Эпилог

Эпилог

В истории мировой культуры известно немало великих подъёмов и падений высоких цивилизаций великих всплесков культуры и внезапных её угасаний.

Всё это происходило в тех случаях, когда высокоразвитые цивилизации, израсходовав предначертанные природой ресурсы своего развития, почти бесследно исчезали, когда высокую цивилизацию уничтожали племена, стоявшие на более низком уровне своего культурного развития. Так, разрушенная полудикими греко – язычными племенами ахейцев, исчезла древнейшая греческая культура пеластов. Достигнув же высокого уровня культуры, исчезли и сами ахейцы, покоренные в свою очередь более дикими греко – язычными племенами монийцев, эолийцев и дорийцев. Но история знает и иные причины падения высоких культур, уничтоженных более дикими силами, вызревшими внутри этих культур.

Так, на рубеже 6 – 7 веков до н.э. на о. Лесбосе, заселенном эолийцами, культура была разрушена, захватившими власть, «подлыми». Подобная участь постигла и Родину древнегреческого поэта Феогнида, где захватившие власть «дурные», растоптали некогда процветающую культуру Мегар. Ещё более ужасающему разгрому подверглась высочайшая культура России, когда миллионы её были уничтожены на полях гражданской войны, развязанной диким сбродом под руководством Герострата XX века некоего Ульянова, когда 20 миллионов дворян и русской интелигенции, носителей высокой культуры, вынуждены были покинуть Россию, когда по воле кавказского палача был зверски уничтожен гений русской поэзии Сергей Есенин, когда был изгнан из России гордость русской культуры Шаляпин, уничтожены русские учёные с мировым именем, когда 30 миллионов лучших людей были уничтожены голодомором, когда сталинскими прихвостнями были расстреляны 43 миллиона носителей высокой культуры, цвет русской нации, весь генофонд, когда до смерти был затравлен русский поэт Б. Пастернак и академик Сахаров, когда остатки чудом уцелевших, но объявленных опасными, добропорядочных людей сгноили в психушках во имя процветания дикого сброда, то культура России, то культура России, как и в эпоху татаро – монгольского ига, оказалась отброшенной далеко назад, а на территории, где некогда процветало самое цивилизованное государство в мире, воцарилась «культура» трущобно – земляночной шпаны, каркающей на блатном жаргоне. Сдобренном многоэтажным матом, шпаны, которая начала городить памятники не великим людям, поднявшим культуру России на недосягаемую высоту, а тем, кто её разрушал, большевистскому отродью и кумирам шпаны, вот уж 100 лет разрушающим культуру.

На гребне ж эпох. Когда ушедшая культура почти забыта, а новая не достигла высот ушедшей, природа создает гения, способного культурные достижения эпохи прежней передать эпохе грядущей. Таким был Гомер. При рода создает гения и в том случае, когда происходит резкое падение культуры в результате общественно – политического переворота, как например Алкман. Сапфо на острове Лесбосе и Феогнид из Мегар, сохранившие высокую культуру и после временного захвата власти подлой чернью. Природа создает гениев и в том случае, когда происходит медленное культурно – нравственное разложение общества подобного римскому, когда поэты Марциал. Пусть не в силах изменить порядки в морально разложившемся обществе, но гениально отразив события своего временим, через тысячелетия донесли их до нас в своих эпиграммах и сатирах. Природа создала гениев и на рубеже средневековья и эпохи Возрождения: Данте и Петрарку. Торквато Тассо и Кампанеллу, сделавших первые, пусть робкие но значительные шаги к возрождению великой античной культуры, возрождение коей в полную силу суждено было совершить титанам той эпохи, гениально и разносторонне одаренным личностям: великим Леонардо да Винчи и Микельанджело Буаноротти, кои совершили невиданный подвиг, воссоздав великую античную культуру, без возрождения коей трудно представить развитие культуры современного мира.

Однако, в истории мировой культуры известно немного случаев, когда гениально одаренная личность была и разносторонне одаренной личность. Таков древнегреческий поэт Алкман, живший в 7 веке до н. э. в Спарте, где он руководил девичьими хорами и был самым прославленным мастером хоровой мелики. Но будучи разносторонне одаренным человеком, он чутко присматривался к природе, где красота окружающих гор и цветущих долин внушили ему строки редкой красоты. Одну из музыкально – поэтических студий возглавляла на рубеже 7 и 6 веков на острове Лесбосе знаменитая поэтесса Сапфо. Умная, разносторонне одаренная женщина, была не только гениально одаренной поэтически, но и музыкально и художественно. Она обладала способностями не только тонко воспринимать красоту природы, но и с редким душевным проникновением отразить её в своей поэзии.

