"Джорджина и Гуно дрались и катались по полу прямо на глазах у мужа". Тот всерьёз усомнился в её здравом рассудке

Источник фото: Википедия

Джор­д­жи­на Уэл­дон бы­ла од­ной из са­мых зна­ме­ни­тых бри­та­нок вто­рой по­ло­ви­ны XIX ве­ка

Продолжение. Предыдущая часть здесь:

Су­хой счёт за ро­ко­вую страсть

Муж Джор­д­жи­ны со­вер­шен­но спо­кой­но от­но­сил­ся к этим слу­хам. Так же ма­ло бес­по­ко­и­ли его пе­ре­су­ды по по­во­ду их ди­ко­вин­но­го трой­ст­вен­но­го со­ю­за. Но од­на бе­зум­ная сце­на, сви­де­те­лем ко­то­рой он стал, за­ро­ди­ла в нем на­де­ж­ду на то, что он смо­жет без­бо­лез­нен­но от­де­лать­ся от же­ны-су­ма­сб­род­ки и за­жить спо­кой­ной жиз­нью со сво­ей порт­ни­хой.

Во вре­мя од­ной из ча­с­тых ссор Гу­но схва­тил пар­ти­ту­ру не­окон­чен­ной ­о­пе­ры "По­ли­эк­та" и рва­нул­ся к ка­ми­ну. Вот как опи­сы­ва­ла Джор­д­жи­на этот ду­ше­ра­з­ди­ра­ю­щий мо­мент в сво­их ме­му­а­рах:

"С си­лой, ко­то­рую мне дал ужас от­ча­я­ния, я бро­си­лась всем те­лом на не­го. Мы яро­ст­но бо­ро­лись за об­ла­да­ние со­кро­ви­щем. Я вы­рва­ла у не­го ли­с­ты, бро­си­ла их на ди­ван, се­ла на них и за­кри­ча­ла: "Ты мо­жешь убить ме­ня, но ты не со­жжешь "По­ли­эк­ту!"

На­блю­дая, как во­пя­щие Джор­д­жи­на и ком­по­зи­тор ка­та­ют­ся по по­лу, Уэл­дон все­рь­ез усом­нил­ся в здра­во­сти рас­суд­ка сво­ей же­ны. А ума­ли­шен­ным ме­с­то в су­ма­сшед­шем до­ме.

За­ко­ны ви­к­то­ри­ан­ской Ан­г­лии по ча­с­ти ду­шев­но­боль­ных бы­ли су­ро­вы­ми. При­юты для су­ма­сшед­ших про­цве­та­ли -- род­ст­вен­ни­ки охот­но про­пла­чи­ва­ли пре­бы­ва­ние там "не­удоб­ных" род­ных. Ди­аг­ноз "пси­хи­че­с­кое рас­строй­ство" же­нам ста­ви­ли не вра­чи, а му­жья. Ес­ли до­ба­вить сю­да мер­кан­тиль­ные ин­те­ре­сы -- по­лу­че­ние на­след­ст­ва или де­леж соб­ст­вен­но­сти, то мо­ж­но пред­ста­вить, сколь­ко нер­в­ных на­тур бы­ли при­ну­ди­тель­но от­пра­в­ле­ны род­ст­венн­ни­ка­ми в псих­ле­чеб­ни­цы.

Уэл­дон, про­щу­пы­вая поч­ву, тай­но спи­сал­ся с семь­ей Джор­д­жи­ны. К ре­ши­тель­ным дей­ст­ви­ям он пе­рей­дет поз­же.

К то­му вре­ме­ни фран­цуз­ский ком­по­зи­тор окон­ча­тель­но рас­со­рил­ся со сво­ей ан­г­лий­ской му­зой и от­был на ро­ди­ну. В су­хом пись­ме Гу­но по­тре­бо­вал, что­бы все его ве­щи бы­ли до­с­та­в­ле­ны во фран­цуз­ское по­соль­ст­во. Он так­же про­сил со­ста­вить счет за его про­жи­ва­ние в до­ме Уэл­до­нов. Рас­стро­ен­ная Джор­д­жи­на вы­да­ла счет -- 601 фунт за про­жи­ва­ние, пи­та­ние, ус­лу­ги вра­ча. Но это бы­ло не глав­ное -- по рас­че­там Джор­д­жи­ны, Гу­но за­дол­жал ей 3 ты­ся­чи фун­тов ком­пен­са­ции за пе­ри­од, ко­г­да она за­ни­ма­лась им, а не сво­и­ми пря­мы­ми обя­зан­но­стя­ми в ка­че­ст­ве ди­ре­к­то­ра си­рот­ско­го при­юта. И еще 5 ты­сяч в ка­че­ст­ве ком­пен­са­ции за ущерб, на­не­сен­ный ей кле­ве­той. Все­го по­лу­чи­лось око­ло 10 ты­сяч фун­тов -- эта циф­ра ос­та­ва­лась ма­ги­че­с­кой для Джор­д­жи­ны.

