В канун очередного майского праздника дня Победы мы с мамой и ее рассадой ехали с черепашьей скоростью по ухабистой дороге вокруг озера Таватуй. Сезон посадок на Урале начинается несколько позже, нежели в центральных регионах страны, но даже задержка в две, три недели не гарантирует хорошего урожая, потому как, если своевременно не позаботиться о свежевысаженных в открытый грунт культурах, ежегодное июньское похолодание может все сгубить. Дорога от дома до сада по времени занимала часа полтора, большая часть маршрута пролегала сначала по тракту, затем по асфальтированной дороге, и лишь около десяти километров по лесной просеке. Но этот остаток пути был самым продолжительным и изматывающим, скорость местами снижалась до пешеходной. Есть другой путь через Новоуральск, но это закрытый город, необходимо оформлять пропуск, ждать на КПП досмотра авто, времени на это дело ушло бы ни чуть не меньше, разве что по лесу ехать почти не пришлось бы.
Рано или поздно дорога появится и здесь, год за годом в конце весны начале лета большие машины, расширяя просеку, вырубают деревья, разгребают и дробят огромные валуны, и утрамбовывают основу будущей дороги, насыпая крупный щебень. Эта история продолжается лет десять, раньше здесь можно было проехать только на грузовике в сухую погоду, а теперь, хоть и медленно, но на легковушке. Но когда-нибудь, вне всяких сомнений, наступит садоводово счастье! Внезапно вырастут цены на земельные участки и готовые строения, появится придорожная коммерция, коттеджные посёлки.
А пока мы едем, переваливаясь сбоку на бок и трём, мнём разные новости и сплетни. В такой тесной близости (бок о бок) вдвоем с мамой оказываемся только, когда перевозим рассаду и урожай в начале и в конце сезона, и потому разговоры быстро уходят в русло прежних, далёких лет. Мама вспоминает детство, братьев, сестёр, бабушку, своего отца, молодость и все, что с этим связано...
- Слушай, Валера, завтра бессмертный полк, ты напиши что-нибудь про своего деда. Он, ведь, всю войну прошёл, много наград заслужил.
- Куда, кому «напиши»? - не поняв о чем просит мама, спросил я.
- Да, ни куда и ни кому, где нынче народ пишет? Во всяких там интернетах! - нарочно коверкая чуждое ей слово, ответила мама.
По началу просьба обескуражила, во-первых, это с бухты-барахты не делается, нужно время на обдумывание и написание. Надо было не в канун праздника, а заблаговременно озадачиться и обсудить. А, во-вторых, несмотря на фронтовые заслуги деда, мамины воспоминания о нем всегда носили негативный оттенок. Она была третьим ребенком в деревенской семье, родилась больной и неходячей лет до пяти, с немощными тогда особо не церемонились, выживет - слава богу, а, если нет, так тому и быть. Времена были военные, тяжёлые, взрослые без продыху на полях или в цехах, дети без особого присмотра предоставлены сами себе. Больная и хиленькая Вера, целыми днями сидя на печи, довольствовалась объедками и насмешками от старших сестры и брата. А позже, пришедший с войны отец, не жаловал младшую и больную дочь своим вниманием, по воспоминаниям мамы он был немногословен, не терпел пререкательств и в воспитательных целях частенько брался за ремень.
Перебрав все это в памяти, и, придя к выводу, что такое писать не имеет ни малейшего смысла, обратился к маме:
- Ну, давай, рассказывай каким был мой дед и твой отец.
Полученная информация не изобиловала подробностями: мобилизован в 41-ом, прошел всю войну пехотинцем, отмечен несколькими боевыми наградами, победу встретил в Германии, вернулся домой, но дальнейшая мирная семейная жизнь не задалась. Вскоре мамины родители стали жить отдельно, детей разделили: старшую сестру с братом забрал отец, а моя мама осталась с матерью.
- И что, бабушка с дедушкой так и не нашли общего языка?
- Нет, характер у отца был тяжелый, - примерно такими словами закончила повествование мама, - Прожил остаток дней один.
