#небесныесказки #небесныесказки_продолжение #музыкабольшогогорода
- Валя! Ты йисть-то буишь? Так вить и помрёшь на своих диентах! Эвона, чаво придумали!..
Валя ходила по крохотной квартирёшке в ветхой сталинке. Кажется, всё здесь говорило голосом своей хозяйки. Аккуратные салфеточки на стареньком серванте и древнем телевизоре, расшитая гладью скатерть, лоскутное, самошитое, одеяло на диванчике...
- Тощая корова - ишшо не газель! На-ка вон, оладушков покушай! Тёпленькаи, только спекла, как знала, что приедешь!..
Вот бы сейчас этих оладушков... Толстеньких, ноздрястых, щедро политых вишнёвым - вон она, вишня-то растёт, под самым окном! - вареньем... Да чтобы кисленькое слегка, язык пощипывало, а потом сладость разливалась... И чаю горячего!
- Ты разбувайся да проходи, чаво встала, как неродная? Варюшки вон положь на полку. Замёрзла? Ничё, ничё! Сичас отогреишься! У меня чаёк свеженькай, заварной - не как в ваших пакетах пылью насыпанный!
Как же Валя обижалась порой на свою старую, ворчливую тётушку... Вот за это вечное стремление накормить, напоить. За пренебрежение к "быстрым" продуктам из супермаркета, да и к самим магазинам...
- И чаво в этих супремакетах вы выглядываете? Ходишь, ходишь по нему, все ноги в пыль сотрёшь, а купить-то и неча! Всё дорого, всё в мешках этих полутиленовых завёрнутое, не пошшупать, не попробовать! То ли дело на рынок сходить - и побалакать есть, с кем, и видно, чё покупаешь. И фрухты там не пластилиновые какие, а самые что ни есть, натуральные! Только что, не зевай, чтоб тебе гнилья не подсунули какого!..
На тесном, маленьком балкончике стояло крохотное креслице. Наверное, оно помнило тётку Надю ещё совсем юной. Оно недовольно скрипело, грозило рассыпаться в труху от неосторожного движения - ещё в те беззаботные Валины детские годы. Однако же, сумело пережить свою хозяйку... И игрушка. Да. Точно, вот она! Старенькая плюшевая корова, набитая слежавшимися до деревянной твердости опилками. Полосатый Коров - вот, как его звали. Полосатая ткань давно выцвела и протёрлась, но тётка Надя то и дело подновляла любимца.
Коров так и сидел на подоконнике, глядя куда-то вниз, с балкона. И всей своей сгорбленной спиной он молчал о своём неизбывном горе... Рядом с ним лежала стопка белой "Снегурочки" и коробка акварели, с пушистой беличьей кисточкой.
Тётушка любила рисовать. Талантливая самоучка, она различала мельчайшие оттенки цвета. Очень любила рисовать акварелью - небо, облачные замки и закатную дымку, голубей, купающихся в рассвете и серую зеленоглазую кошку...
Валя взяла Корова в руки: тяжёлый... Коров смотрел на неё с горькой укоризной.
- Ну что ты обижаешься?.. Давно не заходила?.. Да, давно... Прости, дружище... Я бы и рада, да жизнь всё не пускала... Прости, друг... Я скучала. И по тётушке, и по тебе... И знаешь, как я спешила, когда узнала, что она заболела? Я же сама в больнице лежала в это время, да в другом городе. Кое-как уговорила врачей меня отпустить - и опоздала... Только письмо и встретила...
"Здоровья тебе, ВАлюшка! Ты не серчай на старую. Много я тебя не баловала никада, а хотелося порой, что уж... А и рада бы побаловать - дак ты ж и не любишь все мои подарки. Своих дитёв у меня не было, не судил, видно, Бох... Вот я тебя как дочку и любила и люблю и любить буду всегда. Корова мово не забижай, а в остальном живи, как знаишь сама. Кушать не забывай, знаю тебя, опять вся схудала небось на диентах своих. А квартиру я на тебя давно уж переписала, как знала, что не увидимся. Всё. Молись обо мне, дочка. И я за тебя Там молиться буду."..
Валя вытерла невольные слёзы. Полуграмотное это письмо дожидалось её вместе с дарственной на квартиру, на том самом серванте, поверх кружевной вязаной салфеточки. Рядом стояла икона - Казанская Богородица... Кажется, она тоже смотрела на Валю с небольшой укоризной, но и, одновременно - с пониманием и лаской... Да и как ещё смотреть Матери? А уж если знать, что икона эта была нарисована... Нет, написана! - самой тёткой Надей... Может, не совсем по канонам написана - а всё-таки освятили её в церкви, Валя помнила, как тётушка радовалась.
Ну вот... Опять разревелась. Прижала к себе Корова - и ревёт, глупая... Как бы всё вернуть назад - всё бы, кажется, сделала по-другому...
Коров тоже плакал, беззвучно и бесслёзно.
- А я ведь так и не научилась рисовать, знаешь?.. - сквозь слёзы улыбнулась Валя. - Не умею я так цвета подбирать, чтобы было всё, как настоящее. Зато музыку немного знаю. И цвета слышу. Они поют, знаешь?.. Да, вот эта кошка поёт виолончелью - тягуче, протяжно. А небо это с облаками, что застыло под невидимым ветром, звучит флейтой, вот так: ми-ми - фа-фа - соль-соль - си - мифамиии - редореее - реее - ля - сииии... Я люблю музыку. Только играть не умею, пою немного... А ещё... Только это тайна пока, никто не знает. Ты же не расскажешь?.. Я маленького жду. Маленькую. Наденьку... Научишь её рисовать? А я - петь...
Полосатый Коров отогревался в крепких объятиях. "Да, непутёвая, - думал он. - Зато своя. И Наденьку любила. Ну ничего, не бросать же её теперь! Как она выживет-то, одна, дурында? Ничего... И маленькую вырастим. Сказки ей рассказывать буду. И новости, голуби давно на балкон просятся - да всё открыть некому было. Только надо Вальке-то намекнуть, чтобы кресло поменяла, а то развалится ещё! Упадёт мелочь, ушибётся! Не надо нам такого счастья!.. "
На тесном балконе, прямо на полу, сидели двое - Полосатый Коров и его непутёвая, неслушная, новая хозяйка. Нет, трое. Ещё одна хозяйка, пока не видная за широким свитером, пряталась в мамином животике. Сверху, с небесной тёмной синевы, с любовью смотрела на них маленькая старушка... Или то была девочка, с тугими белыми косичками, завязанными аккуратными бантиками?.. Девочку обнимала ласковая Мать - точь-в-точь, как на Казанской иконе. Над засыпающим городом звучала нежная мелодия флейты: соль-фа - фаааа, рее - до-сииии...