Писатель Ян Ларри известен своей повестью «Необыкновенные приключения Карика и Вали», впервые опубликованной в 1937 году, но издающейся до сих пор. Эта фантастическая повесть рассказывает историю мальчика и девочки, выпивших уменьшающую жидкость, и путешествующих в "травяных джунглях" среди насекомых.
Книгу экранизировали в 1987 году, а уже в наше время по ней был снят мультфильм.
Однако, Ларри не был автором одной книги. Его первые произведения для детей начали выходить еще в 1920ые годы, а последняя его сказка вышла в 1970 году - называлась она «Храбрый Тилли: Записки щенка, написанные хвостом».
Но одно произведение писателя стало для него роковым. Это был сатирический роман "Небесный гость". И это было уникальное произведение, так как Ларри сочинял его для единственного читателя – для Иосифа Сталина.
Зимой 1940 года Ларри отправил Сталину первое анонимное письмо, где писал:
Уважаемый Иосиф Висарионович! Каждый великий человек велик по-своему. За одним остаются великие дела, за другим — забавные исторические анекдоты. Ни у одного исторического деятеля не было собственного писателя. Тот, кто пишет только для одного великого человека. Между прочим, в истории литературы не будет писателя, у которого был бы единственный читатель. Я беру ручку, чтобы исправить это упущение. Я буду писать только для вас, не требуя для себя ни заказов, ни гонораров, ни почестей, ни славы. Чтобы не утомлять вас скучными страницами, пришлю вам свой первый рассказ, в котором очень короткие главы. Ты никогда не узнаешь моего настоящего имени. Но я хочу, чтобы вы знали, что в Ленинграде есть чудак, который создает литературное произведение только для одного человека, и что этот чудак решил подписать себя именем Кулиджара.
Потом он отправил еще несколько писем, с частями "социально-фантастической повести", где рассказывалось о нищете народа, о пустых собраниях, о мнимой свободе слова. Книга повествовала об устройстве человеческого общества с точки зрения марсианина, посетившего нашу планету...
Уже весной за писателем пришли. В постановлении на арест было написано:
«…Ларри Я. Л. является автором анонимной повести контрреволюционного содержания под названием "Небесный гость", которую переслал отдельными главами в адрес ЦК ВКП(б) на имя товарища Сталина.
В обвинительном заключении говорилось следующее:
«…Посылаемые Ларри в адрес ЦК ВКП(б) главы этой повести написаны им с антисоветских позиций, где он извращал советскую действительность в СССР, привел ряд антисоветских клеветнических измышлений о положении трудящихся в Советском Союзе. Кроме того, в этой повести Ларри также пытался дискредитировать комсомольскую организацию, советскую литературу, прессу и другие проводимые мероприятия Советской власти».
Несколько лет писатель провёл в тюрьме. Реабилитировали его только в 1956 году.
Так за что посадили наивного писателя?.. Для интересующихся: мой небольшой пересказ этой неоконченной повести, где особенную "антсоветчину" я выделяю цитатами.
Итак, "в одно прекрасное утро" дачники видят падение метеорита. Некто Пулякин, сосед автора, от лица которого ведется повествование, отправляется на поиск упавшего небесного тела.
Многие видели падение метеорита, но никого он особенно не заинтересовал, кроме моего соседа, Пулякина, прославившего себя и свой род изумительными способностями имитатора. Его неподражаемое искусство лаять по-собачьи было в свое время отмечено высокой правительственной наградой — орденом Красной Звезды.
Около железнодорожной станции Пулякин находит небесный объект, имеющий форму цилиндра (кажется, автор делает осознанную отсылку к "Войне миров" Уэллса)
Поняв, что перед ним "межпланетный трамвай", Пулякин бежит к рассказчику "теряя на бегу кульки, кулечки, мешки, сумки и сумочки, самые, так сказать, необходимые предметы вооружения нормального советского гражданина — потребителя сыпучих товаров, отпускаемых магазинами лишь в тару покупателей".
Когда герои повести возвращаются к космическому снаряду, то видят там толпу любопытных. Вдруг кто-то кричит "капусту дают!", и все любопытные убегают, а Пулякин вздыхает, говоря, что раньше капусты было так много, что никто не знал, что с ней делать. Автор отвечает:
— Вы, Пулякин, — сказал я, — не учитываете возросшего спроса на кислую капусту. Мы все теперь живем зажиточной жизнью, и поэтому каждый из нас в состоянии купить для себя кислую капусту, которая раньше была предметом потребления миллионеров.
Тем временем снаряд открывается, из него выбирается марсианин, похожий на обычного человека и отлично говорящий на русском языке. Оказалось, что на Марсе советский строй существует уже 117 лет. Обрадованный автор даёт гостю почитать газеты, но чтение оказывается таким скучным, что "зевота начала раздирать рот марсианина на две половины".
