После высадки на Новой Гвинее в октябре 1871 года у Николая Миклухо-Маклая появился друг. Папуас по имени Туй был единственным из всей деревни, кто не убежал в лес при виде «великой лодки» с белыми людьми. Для русского исследователя Туй стал настоящим проводником в мире папуасов. Неожиданно в Джаяпуре у нас появился свой «Туй» – первый папуас, получивший высшее образование в России.
Текст и фото: Алексей Макеев
Две половины Новой Гвинеи, разделенной между Индонезией и независимой Папуа – Новой Гвинеей (ПНГ), соединяет всего один погранпереход. Находится он у села Скоу – на северном побережье острова, в 50 километрах от индонезийской Джаяпуры. Миновав его, мы планировали доехать до залива Астролябия, где в 1871 году причалил к острову Миклухо-Маклай.
Утром мы отправились на рынок Йотефа, откуда, как говорили, ходит транспорт в Скоу. Шли через весь базар, удивляясь изобилию диковинных фруктов и овощей. Любопытство вызывали и средства народной медицины – разноцветные снадобья в бутылках. Продавали здесь и украшения с перьями птиц и зубами животных – детали традиционного папуасского наряда. Мы заметили, что подвески с зубом кабана носят даже молодые современные папуаски.
На автостанции мы расстроились: граница, как нам сообщили, закрыта, а единственный автобус в Скоу ушел час назад. Тут еще хлынул ливень – настоящий экваториальный! Рынок залило водой. Папуасы спрятались под навесами, товар подняли повыше, чтобы его не смыло. Мы укрылись под тентом кафе, где позавтракали драгон-фрутом.
Ливень прекратился так же неожиданно, как и начался. Мы вышли на дорогу ловить машину. Стоять долго не пришлось, папуасы народ отзывчивый. Мы сели в машину, ехавшую в село Койя, что на полпути к Скоу. Водитель – папуас по имени Никки – немного понимал по-английски. Оказался он сотрудником крупной строительной компании, работал в ПНГ, Малайзии, Эмиратах.
Доехав до дома, Никки познакомил нас со своей женой (европейцы здесь – редкие гости) и затем отвез до самой границы. Освободившись от горячих объятий добродушного папуаса, мы столкнулись с хмурыми пограничниками. Поначалу нас не хотели пускать, утверждая, что граница закрыта. Мы показали визы ПНГ, рекомендательное письмо. Нас отвели за пограничные ворота, принесли два стула и начали разбираться. Более двух часов мы вели переговоры и с местными офицерами, и с высокими чинами по телефону. В итоге нам объявили, что пропустить нас могут только при наличии специального разрешения из Джаяпуры и консульства ПНГ. К тому времени стемнело, пограничники сами вывезли нас обратно в город. Следующие два дня были выходными, разрешением мы заниматься не могли, решили погрузиться в городскую жизнь.
«ЛАСТОЧКИН ГОРОД»
Ливни основательно прополоскали близлежащие горы: каналы и речушки, проходящие через город, наполнились водой цвета какао. Вместе с размытой почвой в город принесло и рыбу, которую пытались ловить горожане.
Вообще, быт большинства папуасов Джаяпуры слабо напоминает жизнь в современном мегаполисе. Многие не имеют нормальных домов, довольствуясь самостроем на склонах гор.
Мы поселились как раз в таком «ласточкином городе» у гостеприимной Одер Павики. Номеров домов здесь нет, адрес указывают GPS-координатами. Только остановившись здесь, мы поняли, что построен квартал основательно, времянкой не назовешь. Жители соорудили на склоне террасы, укрепили их многометровой «дикой» кладкой из булыжников, приладили бетонные ступени и проходы, сделали водопроводы, провели канализацию… Часть электрических столбов здесь стоит вполне легально: какие-то дома существуют официально. Только их не отличить от самостроя: все это разрозненные или слитые в длинную террасу двух-трехэтажные «гнезда» из цементных блоков. У дома Одер также пристроена большая терраса-двор. По соседству мы заметили большие кресты из досок или бамбука – будто отмечающие погребения. Одер объяснила, что так папуасы отмечают не смерть, а жизнь вечную – кресты выставляют во время праздника Пасхи. Позже мы видели такие же кресты и во дворах больших церквей города. Установленные в ведра, залитые бетоном черные кресты под навесом ожидали очередной Пасхи.