Наступил праздник, и на моей страничке в соцсети, как и у многих соотечественников, появились две черно-белые фотокарточки молодых и красивых прародителей с кратким текстом о героическом пути красноармейца, прошедшего всю войну и труженице тыла, и небольшим обобщающим пояснением о их не простой послевоенной судьбе, а именно о том, что, к сожалению, дедушка с бабушкой не сошлись характерами и остаток жизни прожили врозь. Я был преисполнен чувством выполненного долга, как смог выполнил просьбу родительницы, заявив о сопричастности предков к нашей общей великой истории.
А на следующий день получил письмо от двоюродной сестры Ларисы из Ижевска, с которой мы не виделись лет сорок, оказалось, она подписана на мою страницу и в курсе всех новостей. Лариса старше меня, когда я учился в средних классах, она уже вышла замуж. Помню её длительную переписку с моей мамой в советские времена, видимо, молодой женщине нужен был совет или помощь, которую она не могла получить от самых близких людей. Конечно же, намеренно в суть взрослых дел меня никто не посвящал, но общее представление о проблематике и о сестре, как о душевном, впечатлительном и ранимом человеке в моей голове сложилось. Я бы нисколько не удивился, узнав, что она стала психологом.
Ларису до глубины души поразила моя публикация, ей, как она написала, было нестерпимо больно читать, она не ожидала такого отношения к истории собственной семьи, как я мог не упомянуть других, уже ушедших членов семьи, и одним росчерком пера исковеркать всю послевоенную жизнь?! И закончила словами: теперь понятно, как в угоду чьим-то желаниям переписывается история!
Сказать, что сестринские слова повергли меня в смятение, значит ничего не сказать! Как из двух-трёх абзацев она смогла сделать подобный вывод было непонятно! Я ответил, что всё прочитанное ею, изложено со слов моей мамы и, если я правильно понимаю, Ларисе известно куда больше, нежели мне. Исходя из вышесказанного, если она располагает временем и желанием, то могла бы поделиться информацией. И Лариса написала с чувством, с толком, с расстановками, а я лишь кратко перескажу её слова. Оказывается, бабушка не дождалась деда с войны. Вернувшись, он обнаружил, что третий лишний, в доме хозяйничал другой мужчина. Не было ни стрельбы, ни поножовщины, ни мордобоя, Александр Николаевич повёл себя очень достойно, сказав, будем разводиться. Его одиночество длилось не долго, через некоторое время мой дед познакомился с хорошей, доброй женщиной, которая полюбила его, а детей приняла, как своих.
После такого экскурса в историю своей семьи наступил мой черёд быть потрясённым!
Я спросил маму, сославшись на сестру, правда ли, что бабушка так поступила? Ответ был утвердительным, хотя и с некоторыми оговорками.
Ранее мама, вспоминая голодное детство, неоднократно рассказывала, как трудно им жилось, как приходилось пахать за еду. Иногда говорила, что бабушку оговаривали злые языки, а иногда не впрямую, но давала понять на какие жертвы может пойти женщина, чтобы прокормить себя и детей. Я понимал смысл сказанного и никогда не задавал дополнительных вопросов, считая, что перемалывать, жившим в тяжелое и одновременно судьбоносное время дорогим мне людям кости, не имею права.
Мама всегда была на стороне бабушки, так было и в этот раз, я услышал душещипательную историю про нелегкую женскую долю и лишения. До этого дня в разговорах о прошлом я никогда её не перебивал, но в этот раз чувства переполняли:
- Мама, ты сама себя слышишь! С твоих слов складывается впечатление, что трудности и лишения в вашей семье настигали только женщин! А дед, видимо, с 41-го по 45-ый прохлаждался, отлынивая от выполнения семейных обязанностей!? Он, вообще-то, всю войну прошел и вернулся обратно домой, а не дезертировал и не прятался за бабьей юбкой! Ты понимаешь, что говоришь!? - моему возмущению не было предела, мало того, что она через всю жизнь пронесла обиду на своего отца и мужчин в целом, так ещё подводит меня к мысли, что причиной бабушкиной неверности являлся, вроде как, дед!
