В этом году ХХ столетие достигло своей зрелой молодости, не успев еще погрузиться в кризис среднего возраста, который грядет лет через пятнадцать. Как говорится в одной неувядающей комедии: «Четверть века, пора призадуматься!» Любимая дочь эпохи еще совсем юная, но уже чрезвычайно одаренная девушка. От одни только названий, опубликованных в 1925 году глаза разбегаются и слюнки текут. «Гиперболоид инженера Гарина» А.Н. Толстого, «Золотая цепь» Александра Грина, «Луч жизни» Михаила Булгакова. «Остров Эрендорф» Валентина Катаева, но были и другие авторы и книги.
Александр Романович Беляев родился в 1884 году в семье священника. Принадлежа к так называемому «колокольному дворянству», поступил в духовное училище, откуда был переведен в Смоленскую духовную семинарию, но священником себя он не видел, поэтому поступил в Демидовский юридический лицей в Ярославле. С юных лет увлекался театром, поэтому успел послужить актером. До Первой Мировой путешествовал по Европе, что позволило ему впоследствии описывать заграницу не понаслышке, как это делали иные советские писатели. Первую свою фантастику, правда в виде футуристического очерка опубликовал еще во время Гражданской войны в одной из газет, которые издавались при белых.
Критически относился к большевизму, но после взятия красными Крыма, вынужден был как-то приспосабливаться. Одно время он даже поработал в милиции и это будучи фактически инвалидом — у него был костный туберкулез. После сложного переезда в Москву, работал в наркомате почт и телеграфа. Составил инструкцию для почтальонов, которая была входу много лет. Потихоньку начал публиковаться. В считанные годы стал популярным писателем, каковым остается до сих пор. Разного рода мытарства бросали его то в Ленинград, то в Мурманск. Окончательно осел в городе Пушкин, Ленинградской области. Скончался в 1942 году во время оккупации. Похоронен в братской могиле.
В 1925 году опубликован рассказ Александра Беляева «Голова профессора Доуэля», впоследствии переработанный в роман. А также — повесть «Последний человек из Атлантиды». Известно, что на мысль о поисках погибшей цивилизации Атлантиды писателя натолкнула опубликованная во французской газете «Фигаро» заметка: «В Париже организовано общество по изучению и эксплуатации Атлантиды». Как это случалось и позднее в творчестве Беляева, газетная заметка превратилась под его рукой в пролог к «Последнему человеку из Атлантиды». Источником информации по Атлантиде стал для писателя труд Роже Девиня «Исчезнувший материк. Атлантида, шестая часть света», который он упоминает и в самой повести. В СССР книга Девиня будет издана только в следующем, 1926 году. Видимо, Беляев читал оригинал, так как знал иностранные языки.
«Синий купол звездного неба покрывал Атлантиду.
На вершине огромной пирамиды, у храма Посейдониса, жрец Эльзаир, астроном и астролог, наблюдал движение небесных светил.
На обширной площадке, мощенной шашками черных и белых мраморных плит, стояли различные астрономические инструменты из бронзы.
Астроном записывал на бронзовых пластинках свои наблюдения. Он макал стилос, сделанный из вещества, не растворяющегося в едких кислотах, в стеклянный сосуд в виде раскрытой пасти льва и наносил на пластинку знаки, напоминающие ассирийскую клинопись. Кислота выедала на пластинках эти знаки неизгладимыми темными углублениями. Небольшая глиняная лампа, изображающая дельфина, с волокнистым фитилем, вставленным в масло, бросала слабый свет на полированные таблицы...»
Николай Алексеевич Карпов родился в 1887 году. Учился в различных коммерческих училищах и на Высших сельскохозяйственных курсах, но главным его призванием стали журналистика и писательство. Во время Первой Мировой был военным корреспондентом, а после Февральской революции служил в пензенской железнодорожной милиции, был народным следователем. В 1924 переехал в Москву. Стал одним из самых известных писателей юмористов своего времени. Умер в 1945 году.
В 1925 году Карпов опубликовал авантюрно-фантастический роман «Лучи смерти», в котором описал ожесточенную борьбу революционеров с буржуазными правительствами за овладение секретом «лучей смерти».
«Профессор приложил к глазам бинокль, несколько секунд внимательно смотрел в него, потом наклонился над аппаратом на треножнике, заглянул в стекло тонкой трубки в его верхней части и нажал кнопку на крышке правой рукой, слегка наклонив толстую трубку и левой рукой направляя на город ее сияющее стеклянное отверстие. Присутствующие, следившие за всеми его движениями, ожидали вспышек света, яркого снопа лучей из толстой трубки, но ничего не случилось особенного, и только слышалось в мертвой тишине на верхушке холма потрескиванье стоявшей на земле машины. Оба короля многозначительно переглянулись, но в этот момент вдали, над городом, три раза сверкнуло в воздухе отблеском мгновенной алой молнии пламя, синеватый столб дыма поднялся над площадью, постепенно рассеиваясь, и послышалось несколько легких взрывов, напоминавших многократный треск отдаленных ружейных залпов. Затем серая громада зданий снова обрисовалась вдали, под низко-бегущими пухлыми облаками хмурого неба, подернутая синеватым туманом. Профессор нажал кнопку в верхней части прибора на треножнике, выпустил трубку и одним движением остановил колесо сбоку задней машины. Стук прекратился...»
«Лучи смерти» — были модной темой в то время. Даже газеты порой писали о том, что кто-то где-то их уже открыл. Не удивительно, ведь у всех на слуху были рентгеновские лучи и опыты Теслы. В том же году, что и роман Карпова, началась журнальная публикация книги со схожим сюжетом — роман советского классика «Гиперболоид инженера Гарина».
Первая публикация существенно отличалась от знакомого всем любителям фантастики текста. В финале не было мировой революции. Отличалось и начало. Первая часть романа, озаглавленная в этой версии «Угольные пирамидки» начиналась так:
«Огромный, как внутренность готического храма, уставленный золоченной мебелью, устланный коврами, — великолепный холл гостиницы Мажестик был пуст в час завтрака, четверть второго пополудни. На месте портье, близ крутящихся хрустальных дверей, стоял дежурный мальчик синей куртке со ста двадцать золотыми пуговичками. Время от времени он оборачивался бронзовой коробке, куда из подземной трубы со стуком падала граната воздушной почты, раскрывал снаряд и раскладывал по алфавитным полкам синенькие, плотно сложенные конверты. Он хватал телефонную трубку говорил, как автомат: «Да, мёсье, нет, мёсье, сию минуту, мёсье». Он бросался распределительной доске и включал телефоны внутреннего действия, раскрывал огромную книгу, вписывал номера и фамилии. Этот удивительный мальчик двигался с непостижимой для живого существа скоростью. Далеко, на друго конце холла, близ вторых вертящихся дверей, стоял швейцар, или «метр входа», бритый старик сажень ростом, похожий на оперного актера, потерпевшего крушение на жизненном поприще. Икры его были обтянуты шелковыми чулками. Плоские ступни в лакированных туфлях с металлическими пряжками. На шее поверх черного фрака — тяжелая цепь.»
Следующий год 1926. Посмотрим, чем он порадовал читателей.