Жить в «ласточкином городе» оказалось вполне приятно: панорамные виды, дома и тропинки утопают в зелени деревьев. Просто поражают тонюсенькие бетельные пальмы высотой по 20 метров! Как их только не ломает и не уносит океанскими ураганами? Впрочем, как и все эти «ласточкины гнезда».
Одер живет с родителями, работает медсестрой и немного говорит по-английски. Семья перебралась в Джаяпуру из горных районов Папуа много лет назад. Держат небольшое хозяйство: садик, два сарая и свинарник. На хоздворе готовят на костре, хотя в дом проведен газ. У семьи до сих пор в ходу привезенные из деревни каменные пестик и ступка, используемые для измельчения пряностей. Во дворе и в доме почти всегда есть гости, много детей. Посиделки у папуасов не скучные, наше присутствие только прибавило веселья: пока я фотографировал присутствующих, они хохотали без остановки. И куда же без пенанга? Здесь все под рукой. Мальчик надел на ноги обвязку из пальмовых листьев, шустро забрался по гладкому стволу бетельной пальмы и у макушки отломал целый куст пенанга (в других частях Азии этот слабонаркотический продукт называют бетельным орехом. – Прим. авт.). И хотя еще двадцать лет назад Всемирная организация здравоохранения вынесла пенангу вердикт как канцерогену первой степени, плод продолжает оставаться одним из самых популярных потребительских продуктов на Папуа. Жуют его и стар и млад. В городе в местах посиделок весь асфальт от плевков красный. Пенанг вызывает активное слюноотделение кроваво-красного цвета. Хорошо, что здесь частенько идет дождь и все смывает.
Во времена Миклухо-Маклая папуасы также жевали пенанг. Русский исследователь однажды тоже попробовал, но обжег себе язык из-за того, что добавил слишком много извести. После этого он отвергал любые попытки уговорить его «пожевать».
ПАПЕДА – «КИСЕЛЬ ЖИЗНИ»
Мы к пенангу были равнодушны. Зато попробовали «пап//е//ду» – традиционную пищу прибрежных папуасов, настоящий «хлеб жизни». Это очень странное блюдо, на вид – крахмальный клейстер без всяких добавок, а на вкус – нечто пресное. В общем, клейстер клейстером, заготовка для киселя. Готовят папеду из муки саговой пальмы. Марселина, мама Одер, приготовила папеду за десять минут. Развела муку, довела до кипения – и готово. От привычного нам киселя папеда отличается фантастической тягучестью: из тарелки ложкой оттянуть папеду можно сантиметров на сорок! Чтобы переложить порцию из кастрюли в тарелку, папуасы ловко орудуют двумя ложками или традиционными бамбуковыми палочками. Едят папеду с чем-то пряным, часто с рыбой. Рыбный бульон любят наливать прямо в тарелку с папедой.
Николай Миклухо-Маклай попробовал папеду (в заливе Астролябия тогда ее называли «буам») через месяц пребывания на острове, когда подружился с папуасами. Кисель ему подали с кокосовой стружкой. Блюдо ему понравилось, и в дальнейшем он ел его постоянно.
На местном рынке саговую муку продают в виде прессованных голов разного калибра. По виду они похожи на сахарные головы. Довелось увидеть и то, как делают саговую муку. На окраине города в лесистой низине у канала с водой работала артель. Около 20 человек живо превращали толстые стволы саго в труху. Одни распиливали пальму, другие выдалбливали сердцевину своеобразной деревянной мотыгой. Большинство занималось тем, что укладывали измельченную древесину в деревянные желоба, проливали ее водой и отжимали через какую-то сетку. Растворенный крахмал оседает в резервуарах и по мере высыхания извлекается, досушивается, пакуется в мешки.
Моей жене «папуасский кисель» сразу не понравился. Одер это не удивило. Заменой ему стал «хлеб» с папуасских гор, где саго не растет, а основной пищей является батат. Вообще, мы к столу приносили больше экзотических фруктов, а семья Одер удивляла нас овощами. Ели мы салат с молодым бамбуком, вареные косточки сладкого джекфрута, удивительные то ли стручки, то ли початки «лобио», корнеплод кассава (он же маниок), батат оранжевый, желтый, фиолетовый…
Марселина, несмотря на серьезные недуги и трудности с передвижением, излучала оптимизм. Она целый день занималась хозяйством или вязала на спицах. А вечером уговаривала всех пойти на пляж, где первой заходила в воду. После купания соседские дети частенько занимали гостиную. Рассевшись на полу, делали уроки и смотрели мультфильмы. Однажды это были советские мультфильмы! Как есть – на русском языке, без перевода. А еще дети говорили, что им очень нравится мультфильм «Маша и Медведь» – на индонезийском звучит как «Маша дан беруанг» (мультфильм идет с переводом). Главную героиню дети называли по-своему ласково: «Мася».
