Варвара Ильинична, пенсионерка, давно и прочно разменявшая седьмой десяток, ранним летним утрецом сладко нежилась в своей кровати, на втором этаже небольшого садового домика, куда они с мужем переезжали поздней весной и жили до уборки, выращенного за лето, урожая. Муж степенной бабульки всегда поднимался раньше её, чтобы успеть полить грядки и клумбы до наступления дневной жары. Женщина перевернулась на другой бок и решила ещё немного подремать. Но сон развеял её супружник, Иван Андреевич, который тихим ужиком пролез под одеяло и его намерения по отношению к супруге не оставляли никаких сомнений. Конечно, любовь она и в старости любовь, однако Варвара Ильинична уже давно забыла, когда муж проявлял к ней какой либо эротический интерес, а тут, ну надо же! Порадовав друг друга интимной близостью, старички мирно спустились на кухню завтракать. Казалось бы, ну чего удивительного в, пусть позднем, но абсолютно супружеском сексе? Да ничего-дело житейское. Удивилась Варвара Ильинична, когда сей акт любви повторился и на следующее утро, и на следующее... Такая прыть уже напоминала ей совсем молодые годы, с коих минуло почти полвека, почитай. И показалась подозрительной.
Следующим утром бдительная супружница встала с ложа сразу же после того, как его покинул её, ничего не подозревающий, супруг, и вышла на небольшой балкончик, примостившийся над крылечком. Картинка, открывшаяся с балкона, одновременно и удивила, и рассердила, и рассмешила её: на соседнем участке молоденькая пухленькая женщина, пользуясь утренней прохладой, полола траву, нагнувшись над грядкой, её не длинный халатик задрался, обнажив аппетитные полненькие ножки, плавно переходящие в крепкую, круглую попку. Она, конечно, даже и не подозревала, что её прелестями так восхищается престарелый сосед, тихохонько подглядывавший из-под раскидистой яблони. Дедок вскоре потопал в супружескую спальню и несколько смутился тем фактом, что жена таки узнала о причинах столь страстного поведения мужа в последние дни.
-Ах ты, старый греховодник!- с укором высказывала она супругу,-и как тебе только не стыдно! Это какой позор на твою седую голову, а? Престарелый ты ловелас!
-Почему греховодник-то?- возмутился, быстро взявший себя в руки, Иван Андреевич,- почему мне должно быть стыдно-то? Да мало ли куда я посмотрел, но я же не к ней, я же к тебе пошел! К своей самой-самой любимой женщине!
И он страстно прижался к такому родному, мягкому боку.