Несмотря на проблемы в ходе СВО, Россия все равно остается очень большой страной. У нас уже наладились некоторые поставки всяческого добра, которое мы не производим, в обход санкций. У нас появились дроны-камикадзе и другие игрушки, которых раньше не было. Пока этого все равно недостаточно. Но надежда есть. Будет очень странно, если все это затевалось ради руин Мариуполя и сухопутного моста в Крым, считает военный историк и журналист Евгений Норин.
Несмотря на проблемы в ходе СВО, Россия все равно остается очень большой страной. У нас уже наладились некоторые поставки всяческого добра, которое мы не производим, в обход санкций. У нас появились дроны-камикадзе и другие игрушки, которых раньше не было. Пока этого все равно недостаточно. Но надежда есть. Будет очень странно, если все это затевалось ради руин Мариуполя и сухопутного моста в Крым, считает военный историк и журналист Евгений Норин.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
— Евгений, о наших проблемах в ходе СВО мы с вами много раз говорили в течение года, поэтому давайте начнем с того, каких главных успехов нам удалось достичь.
— Мы получили сухопутный мост в Крым, отбили Мариуполь и то, что осталось от Северодонецка/Лисичанска. На сегодняшний момент наши достижения этим пока и исчерпываются.
Вообще подводить какие-то итоги пока рано. Я уверен, что этой зимой будет попытка крупного наступления с целью сломить линию фронта. Я не знаю, чего мы этим добьемся. Заранее результат предсказать сложно. Возможно, будет новая попытка зайти в район Киева. Но это все удел будущего.
А на данный момент наши активы вот такие.
— За последние три дня прозвучало много заявлений о ходе СВО со стороны Шойгу, Путина и Герасимова. Вселили ли они в вас некий оптимизм?
— Честно говоря, нет. Потому что качество планирования операции Минобороны и Генштаба до сегодняшнего момента оставляло желать лучшего.
Что-то будет делаться, это точно. Огромное количество мер, которые предпринимаются сегодня, нужно было принимать вчера. Надеюсь, что зимняя кампания будет подготовлена лучше, чем та, которая закончилась осенью. И пока этой надеждой мы живы.
У нас все равно очень большая страна. У нас уже наладились некоторые поставки всяческого добра, которое мы не производим, в обход санкций. У нас появились дроны-камикадзе и другие игрушки, которых раньше не было.
Пока этого все равно недостаточно. Но надежда есть. Будет очень странно, если все это затевалось ради руин Мариуполя и сухопутного моста в Крым.
— Высказывается мнение, что нашей ограниченной группировки хватило бы для победы, если бы мы бросили ее всю на Донбасс. Насколько такой подход соответствует действительности?
— Да, ее бы хватило для решения какой-то локальной задачи. Но мы же не собирались решать локальные задачи. Эта группировка не была брошена на один Донбасс, потому что у нас было много задач. Первый главный успех войны — эффектный прорыв к Херсону и его взятие — был достигнут без военной необходимости.
Так что да, даже не такой крупной группировки хватило бы, если бы ей ставили более реалистичные задачи. Если бы ставилось целью не столько выход к каким-то рубежам и установление контроля над какими-то территориями, а уничтожение войск противника и подавление его ПВО.
Это было бы гораздо перспективнее. Но тот щадящий режим, который включили в начале операции, стоил нашим войскам очень дорого.
— А мы в первые дни кампании ПВО не подавили?
— А кто сказал, что мы подавили ПВО в первые дни? Блогеры? Они ошибались. Оно не подавлено и оказывает сопротивление до сих пор. У нас нет настоящего господства в воздухе. Более того, я полагаю, что отсутствие серьезной кампании по подавлению ПВО в первые дни сыграло свою негативную роль в дальнейшем.
— Как вы оцениваете эффективность наших ударов по инфраструктуре Украины? Какая наша конечная цель?
— Неплохо. Конечно, они могли быть более массированными, но в целом давление на противника и его энергетическую инфраструктуру оказывается. Причем это давление последовательно. Тут уже есть внятный результат. Я бы предпочел более интенсивное воздействие на украинскую военную инфраструктуру. Но хорошо, что хоть что-то делается.
Повторюсь, наиболее эффективным был бы паралич украинского военного тыла. Удары по путям сообщения, мостам и тяговым подстанциям. Наша цель не в том, чтобы Тарас сидел в темноте, а в том, чтобы поезда и автомобили не доставляли подкрепление на фронт.
— Если говорить о гипотетическом наступлении на Западную Украину через Белоруссию, то первым идет город Ковель. Там много мостов, водных преград и даже во время его освобождения в годы Великой Отечественной войны за него шли ожесточенные бои. Если мы все же на это решимся, как исключить все эти риски?
— Честно говоря, я не уверен, что российская армия в текущем своем состоянии способна на такие глубокие прорывы. Тем более в такой сложной местности, как Западная Украина. Я бы не стал разводить гигантоманию и занялся бы решением более реалистичных задач.
— Опять все бросить на Донбасс?
— Да. Наиболее реалистичная задача — отсечение района боевых действий от тылов и нанесение поражения крупной группировки противника, чтобы заставить его латать дыры и терять людей с техникой быстрее, чем они ее готовят в тылу.
— Ждать ли нам вмешательства НАТО более крупными силами?
— Бог его знает. Если они решат, что Украина сыплется, то они что-то введут. Но пока до этого очень далеко. НАТО справляется на текущем уровне вмешательства.