ВДОХНОВЛЕННЫЙ МИКЛУХО-МАКЛАЕМ
Джаяпурец Эбиус Когоя, вероятно, первый папуас, получивший высшее образование в России. Нашли мы его благодаря бывшему директору Российского культурного центра в Джакарте Виталию Глинкину. Эбиус стал для нас проводником в мир традиционной папуасской культуры – таким же, каким для Миклухо-Маклая был Туй из деревни Горенду.
«Имя Миклухо-Маклая почти никто не знает среди папуасов, – говорит Эбиус, – и я ничего не знал. Только когда учился в университете в Джакарте, мне попалась статья о Миклухо-Маклае на индонезийском языке. Я был восхищен, какой это великий для нас человек! Когда кругом говорили, что папуасы не люди, он доказывал равенство всех на Земле. Смог приехать на Папуа, столько лет прожил здесь, полюбил папуасов. Мне так понравилась история Миклухо-Маклая, что захотелось обязательно побывать в России. Денег у меня не было, но появилась возможность поехать по программе обучения. Я сам нашел эту программу в интернете, сдал тест и получил приглашение. Отец меня отговаривал, пугал коммунистами, расистами. Я ответил, что меня вдохновил Миклухо-Маклай. И Бог со мной!»
Эбиусу 35 лет, он представитель племени дани, родился и вырос в деревне высокогорной долины Балием в центре острова. В семье было пять детей, сам Эбиус мечтает иметь семерых. Правда, сомневается, что мечта сбудется в ближайшее время, поскольку будущая «мама» тоже хочет учиться в России. «Мамой» Эбиус, как и многие папуасы, называет свою жену; сейчас она ждет второго ребенка.
Еще интереснее папуасы называют сестер. На нашу встречу Эбиус пришел вместе с младшей сестрой, Эбеной, к которой обращался «мама адэ». Старшую сестру принято называть «мама туя». Кстати, Эбена уже получила приглашение учиться в России – будет повышать уровень образования по специальности медсестры. В общем, Эбиус заражает учебой в России своих родных и друзей. Готовит желающих, обучая русскому языку. Хотя самого Эбиуса в свое время едва не отчислили за неспособность освоить русский язык.
ПАПУАСЫ В РОССИИ
В 2015 году Эбиус отправился учиться в Череповецкий физкультурный институт. В Джакарте Эбиус также учился на преподавателя физкультуры. С детства много бегал в родном краю, а в юности показывал хорошие результаты в легкой атлетике.
Перед учебой в Череповце Эбиусу предстояло пройти курс русского языка в Тульском университете. Так сложилось, что он задержался, опоздал к началу занятий и приступил к учебе только в конце ноября. Снег и мороз его не испугали, напротив – вызвали прилив вдохновения. В долине Болием он много раз видел снег, но никогда не брал его в руки. На родине Эбиуса снег появляется на недосягаемых горных вершинах и в папуасской культуре имеет сакральное значение. То, как он впервые прикоснулся к снегу в Туле, Эбиус описывает с восторженным трепетом.