Обрисовав в более менее деликатной форме ситуацию Ларисе, я посчитал вопрос исчерпанным, но сестру заело! Если моя мама всегда защищала и оправдывала бабушку, то Лариса была готова отдать прародительницу под трибунал, наделяя деда чуть ли не святостью, и, заканчивала или начинала каждое письмо ко мне словами: я понимаю откуда ветер дует! Мои объяснения, что ребёнок тянется туда, где больше теплоты и внимания, которым дед не баловал свою младшую дочь, и стали результатом их взаимоотношений, не находили отклика у сестры. Кроме того, рассуждал я, лично меня бабушка всегда безмерно любила и баловала, мало ли какие ошибки наши предки совершили в своей жизни, это их крест и ответственность, с какой стати я за любовь к себе должен платить ей другой монетой?
Устав от бесконечной изнуряющей переписки, я в очередной раз напомнил сестре, что так называемый «дующий ветер» это моя мама! Именно с ее слов, сказанных накануне дня Победы, я написал несколько, искажающих верный смысл, строк. Мама и только мама является моим проводником в те далёкие времена. В данном случае она была не права, выгораживая бабушку, и мне очень жаль, что так получилось. Но, не смотря на расхождение во взглядах по данному вопросу, у моей мамы есть отличные качества, которым бы позавидовали многие, а именно, она отзывчивый человек, всегда готовая прийти на помощь! А то, о чем мы спорим, дела давно минувших дней и можно было бы градус осуждения значительно понизить.
На следующий день, отредактировав публикацию, я предложил Ларисе ознакомиться, успокоиться и зарыть топор войны. Если же ей захочется и дальше дискутировать, то пусть знает, что свою вину я считаю искупленной и её ответ на это письмо читать не собираюсь, дабы не втягиваться в новую полемику.
Сделав это, почувствовал как в моей душе снова воцарились мир и гармония. Я был уверен, что и мама будет мной горда, подумать только, я помянул предков, исправил исторические ошибки и защитил родителя от необоснованных обвинений. Я вырос в собственных глазах до небывалых высот, так поступают только рыцари, джентельмены и люди чести!
Но у мамы на сей счёт были свои соображения. Если для меня двоюродные родственники, с которыми я с детства не виделся, мало, что значат, у нас почти нет общих привязанностей и воспоминаний, то для неё это огромная часть жизни: всё детство, юность, молодость и ежегодные поездки в гости в те края. И ей бы никак не хотелось разрушить эти связи.
Так было и в тот раз, навестив в свободное от садовых дел время года родню, мама при встрече с нами погрузилась в милые сердцу воспоминания, рассказывая о том, где была и с кем встречалась, незаметно разговор подошёл вплотную к сегодняшней теме. И, пребывая в уже описанных ностальгических мирах, мама мимоходом сообщила, что при встрече с Ларисой они быстро пришли к единственно верному мнению: это я всё перепутал. Она мне всю жизнь без умолку талдычила правду-матку, а я неродивый взял и всё не правильно понял!
Услышав такое, на ум пришла шутка: сделав добро, отойди на безопасное расстояние, чтобы ударной волной благодарности не зацепило.
Здесь, дорогой читатель, мы подошли ко второй части рассказа. У меня, как у всех нормальных людей, две бабушки, хотя в современном мире гендерного "великолепия" нормальными скоро будут считаться те, у кого их четверо. Семья моего будущего отца жила, можно сказать, по соседству, не буквально, всё-таки расстояние между деревнями было несколько десятков километров. Дед по отцовской линии женился в первой половине 30-х годов и по воспоминаниям его жены Елизаветы Михайловны (моей бабушки) это были самые счастливые годы жизни. В июне 41-го Николая Николаевича забрали на войну, с которой он не вернулся, в ночь с 14 на 15 ноября того же года в лесу, недалеко от Серпухова в пулемётной перестрелке смертью храбрых (так написано в письме от сослуживца) погиб мой дедушка. По воспоминаниям дочери Нины (моей тёти) бабушка, несмотря на наличие похоронки, долгие годы ждала мужа, надеясь на чудо. Были или нет предложения замужества мне не известно, но бабушка прожила всю жизнь одна с детьми. Тётя Нина неоднократно вспоминала, как будучи маленькими однажды со старшим братом (моим отцом) стали свидетелями бабушкиного плача:
- Это было страшно, так люди не плачут, то был вой замученного зверя!
В моей крестьянской родословной, в одном поколении предков случились прямо противоположные друг дружке истории. Последнюю из рассказанных некому опровергнуть, я единственный, кто остался и может записать, придется верить на слово))