Разносторонне одарен был и один из самых великих греческих живописцев 5 – 6 веков знаменитый Паррасий, точностью и живостью портретов коего, снабженных к тому же авторскими эпиграммами, восхищались во всех уголках эллинского мира.

Разносторонне одарёнными, как известно, были и великие Леонардо да Винчи и Микельанджело. Однако лишь поэт Алкман и гениальная Сапфо были одарены обостренной эстетической чувственностью и способностью тончайше воспринимать красоту природы, что было для тех далёких времён явлением н только чрезвычайно редким, но и вообще не характерным.

В конце XVIII века природа подарила миру гения А. С. Пушкина, в конце XIX века – гения лирической поэзии С. Есенина, в конце же двадцатого, духовно деградированного века, природа создает одного из тех уникальных самородков, какие лишь время от времени рождаются на Земле, разносторонне одаренного и на редкость необыкновенного человека, дарования коего, как и Алкмана, Сапфо и Паррасия, проявились не только в небывало обостренной поэтической чувственности и в способности тончайше воспринимать красоту окружающей природы, но и в изобразительном искусстве, в музыке и в такой чарующе изысканной поэзии, какой не было уже более полутора веков и - в эпиграммах, каких мир не знал ещё с времён Марциала.

Его творческая биография, как и подобает гению, началась с раннего детства, когда его на радость одаренного невиданными способностями тончайше воспринимать красоту окружающего мира, уже сызмальства влекло на лоно природы, однажды и навсегда очаровавшей его и звонко откликнувшейся музыкально – поэтическим эхом в его отзывчивой душе. И потом, не удивительно, что возможность постоянного общения с природой так рано пробудила в нём недюжинные художественные способности и, не только в изобразительном искусстве воплотившиеся, но и в ваянии, в камнерезном и ювелирном искусстве. И если летом он лепил, а зимою рисовал, то и летом, и зимой его непреодолимо мучила страсть к музыке. К тому же, обладая аналитическим образом мышления, обостренным вниманием и наблюдательностью, природной склонностью к познанию и разгадке неведомого он, пытливо всматриваясь в окружающий мир, постоянно дела для себя открытия, полагая что они давно всему миру известны, в чём и проявилась его врожденная любознательность, не поддельная искренность и врожденная этика. Но сызмальства очарованный красотою поэтического слова, он уже в раннем детстве, едва научившись у старших братьев читать и писать, с самозабвением ушёл в мир поэзии. И в первых же своих стихах создал не только задушевные, но и на редкость самобытные образы окружающей жизни и мира природы. Где с чарующей теплотой и прозрачной нежностью отразил он окружающий мир.

За окнами в вихрах плетни

Пропела звонко птица…

То с днём рождения меня

Поздравила чем - свет заря

Знакомая синица!

После смерти отца он создал самое «страшное» свое стихотворение, на какое не каждый взрослый поэт способен и отважен. Вот его фрагмент:

Вот и отца у нас уже не стало.

Так что же, каждый этак вот умрёт?!

«Умрём мы все – сиделка мне сказала,-

А смерть причину как – нибудь найдёт».

Так в 13 лет мог написать лишь гений. Чарующей музыкой и беспросветной тоской по недавно умершему отцу веет от его мечтательного, полного грусти стихотворения, написанного осиротевшим поэтом, на коего обрушилась масса забот:

Помню, ранней весной меж певучих ручьев

Отыскали с отцом за полями

Мы веселый лужок средь пахучих кустов,

Где и встала изба с тополями…

И хотя у него и детства – то не было, но с какой он прощался в свои 14 лет:

Отпылало детство красною рубашкой,

Ручейком пропело раннею весной,

Отшептало грёзой, отзвенело пташкой,

Босиком промчалось тропкою лесной.

С этим стих отворением и закончилось его поэтическое детство. И Муза, надолго покидавшая его и вернувшаяся со своей подругой Весной, надеемся теперь навсегда, вдохновила его на эти чарующие, полные надежд и оптимизма строки:

Пора томительных мнгновений,

Тоски и радости земной,

Когда не чуя под собой,

Ни ног, ни троп, ни дуновений

Иду ветрам наперебой, -

Подруга грез и вдохновений

Искрит уж в дымке голубой!