Прикрывая рот ладонью, марсианин говорит:
— А скучноватая у вас жизнь на Земле. Читал, читал, но так ничего и не мог понять. Чем вы живете? Какие проблемы волнуют вас? Судя по вашим газетам, вы только и занимаетесь тем, что выступаете с яркими, содержательными речами на собраниях да отмечаете разные исторические даты и справляете юбилеи.
Речь заходит о воспитании молодёжи. Автор говорит, что этим никто не занимается, разве только комсомольцы, которые "не слишком сильны в грамоте".
Марсианин спрашивает, живут ли здесь лучше, чем в капиталистических странах. Автор отвечает, что "если бы не бедность – мы жили бы как боги", и протягивает марсианину газету, где говорится об артели из 18 рабочих, которую обслуживают 65 человек вспомогательного персонала.
Если бы завтра Иосиф Виссарионович Сталин сказал:
— А ну-ка, хлопцы, поищите, прошу вас, получше, — нет ли в нашей стране ненужных учреждений.
Если бы вождь так сказал, то я уверен, что уже через неделю 90 % наших учреждений, отделов, контор и прочего хлама оказались бы совершенно ненужными...
Развивая тему, автор говорит о Москве:
Москва стала единственным городом, где люди живут, а все остальные города превратились в глухую провинцию, где люди существуют только для того, чтобы выполнять распоряжения Москвы. Немудрено поэтому, что провинция кричит истерически, как чеховские сестры: в Москву, в Москву! Предел мечтаний советского человека — жизнь в Москве.
Вскоре в гости к автору приходят представители интеллигенции, и автор знакомит их с марсианином, которому интересно узнать о земных профессиях. Разговор заходит о несправедливости оплаты труда:
— Труд многих людей, получающих даже пятьсот рублей, не стоит двух копеек. Они не только не отрабатывают этих денег, но нужно бы с них самих получать за то, что они сидят в теплых помещениях.
— Но тогда они не могут обижаться ни на кого! — сказал марсианин.
— Вам непонятна психология людей Земли, — сказал инженер. — Дело в том, что каждый из нас, выполняя даже самую незначительную работу, проникается сознанием важности порученного ему дела, а поэтому он и претендует на приличное вознаграждение. (…)
— Вы правы, — сказал профессор, — я получаю 500 рублей, то есть примерно столько же получает трамвайный вагоновожатый. Это, конечно, очень оскорбительная ставка.
Профессор рассказывает, как он вынужден подрабатывать, чтобы "сохранить профессорский престиж", но деньги его не радуют, так как "большевики ненавидят интеллигенцию".
Разговор переключается на газеты и книги:
Большевики упразднили литературу и искусство, заменив то и другое мемуарами да так называемым «отображением». Ничего более безыдейного нельзя, кажется, встретить на протяжении всего существования искусства и литературы. Ни одной свежей мысли, ни одного нового слова не обнаружите вы ни в театре, ни в литературе. (…) Я думаю, что во времена Иоанна Первопечатника выходило книг больше, чем сейчас. Я не говорю о партийной литературе, которую выбрасывают ежедневно в миллионах экземпляров. Но ведь насильно читать нельзя заставить, поэтому все эти выстрелы оказываются холостыми.
Автор пытается заступиться за страну, говоря, что книг и журналов мало, потому что нет бумаги. Профессор возражает:
— Как это нет бумаги? У нас посуду и ведра делают из бумаги. У нас бумагу просто не знают, куда девать. Вон даже додумались до того, что стали печатать плакаты и развешивать всюду, а на плакатах мудрые правила: Когда уходишь — туши свет. Мой руки перед едой! Вытирай нос. Застегивай брюки. Посещай уборную. Черт знает что!
Появляется колхозник, подключается к разговору, говорит, что колхозная деревня только издалека, только сверху выглядит райской долиной, "но внизу и вчера и сегодня пахнет еще адовой гарью."
Колхозник пеняет, что над ними нет закона, что законы слишком быстро меняются.
— Эх, товарищи, — сказал он, — какие это законы, когда ты не успеешь еще его прочитать, а тут, говорят, ему и отмена уже пришла. За что у нас в деревне больше всего не уважают большевиков? А за то, что у них на неделе семь пятниц.
Интеллигенты соглашаются с колхозником и осуждают даже новую Конституцию:
— А самое забавное, — сказал молчавший до этого литератор, — это то, что все, даже самые опасные в кавычках статьи новой конституции легко можно превратить в действующие статьи закона. Вот, например, свобода печати. У нас свобода эта осуществляется с помощью предварительной цензуры. То есть никакой по существу свободы нам не дано.
Колхозника "свободы печати" интересуют мало. Ему не нравится, что в деревне слишком много развелось начальников, и крестьянин перед ними как батрак:
Ей-богу, шею не успеваешь поворачивать да ,подставлять. Один не успеет тюкнуть, а глядишь, и другой уже тянется. Дай-ка, говорит, и я попробую...
...Вот такую вот повесть слал частями писатель Ларри руководителю советского государства. Интересно, читал ли сам Сталин эти письма? Было бы любопытно посмотреть на его лицо при этом...
