01.08.2020
Когда-то очень давно, лет в тринадцать-четырнадцать, я прочел роман Брета Гарта “Гэбриель Конрой”. Прошли годы, из памяти постепенно исчезали имена персонажей, потом детали сюжета, а затем и сам сюжет. И только одно неизменно оставалось нерушимым – лицо одного из героев, который почему-то в моей памяти остался как главный, обращенное в ту сторону, где находилась любимая женщина, и его взгляд. И общее впечатление от этого лица и этого взгляда – то особое бретгартовское мужское обаяние, в котором воедино слились физическая сила, прямодушие, неподкупная честность и несокрушимое благородство.
И вот через много лет я вновь прочитал: “С томительным предчувствием, что ей предстоит сейчас встретить пронзительный взор Рамиреса, донна Долорес подошла к окну и стала так, чтобы ее нельзя было заметить снаружи. Первый же взгляд убедил ее, что ее страхи неосновательны; это был не Рамирес. Успокоившись, она смелее приподняла занавесь. В ту же минуту таинственный всадник повернул коня: прямо на нее глянули темные глаза Джека Гемлина. Донна Долорес мгновенно опустила занавесь и обернулась к подруге”.
То, что остается в памяти на протяжении десятилетий, источая не скудеющий свет, принадлежит к вершинам художественной литературы.
* * *
Джек Гемлин видел ангелов, а Дамфи нет. Уверен, что когда-то в детстве ангелов видел и Сталин. Я думаю так потому, что он мог оценить рыцарское поведение, и в его оценке людей способность к такому поведению была одним из важнейших факторов (история с письмом Булгакова Правительству СССР, за которое его по всем большевистским понятиям следовало мгновенно уничтожить). В этом отношении Сталин был, конечно, “белой вороной” среди большевиков – сплошных макаров нагульновых. Об ангелах он никогда не забывал – о таком детском опыте невозможно забыть, – но в какой-то момент решил, что в жизни есть вещи более важные. Впрочем, именно благодаря тому незабытому своему детскому опыту он оказался выше своего революционного окружения, о чем и свидетельствует его отношение к Булгакову. И, разумеется, в своих решениях и политических действиях он должен был с этим окружением считаться.
Кроме того, “Джек был истый артист, влюбленный в свое искусство…”. Сталина тоже называли артистом, но с таким же основанием, с каким его называли ученым, мыслителем и т.д. Это должность его называли, а не его самого, и обо всем этом, включая его бессмертные труды по языкознанию, сразу же забыли, как только он умер. В самом конце беседы Сталина с Эмилем Людвигом, то есть там, где должно быть крещендо, сосредоточившее в себе всю нечеловеческую мощь его интеллекта, он изрекает: “Целью Французской революции была ликвидация феодализма для утверждения капитализма. Целью же Октябрьской революции является ликвидация капитализма для утверждения социализма”.
Это рассуждение на уровне букваря. Его марксизм никогда не поднимался выше этого уровня, что, впрочем, совсем его не беспокоило. Он хорошо знал цену отвлеченного доктринерства; он таких, играючи, победил в борьбе за власть. Думаю, в поэзии, если бы он продолжал ею заниматься, он мог бы добиться большего, чем в области марксизма. Потому что поэзией он занимался бы с увлечением. Но артистизм не может совмещаться с тем, чем ему пришлось долгие годы заниматься.
Особенно органично и уместно в рассуждении Сталина слово “ликвидация”. Артист, чего уж там.
Куда там мистеру Дамфи с его “Тремя Ночными Голосами”.
04.08.2020
Память не обманула.
Почему Джек Гемлин, а не Гэбриель Конрой – главный герой?
Это, конечно, двойники: только они чувствуют особенность Грейс.
Но Гэбриель – это Амето до встречи с флорентийской нимфой: с чистыми, но неразвитыми инстинктами. Он располагает лишь изначальной предрасположенностью к пониманию волшебства, веющего от Грейс. Это немало, но этого недостаточно. Этим он отличается от заурядных, слепых окружающих, но остается, при всей своей физической силе, беспомощной игрушкой в их руках.