О своем долгом и трудном пути поэтического становления он рассказал в стихах, коими начинался его сборник очаровательно изысканной лирики:

К своему я PUESERO

От Гомера и Сапфо

Чрез «Всеобщий консьонейро»

Путь в поэзии прошёл.

Отличаясь огромными способностями видеть красоту природы. Он создал в рисунках задушевнейшие её образы, полные чарующей музыки, красоты и совершенства. Все это отразилось в его самобытной лирике, в торжественной музыке элегий и сонетов.

Потрясенный смертью принцессы Дианы, он за два дня написал пять сонетов, посвятив их её памяти.

Самостоятельно овладев многими иностранными языками, он и на них пишет и научные труды, и прозу, и стихи. Вот фрагмент одного из стихотворений, написанный для говорящих на итальянском языке:

II guormo volgo verso sero

E sole sta per tramotare,

Sol flori, della primavera,

Continvanno a sbocciare.

Прозябая среди потомков подлого отродья, натравленных на него психушниками, этими большевистскими прихвостнями, он в обстановке оголтелой травли находит в себе силы, и мужество противостоять провокациям слабоумков в своей благородной деятельности и любовью к прекрасному и старине спасать памятники искусства и культуры нашего Отечества.

Его врожденный аристократически изысканный образ мышления отразился в его поэтическом творчестве, наглядным примером коего является фрагмента сонета, посвященного некогда популярной американской певице 30 – 40-х годов прошлого века Дине Дурбин:

Oh, how do you do, our Durbin Dina!

Нет, не забыл тебя подлунный мир.

Как серенадой горная долина,

Как и тобой жив стар и млад, и сир

Этот шуточный дистих он написал для знающих китайский язык и посвящает его китайскому другу:

Chingzai – zhe di er mianbao,

Shi hu shi, tongzhu hao?

Предлагаемые далее стихи – это крик измученной души, ибо к сказанному добавить, что он испытывая муки, причиняемые ему подлыми людишками, жестоко страдает и от сурового климата, сменить который на южный ему советовали доктора ещё в детстве, то крайне удивляет его мужество и сила духа с коими он ведет борьбу против того ада, о чем он в своих стихах с горькой иронией пишет:

Мне с краем крупно повезло,

Где вечно снег сверкает,

Где всем чертям, и мне на зло

И лета не бывает.

Ужасающее отчаяние слышится и в этом стихотворении, написанном в обстановке травли и одиночества:

Сегодня день рожденья у меня,

А в сердце грусть тоска, тревога.

И гложет душу мне бетонная берлога.

Где средь глупцов томлюсь жестоких я.

Ушел бы я туда, где - вся душа моя,

Где ждут меня свершившиеся грёзы…

О, если бы могли в далёкие края

Уйти со мной и милые берёзы.

Его лирика не надумана, она непосредственна и задушевна, ибо, как всякое высокое искусство, выплеснулась из глубины его души. Поэтому она и волнует душу своей искренней и чарующе светлой музыкой чувств, ибо, как всякое истинно высокое искусство выплеснулась из глубины его души. Поэтому она и волнует душу своею искренней и чарующе светлой музыкой чувств, то музыкой возвышенной, то грустной:

Нет, не носить мне вновь рубашек красных

И трав не мять босым, знать, никогда,

Как в пору дней туманных и прекрасных.

Как сладость грёз, угасших навсегда.

Его изысканно утонченная поэзия своим изяществом напоминает поэзию Сапфо и Баккилида, Франческо Петрарки и Иннокентия Аннеенского, что ярко выражено в предыдущем и в этом фрагменте его пиетического экспромта, написанного на двух языках:

Если есть на земле, есть одна хоть душа,

Per guale Belta e chiarezza,

Радость с ней разделю, молвив: как хороша.

Della nostra natura bellezza!

Но откуда в нем, родившимся, казалось бы в глухом степном захолустье, столь редкое и проникновенное утонченное восприятие прекрасного?!

Какие родники питают его разум и душу способностями столь глубоко и романтически воспринимать природы и окружающего мира?!

Какие волшебные ветры коснулись струн его возвышенной души, одарив её невиданной чувствительностью к музыке и красоте поэтического слова?!

