моем весе. Но нужно отметить, что я специально выбираю товары подешевле. По мне, тут яблоки что за 1 евро что за 3 — одинаковые.
Иногда меняю яблоки на бананы, апельсины, хурму. Еще меняю помидоры на огурцы, редис, лук, салат. Также меняю молоко и яйца на мясо и орехи. Получается примерно по 5 евро в день (320₽), или 150 евро в месяц. И еще 50 евро оставляю на кофе, пончики и тд.
Другие азюлянты говорят, что пособие будет около 350 евро в месяц. Если так, то я могу нормально питаться, и еще 150 евро будет оставаться на «карманные расходы». Поди хреново.
Да и продержаться так нужно всего пару месяцев. Потом появится право работать и эта проблема вообще исчезнет.
Но с другой стороны, неудобно брать чужие деньги за просто так. Но и отказываться от них — бессмысленно. Система не предусматривает, что кто-то будет отказываться от денег. Никаких плюсов никому от этого не будет. А скорее наоборот. Если беженцы не получают свое пособие, то за это может прилетать по голове самим сотрудникам лагеря.
Решил, что буду делать так, как будет лучше для экономики страны. Вспоминай, что в ВШЭ рассказывали, когда ты на их трехмесячный курс записался? Кажется, это называется «мультипликационный эффект».
Тогда для экономики будет лучше, если деньги не будут застаиваться, а будут сразу идти на следующий круг. Ведь чем больше раз одними и теми же деньгами будут оплачены товары и услуги, тем больше от них будет пользы.
Решил всё полагающиеся мне пособие как можно быстрее сливать. Лучше на немецкие товары и немецкий сервис. Чтобы вышло так, что Германия не столько мне лично выделила эти деньги, сколько выделила их на поддержку собственного бизнеса.
Не верю в карму, если честно. Хоть и упоминаю ее тут. Но если бы верил, то подумал бы, что и для кармы это хорошо.
Прохожу мимо своего почтового ящика. На нем мое имя написано. А внутри письмо.
«Даниил, в понедельник приходите к нам в офис забирать свое первое пособие».