А вот учить русский язык было непросто. «Особенно трудно было на занятиях по физике и химии, – рассказывает Эбиус. – Все уже ушли вперед, отдельно со мной никто не занимался. Однажды преподаватель химии очень серьезно стала ругать за то, что я ничего не понимаю. Я на всякий случай записал ее слова на диктофон. Потом попросил брата перевести (имеется в виду «брат во Христе», индонезиец, учившийся в Туле – Прим. авт.). Оказалось, она меня домой отправляет за неуспеваемость! От стресса я неделю лежал больной. Брат как-то упросил директора подготовительного факультета, чтобы мне поменяли преподавателя. Тогда я решил во что бы то ни стало выучить русский язык. Каждый день вставал в четыре утра, изучал семь новых глаголов. Вечером повторял и шел на улицу опробовать новые слова с прохожими. Поначалу они ничего не понимали. Я повторял, переходил на другие слова. Тех, кого сильно отвлекал, угощал шоколадкой. Каждый день ходил в кафе, на рынок – спрашивал и записывал новые слова, то есть осваивал слова, которые я реально в жизни использую. По воскресеньям посещал церковь и группу по изучению Библии. Люди относились ко мне очень дружелюбно, гораздо лучше, чем в Джакарте. Думали, правда, что я африканец, не верили, что папуас. Через месяц занятий немного говорить стал, через два – дело пошло лучше. В итоге окончил курс с высшим баллом. В русском языке для меня самым сложным было множество глаголов. У нас в языке дани и в индонезийском глаголов гораздо меньше и в основном короткие слова. В русском – длинных глаголов много, окончания постоянно меняются».
В Череповецком университете Эбиусу пришлось не сбавлять интенсивности в освоении русского языка. Помимо изучения сложных предметов типа биохимии он стал тренировать легкоатлетов. Подготовил семерых чемпионов области...
Сейчас Эбиус занимается мелким бизнесом и подготовкой желающих учиться в России. Через него прошли десятки человек. Всего же, по его данным, в России отучились 50 папуасов. Сам он планирует снова отправиться на родину Миклухо-Маклая – на сей раз, чтобы переквалифицироваться на филолога. Вообще, Эбиус, в отличие от многих своих соплеменников, очень предприимчивый человек. В районе Экспо в Джаяпуре он купил участок земли и мечтает построить там центр русского языка. Для привлечения спонсоров создал Фонд имени Миклухо-Маклая. Также у него в планах открыть «Русское кафе». Русская кухня Эбиусу нравится, в числе любимых блюд – борщ, солянка и «плов с мясом».
ЗА ЧТО СЪЕЛИ РОКФЕЛЛЕРА
Пока же ничего такого русского в Джаяпуре нет, а имя Миклухо-Маклая не знают даже в этнографическом музее при Университете Чендравасих...
Самая интересная и большая часть коллекции музея – экспонаты, собранные Майклом Рокфеллером в 1960–1961 годах в районе Асмат. После таинственного исчезновения молодого миллионера-исследователя (по некоторым данным, его съели каннибалы) экспонаты так и не были отправлены в США, остались на Папуа.
Основа экспозиции – деревянная скульптура. В оригинальности и масштабности папуасским ваятелям не откажешь. Ничего подобного мы больше нигде на Новой Гвинее не увидели. Статуи предков с огромными фаллическими символами достигают 6 метров в высоту. Выточены они были из единого куска дерева и ставились в священных местах и по границе земель племени. Впечатляют танцевальные маски-костюмы из «страны мертвых». В случае серьезных недугов со здоровьем в этих костюмах отплясывали родственники больного перед мужским домом. Бытовые предметы в музее тоже есть: курительные трубки, кинжалы из кости кенгуру, плащ из листьев и волокон коры дерева пандан. Расписные панно на коре деревьев использовались для декора жилища, а также в качестве деталей одежды «старшей жены». Странные на вид камни – на самом деле топоры, имевшие большую ценность и дававшиеся в приданое.
Самый старый по виду экспонат – изъеденная насекомыми деревянная статуя – оказался не таким уж старым. Смотритель музея утверждал, что ей около ста лет. Это женское божество, которое стояло в паре с мужским. «Супруга» богини Рокфеллер успел отправить в нью-йоркский Метрополитен-музей. Но миллионера съели не за это.
Еще во время первой экспедиции, в начале 1961 года, он вел себя как дикарь, а не ученый. Если Миклухо-Маклай все время пытался мирить папуасов, то Рокфеллер подстрекал охотников за черепами добывать новые трофеи. За черепа он был готов хорошо заплатить, а главное – пытался снять битвы папуасов на кинопленку. Варварское поведение ученого подтвердила и европейская комиссия, прибывшая в Асмат. Американца отстранили от научной экспедиции, но через несколько месяцев он организовал собственную. 18 ноября 1961 года его катамаран потерпел крушение. Вся команда выбралась на берег и спаслась, пропал без вести только Майкл Рокфеллер. По слухам, его съели аборигены, помнившие его поведение во время первой экспедиции.