И откуда, из каких миров донеслись космические силы, навеявшие ему этот эпический образ мышления?!

Да и кто и когда вдохнул в него это удивительное стремление к изящному, эту редкостную культуру, столь естественно проявившуюся в его прекрасных произведениях изобразительного искусства, в его изящной лирике, отличающейся прозрачностью языка, в его изысканных манерах поведения?!

Ответ на эти вопросы весьма прост. Ведь бабочка рождается от бабочки, свинья - от свиньи, подлые – от подлых, порядочные – от порядочных.

Родившись в благородной семье , восходящей к старинному роду первых поселенцев Урала, к роду казаков и «служилых людей», как называли в старинную дворян, он унаследовал всё то, духовное и высоконравственное, что характеризует и отличает людей благородного происхождения. Так не потому ли его сызмальства неудержимо привлекало всё утонченно – изящное, всё то, что не каждому дано и доступно на Земле?!

К сожалению, не долго длилась его детская «идиллия». Со смертью отца, все заботы о семье, оставшейся без средств на существование, легли на него, одиннадцатилетнего мальчика, когда ему пришлось выполнять непосильный труд, вспахивать и обрабатывать поле, спасавшее от голодной смерти, ходить в школу и выполнять массу тяжёлых работ. А в то время, когда его сверстники без забот загорали в пионерских лагерях, он корчевал пни на дрова, косил сено и, впрягавшись в телегу, за 7 – 8 километров возил домой. Работая до изнеможения, он находил силы ещё писать этюды и картины, изучать теории музыки и поэзии. Всё это рано сформировало в нём необычайно развитое чувство ответственности и сознание долга, наложило свой характер, на раннюю духовную и нравственную зрелость. Его мастерство достигло такого высокого уровня, а зрительная память обострилась настолько, что, вернувшись однажды из кино, он с легкостью, удивившей даже его самого, сделал портрет по памяти, очаровавшей его американской киноактрисы Дины Дурбин, которую все узнавали с первого взгляда. Но славой добродушного и безотказного вундеркинда старались паразитически воспользоваться и подлые подонки. Однако, добрые люди, восхищенные его феноменальными дарованиями, искренне пророчили ему славу великого художника, злые ж и подлые, коих везде и всегда в избытке, творили и творят ему зло.

Первыми начали чинить ему зло школьные учителя, кои функции душителей таланта передали затем заводским хамам, а те, затравив его до полусмерти, передали потомственным изуверам, которые по сей день, наслаждаясь неуловимостью паразитов, травят его с помощью соседей и подставных полоумков, заявляя «Нам таких не надо!». Это кому не надо? Шизофреникам и параноикам? Полоумкам и умалишённым? Головорезам и бандитам? Психически и всячески больным? Блатной шпане и отбросам от рода человеческого? Коих используют для травли изуверы, истребившие 65 миллионов лучших людей России во имя процветания шпаны?!

Живя среди этой своры потомственных бандитов, корчащих из себя ещё и каких- то там «порядочных», коих никогда не видели и краем глаза, живя в условиях постоянной травли, он вынужден оставить изящные искусства и перейти к сатирам и эпиграммам, кои вынуждают писать всё те же подонки, подстрекаемые изуверами, превратившими Россию в логово бандитов, кое продолжают покидать лучшие люди России.

Бандиты уничтожили миллионы добропорядочных людей затем, чтобы они не мешали бандитам по – бандитски жить. Свой наглый вызов бандиты бросают всему миропорядку, и, стало быть каждому из нас, потому тонкий лирик, но не избалованный людской добротой, гениально одаренная личность и редкостный человек, затьравленный диким сбродом, величающим себя «простым народом», не мог не ответить на травлю с помощью сатир, в одной из которых он весьма остроумно и справедливо отметил:

Где не нужны Шаляпины, где не нужны Есенины,

Там в почёте Сталины, там и нужны лишь Ленины!

Ему, тончайшему лирику с душой возвышенной и чуткой, создавать бы лирику, но подонки и хамы вынуждают писать на них эпиграммы, о чём сокрушаясь он с величайшей горечью пишет:

Живя средь хамов и глупцов, слыть

Лучше мнимым мизантропом,

Чем корчить «добрых молодцов»,

И в жизни быть питекантропом.