Джек – это Амето после встречи с флорентийской нимфой, утонченный и проницательный: “истинный артист”, для которого книга текущей жизни не таит никаких загадок, а в главную тайну жизни он посвящен. Гиерофант любви, рыцарь.
Волшебство, окутывающее Грейс, сразу же исчезает, как только умирает Джек, а она соединяется с Артуром Пуанзетом – весьма способным, но все же дюжинным молодым человеком, уже однажды ее предавшим. Грейс сразу же сама становится обычной дамой, ничем существенно не отличающейся от донны Марии Сепульвида: “…Мы с Артуром должны завтра ехать в восточные штаты, но он говорит, что не двинется с места, пока ты не согласишься взять себе этот дом, дом твоей жены. Если хочешь знать, мы (в это множественное число от личного местоимения я была вложена бездна довольства и счастья), мы уже переписали дом на твое имя”.
Она не предчувствовала появления Джека Гемлина и никогда не видела его до встречи, как это всегда бывает в таких случаях, как это было у булгаковской Маргариты. Поэтому не могла узнать.
Она также не могла понять, какая бездна разделяет Джека и Артура. Видимо, потому что никогда не была флорентийской нимфой.
Это открытие и убило Джека Гемлина:
05.08.2020
– …Нет, она сама влюбилась в него (в Артура Пуанзета. – А.Д.), как кошка, не хотела расстаться с ним ни на минуту, бросила ради него и Гэйба, и меня, и всех…
– Замолчи! - яростно крикнул мистер Гемлин, пряча лицо в подушку. – Замолчи! Или ты не видишь, что глупой своей болтовней сводишь меня с ума?
Гнилая Лощина становится олицетворением пошлости, в которой так органично смотрится Грейс Конрой и к которой нечувствительны ни Олли, ни Гэбриель:
– …Грейс тоже, конечно, проводила бы вас, но она у нас стесняется малознакомых людей. Да еще она помолвлена – вот уже седьмой год – с одним молодым человеком по имени Пуанзет, - он был моим адвокатом на суде, – а сейчас вдруг взяла да повздорила с ним. Впрочем, милые бранятся – только тешатся; вы сами молодой человек, мистер Гемлин, и знаете об этом, наверное, не хуже моего…
– Пошел! – яростно крикнул вознице мистер Гемлин. – Какого дьявола ты стоишь?
Мистер Гемлин отправился в единственное место на земле, которое для него осталось, – в миссию Сан-Антонио, к донне Долорес, от которой осталось только имя.
И сам он обречен был здесь стать только именем, мистически соединившись с подлинной Грейс Конрой, о которой сама Грейс Конрой никогда ничего не знала.
После смерти мистера Гемлина роман закончился, потому что все остальное сразу потеряло всякий смысл.
Писать больше было не о чем.
Смысл этой смерти заключается в том, что вместе с нею незаметно, обычно, буднично умерла эпоха Гуманизма – “не взрыв, но всхлип” Олли и счастливый смех миссис Грейс Пуанзет.
Полагаю, употребленное выше слово “мистически” близко по своему смыслу к тому смыслу, в каком употребил в несколько другой форме это слово Булгаков в знаменитом письме к Правительству СССР.
А всякого рода оккультизм здесь вообще ни при чем.
Сорняки вместо розы.
“Второй сорт”, - как говорил Михаил Бахтин.
Который ничем не отличается от “осетрины второй свежести”.
Захолустье мысли.
09.08.2020
А.М. Горький относил Брета Гарта к тем писателям, которые “насадили” “блатную романтику”.
Кто-то, не помню, с энтузиазмом доказывает, что булгаковский мастер – Горький.
Ну-ну…
Главное, чтобы энтузиазм не иссяк.
Время вразумило нас, что это все же не самое плохое его применение.
“Великолепным Брет-Гартом” называет американского писателя Осип Мандельштам. В этом определении, конечно, больше художественного вкуса и понимания.
(Из книги А.В. Домащенко “Ars Poetica”. - Т. 2)