ОЗЕРО МИРНОГО ДРАКОНА
Нам посчастливилось побывать на ежегодном фестивале танцев, который проходит в Сентани – городе-спутнике Джаяпуры. На своих мотоциклах нас повезли туда Одер и ее подруга Белинда.
Большое озеро Сентани, на берегу которого находится городок, место примечательное. С одной стороны, Сентани – центр папуасских традиций. С другой – здесь можно полюбоваться удивительно красивыми пейзажами. Мы заехали на смотровую площадку и долго не могли оторваться от окружающих красот. Извержение древнего вулкана образовало озеро и вздыбило его берега цепями холмов, напоминающими хвосты и лапы гигантского ящера. Видимо, не зря папуасская легенда связывает озеро с обиталищем дракона. От смотровой площадки по гребням холмов разбегаются тропинки. Ощущение такое, будто перед тобой – мифическое Средиземье Толкина. С той только разницей, что здесь нет ничего воинственного. Первый миссионер, побывавший на озере в конце XIX века, перевел название «Сентани» как «Мы живем в мире», что было удивительно на фоне постоянных междоусобиц папуасских племен...
Танцевальный фестиваль проходил прямо на берегу озера на большой сцене. Молодежные коллективы окрестных городков и деревень показывали сцены из жизни в танце. Причем с социальным подтекстом, на злобу дня. Например, загрязнение рек. Зрителям порой было очень весело. Так, рассказ о некой местной рыбе вызвал безудержный смех, хотя «перевод» нам не показался смешным. Были также танцы и песни в традиционном стиле. Однако самым занятным для нас оказались костюмы и то, как молодежь расписывала свои тела. Вот уж впрямь искусство! Роспись сопровождалась шуточками и подтруниваниями – такой веселый боди-арт.
«Фестиваль» продолжился на ночном шоссе. На обратном пути мы услышали из леса крики каких-то животных – с завываниями и странной икотой. Удивляло то, что, как бы быстро мы ни ехали, крики эти раздавались совсем рядом. Оказалось, так развлекаются местные папуасы. Перед нами, почти без света фар, ехал пикап, в кузове которого папуасы «тренировали голоса».
МЕЖДУ КОНТРАБАНДИСТАМИ И ДИПЛОМАТАМИ
Между тем мы продолжали попытки решить вопрос с переходом границы. Результат был неутешительный. Погранпереход закрыли по обоюдному решению стран, использоваться он может только в экстренных случаях. В консульстве ПНГ наши визы и предварительная переписка с визовым центром по поводу пересечения границы в Скоу никакого эффекта не возымели, как и официальное письмо из журнала о проведении экспедиции.
Появилась идея переправиться в ПНГ морем. От Джаяпуры до ближайшего портового городка Ванимо в ПНГ всего 100 километров. В Ванимо есть и погранслужба, и консульство Индонезии.
В порту хозяин небольшого судна обещал переправить нас ночью. Но не тут-то было. Выяснили, что для официального пересечения границы нужно, чтобы и судно официально пересекало границу. А в Джаяпуре такими формальностями себя не отягощают, гоняют в ПНГ ночами нелегально с контрабандистскими целями: возят соседям-папуасам всевозможные товары. Независимая папуасская жизнь обходится очень дорого. Цены в ПНГ в три-пять раз выше индонезийских.
Мы решили все-таки воспользоваться сухопутным маршрутом. С помощью Эбиуса написали обращение к губернатору индонезийского Папуа и через два дня получили разрешение. Согласовали даты выезда в ПНГ и возвращения. Но радовались мы недолго. Консул ПНГ отказался нам помочь пересечь границу. Местный губернатор ему не указ, а с нами он даже не захотел встретиться. Сказывались натянутые отношения Индонезии и ПНГ. Был еще вариант попросить вмешаться российского представителя в ПНГ. На это требовалось около недели, причем без всякой гарантии успеха. А время поджимало...
В итоге вместо ПНГ мы решили ехать в горы – окунуться в традиционную жизнь папуасов. В места, где нет электричества, где папуасы живут в хижинах и даже, как говорил Эбиус, ходят голые. Во всяком случае, современные этнографы ездят именно в горные районы индонезийского Папуа, тогда как в ПНГ добраться до подобной жизни гораздо труднее, а на побережье ее уже давно нет. Получилось путешествие, конечно, не буквально по стопам Миклухо-Маклая, но гораздо больше в духе его экспедиций.