И мечтая о добропорядочных людях, в стране, где их давно истребили, он с глубочайшею тоскою сетует:

Я, тоскуя и мечтая, вижу сказочные сны

О прекрасных людях света, как о музыке весны

В государстве ж, где загублен и разумный, и поэт,

Не мелькнет ни дамы статной. Ни дворянский силуэт,

Лишь фуфайки да в полоску под коленями штаны

Взор мозолит тошнотворной пестромесенной шпаны.

А вот как отвечают хамы на его справедливые возмущения, а он в свою очередь – им:

«Убирайся – ка ты в Штаты»» - каркают дебилы.

Я – готов хоть и за Штаты, только б ваши рылы,

Что умишком не богаты, не видать бы больше!

И ни там, ни сям, ни в Штатах и как можно дольше!

И поняв наконец, что его всю жизнь травят из одного центра, натравляя на него, как дворняг всех слабоумков, он с величайшим сарказмом пишет:

А славою неслыханной овеян

На зависть тем бездарным и глупцам.

У коих памятник в мозгах рассеян

Себе, что спят и видят по ночам.

Но знала б свора подлых недоумков,

Что славе той подпольной «стукачам»

Обязан я, живя средь скудоумков

Что угождают тайным палачам!

Так за что же его травят тайные палачи , если по сей день не было им написано не только ни одной эпиграммы, но и не одного стиха, не сделано ни одного устного, ни письменного выступления против государства, где его, на редкость одаренного человека, загубили тайные палачи?! Он, как и все, обработанный большевистской шпаной, строил для них пещерно барачный коммунизм, живя в бараке. На вопрос, за что? Необходимо ответить вопросом: а за что шпана, возлюбленная Геростратом, Ленины, убила С. Есенина и 20 миллионов лучших людей России? За что тайные палачи расстреляли 43 миллиона носителей высокой культуры? За что на смерть был отправлен поэт Б. Пастернак и академик Сахаров? А за то, что эти прекрасные люди во – первых не похожи на шпану, во – вторых они видели шпану насквозь! А шпана не хочет, чтоб её кто-то видел насквозь, да ещё и одёргивал на каждом шагу. Однако, натравить как собак можно лишь полоумков, психически больных и умалишённых. Человека же разумного и добропорядочного не натравишь!

А поскольку травят его. Процветающие всюду, хамы, то вынужден и он в ответ им писать эпиграммы. Его эпиграммы – это прямой ответ подонкам на их хамские и откровенно преступные выходки, это высокохудожественные миниатюры, отражающие разные стороны, окружающей поэта действительности, где оживают всех мастей хамы, маскирующиеся под порядочных людей, жульё, убийцы, спекулянты, мошенники, воры, карманники, шизофреники, параноики, психически и всякие больные и откровенные умалишённые, считающиеся нормальными в стране, где за норму приняты ослино - куриные мозги. Вот почему тайные палачи имеют колоссальный успех среди этой своры полоумков, что их легко натравить. Они, эти тайные удавы и палачи, потомки возлюбленной лоениным шпаны, уничтожившие его отца, затем мать и двух братьев, изуродовали ему жизнь, отняли у него здоровье, загубили в нем талантливого художника и музыканта. Но знай удавы ещё и о его поэтических дарованиях, они б его давно уничтожили, ибо писатель и поэт – это мыслители, обладающие способностями видеть других насквозь. Поэтому именно мыслителей эта безмозглая шпана и норовит уничтожить, чтобы беспрепятственно размножать поголовье себе подобной шпаны, о чем он в одном из своих сонетов пишет: А я средь них, как остров во Вселенной». Да, он – воистину прекрасный островок великой российской культуры, уничтоженной дикой сворой большевистских головорезов, потомки коих уже много лет норовят утопить этот прекрасный островок в океане хамства, подлостей и дикостей, о чём он с величайшей горечью поведал:

Я б никогда не стал писать сатиры,

Живя среди прекраснейших людей –

Я отдал бы тогда в объятья Лиры

Всю страсть души возвышенной своей!

Так словно в прозе, о чем хотел и как хотел, не подстраиваясь под могущество рифмы, мог написать лишь гений. А ведь чарующей музыкой поэтического слова он был покорен, как сказано выше, уже в детстве, ибо в душе его сызмальства таились родники истинно поэтического мироощущения. Поэтому детские мечты о горных долинах и, раскрывшаяся перед ним, однажды, величественная красота далекого синего бора, бросавшего грустные вечерние тени на заснеженные поля внушили ему образы редкой красоты, воплотившиеся в его зимней серенаде:

Голубые тропы в голубой долине

Между гор лазурных тропами бегут

И неудержимо серенадой синей

В даль за сини горы манят и зовут…

Прочтя этот фрагмент, от коего веет сказочную музыкой, какой – нибудь безлушный и бездарный колобродствующий рифмоплет от врожденной подлости и приобретенной зависти злобно выдавит из себя: «Ничего здесь нет хорошего! Так дети пишут!».