Ко­не­ч­но, Гу­но не мог вы­дать ей та­кую сум­му -- у не­го про­с­то не бы­ло де­нег. Боль­ше го­да дли­лась вой­на за спа­сен­ный Джор­д­жи­ной ори­ги­нал "По­ли­эк­ты", ос­тав­ший­ся в Лон­до­не. В кон­це кон­цов Гу­но по­лу­чил ори­ги­нал. Ка­ж­дая стра­ни­ца бы­ла жир­но ис­чер­ка­на си­ним ка­ран­да­шом.

По­с­ле отъ­е­з­да Гу­но в до­ме Джор­д­жи­ны ча­с­ты­ми гос­тя­ми ста­ли Анар­хар­сис и Ан­же­ла Ме­нье -- фран­цуз­ская се­мья с не­оп­ре­де­лен­ны­ми за­ня­ти­я­ми. Слу­хи при­пи­сы­ва­ли им тем­ные де­лиш­ки, вклю­чая по­хи­ще­ние де­тей. Па­ру раз они про­си­ли Джор­д­жи­ну по­мочь им ма­те­ри­аль­но и Джор­д­жи­на не от­ка­зы­ва­ла. Джор­д­жи­на сра­зу же по­тя­ну­лась к Ан­же­ле, об­ре­тя в этой не­вы­со­кой плот­ной блон­дин­ке с ка­ри­ми гла­за­ми дру­га ду­ши. Джор­д­жи­на бы­ла пра­к­ти­ч­ной, Ан­же­ла бы­ла сен­ти­мен­таль­ной. Обе бы­ли не­уда­ч­ни­ца­ми, обе не мог­ли иметь де­тей. Джор­д­жи­на при­гла­си­ла Ан­же­лу по­жить у нее в до­ме и вско­ре у них за­вя­за­лись от­но­ше­ния, на­мно­го бли­же дру­же­ских. Они оде­ва­лись оди­на­ко­во, пред­по­чи­тая стро­гие чер­ные на­ря­ды. Джор­д­жи­на под­стри­г­лась -- в от­но­ше­ни­ях с Ан­же­лой у нее бы­ла ве­ду­щая, "муж­ская" роль. Они ла­с­ко­во на­зы­ва­ли друг дру­га Ми­нeт­та и Ну­а­ро ("чер­нень­кая").

При­е­хав в Лон­дон, Анар­ха­сис Ме­нье об­на­ру­жил, что у не­го по­я­вил­ся со­пер­ник. Джор­д­жи­на раз­гу­ли­ва­ла по до­му на­гой и страш­но гне­ва­лась, ко­г­да он по­тре­бо­вал, что­бы его по­се­ли­ли в спаль­не его же­ны. По до­му сло­ня­лись за­пу­щен­ные си­ро­ты, да и сам дом был за­пу­щен -- об­ва­ли­ва­лась шту­ка­тур­ка, кра­ны те­к­ли, сад за­рос. А где же Уильям Уэл­дон? Он уже дав­но по­ки­нул дом на пло­ща­ди Та­ви­сток.

Ме­нье по­чув­ст­во­вал, что здесь есть чем по­жи­вить­ся. По­че­му бы Джор­д­жи­не не по­ру­чить ему де­ла, а са­мой, вме­сте в Ан­же­лой и де­сят­ком си­рот от­пра­вить­ся во Фран­цию? Де­ти смо­гут жить в де­рев­не, на при­ро­де, а осо­бо та­лант­ли­вых да­мы возь­мут для обу­че­ния в Па­риж. Джор­д­жи­на с ра­до­стью со­г­ла­си­лась.

По­ка па­ра лю­бoв­ниц пре­да­ва­лась па­риж­ским ра­до­стям, в де­ре­вен­ском си­рот­ском при­юте де­ла шли пло­хо -- эпи­де­мия ко­ри уне­с­ла не­сколь­ко жиз­ней ма­лень­ких по­до­пе­ч­ных, нянь­ки уры­ва­ли все, что толь­ко мо­ж­но. Ме­нье не без поль­зы для се­бя рас­по­ря­жал­ся лон­дон­ским до­мом Джор­д­жи­ны. Уз­нав об этом, взбе­шен­ный муж явил­ся на пло­щадь Та­ви­сток и об­на­ру­жил там ве­се­лую ком­па­нию -- Анар­ха­си­са, его лю­бoв­ни­цу и со­м­ни­тель­ных друж­ков. В Па­риж по­ле­те­ло гнев­ное пись­мо.

Окончание ЗДЕСЬ! Подпишись на наш канал и читай:

Ири­на Осадчая (с) "Лилит"