— Это не интуиция, — с улыбкой проронил Баранкин. — Когда дыхание перехватывает и появляется этот кисловато-сладкий вкус во рту. Так ведь? Это эйфория от безнаказанности. С другой стороны, если мы не сможем что-то рассчитать и объяснить — от этого никому хуже не будет.
— А как же угроза вторичной наблюдаемости? — вступил в разговор Беляев. — Ткань пространства-времени образовала слишком много сборок и изгибов. Какие-то события снова и снова повторяются, какие-то словно поблекли. Мир превратился в слоеный пирог: мы каждые два часа и двенадцать минут можем видеть на станции Калошино материализующийся винтажный вагон-ресторан, явно брошенный минуту назад его образцовым персоналом. Кто-то видит свечение, кто-то регулярно слышит стук колес. Мы выяснили, что повторяющийся объект один и тот же, вплоть до мелко различимых деталей. Или есть и другие, но их материализация пока не подтверждена.
— Эй, друзья! — негромко обратился я к собравшимся. — Вы говорите о моих эффектах, которые мне еще только предстоит описать и дать вам правильное видение их физики, грамотно расставить акценты. Да вы даже на меня не смотрите.
— Фантом заговорил, — поморщился Баранкин.
—Ты не можешь это обсуждать на официальном совещании, — твердо сказал Беляев.
— А это официальное совещание? Мы же на отдыхе...
— Да, в церемониальной роще. Когда вернемся в здание ближе к обеду, сможешь поделиться с нами своим просвещенным мнением.
— Кто сегодня видел перед входом в центр голосящую старушку? — спросил некто Анатолий, очередное провинциальное дарование с двойным гонораром, специально приглашенный для усиления команды технологов. — Трясла руками и повторяла одно и то же: «Никакой науки нет. Это чары колдовства. Ученые вас обманывают. Они хотят меня зарезать. Спасите меня и мою семью. Мы ни в чем не виноваты».
— Это все уже есть в ситуативном отчете, — откликнулся Серафим.
— Мне она показалась полезным источником, — заметил Олег, подглядывая в свой блистер.— Например, она уверена, что мы совсем не похожи на ученых, мы хорошо замаскированы и нам, цитирую, «просто так не разобьют голову».
— Когда-нибудь обязательно разобьют, — мрачно не согласился Беляев. — Это иллюзия, нас очень легко отличить от обывателей. Было исследование, где испытуемым показывали сотни изображений обычных людей вперемешку с несколькими научными работниками. Даже люди с ослабленным зрением, старики старше девяноста пяти лет и дети после полутора лет безошибочно указывали на наших коллег. И это были не лабораторные маньяки с вечно расширенными зрачками и масляными волосами, а приличные на вид мужчины и женщины.
— Ладно, мы-то просто одержимы, и у нас это на лицах написано, а есть настоящие плотоядные сорняки, которых никто не замечает, — провозгласил Серафим, бросив разоблачающий взгляд в мою сторону.— Даже намного вреднее сорняков.
— Кого ты имеешь в виду? — с серьезным видом поинтересовался руководитель экспедиции.
https://ridero.ru/books/o_chyom_dumayut_medvedi/
https://www.litres.ru/vladimir-orlov-31477120/o-chem-dumaut-medvedi-roman/