А серенада, созданная им в детстве, написана так, как взрослые то не способны написать, если нет в них ни таланта, ни души чуткой к прекрасному, если стихоплетствующие колоброды, шарахающие свой бездушный вздор, не видят не только красоты леса, но и леса – то из-за деревьев!

Его феноменальные дарования проявились в изобразительном искусстве, а врожденная дворянская культура – в его утонченной поэзии и прозе.

Он – истинный возрожденец русской и античной культуры и особенно ярок на фоне пустозвонов, лишь разглагольствующих о каком-то возрождении. Но о каком возрождении могут разглагольствовать, так называемые, «простые люди»? Разве что – о возрождении трущобно – барачной культуры?! Но она не нуждается в возрождении, ибо процветает уже 100 лет. Высокую культуру способны возродить лишь носители высокой культуры, но они давно уничтожены. Да!

Он – истинный возрожденец высокой культуры, ибо будучи просвященным человеком современности коего, как и Катулла, с полным правом можно назвать Djctus, является уникальным поэтом и в современной русской и мировой поэзии. Его поэзия изысканно – прекрасна и навеяна музыкой его чувств возвышенных и благородных. Такой чарующей поэзии не было почти два века, а подобных эпиграмм мир не зная уже с времён Марциала, довольствуется стишками, сочиненными во имя рифмы с искусственным драматизмом, с придуманными страданиями, с грубым и бездушным словоплетством, подобным этому:

Всчегда тихони были,

Они глазами лупали.

Эта серая рифмоплетика более «изящных» слов, чем «лупали» не знает, да и знать генетически не может. Другая же, коей не о чем рассказать и нечего предложить читателю кроме своего срама плетёт:

…чтоб для непонятных волгалл

Влагалище приберечь.

И далее, наконец, потеряв совесть, она сетует:

И я бы тебе дала,

но… Но не в Валгалле же!

И всё это стихоплетное колобродство полоумки называют поэзией, печатая подобную тошнотворную мерзость в журналах «Уральская новь» № 2 1998 г. и «Наш современник» № 3 2000 г. О подобных потомках краснотряпочных хамов он в одной из эпиграмм, сокрушаясь, задаёт нам далеко не риторический вопрос:

Но что хотим от подлых мы, от по наследству красных?!

Не благородных ли поступков? Может фраз прекрасных?

Все этим поэтически бездарные существа далеко не поэты, а лишь жаждущие стать и прославиться поэтами. Известно, что поэтами рождаются, а становятся лишь царями да слесарями. И неудивительно почему подобная пошлость попадает на страницы газет и журналов, когда мы узнаём, что русской словесностью управляют непосвящённые невежды. Его поэзия – это выплеснувшийся из его переполненной души поток поэтических произведений, кои он не сочиняет, а лишь едва успевая записывать, отмечает Sieversato – выплеснувшееся.

Подобные упомянутые подонки прозябают везде и даже в медицине. Две подлые мерзавки скорой помощи, прибывшие к нему, уже терявшему сознание, спросили у него: «Вас оставить дома или забрать в больницу?». И лишь соседи заставили их забрать его. Но возмутительнее всего, что подобные подонки околачиваются в воспитателях, руководителях кружков и в учителях, каркая на блатном жаргоне сдобренным многоэтажным матом. У таких учителей тоже можно учиться, но разве что на собак лаять.

Работая в Доме пионеров и школьников центрального района города Челябинска руководителем студии изобразительного искусства, он подвергся самой отвратительной травле со стороны морально деградировавшей шайки работников ДПШ, кои не работали, а появлялись лишь в дни зарплаты, да в дни пьянки. А чтобы он того не заметил, шайка решила его изгнать, крича «Попал в волчью стаю, вой по – волчьи!». Особенно старались пьянчуга Смышляев да Борк и Хейман, корчившие из себя верных патриотов и ревностных строителей коммунизма. И если раньше подонки объявляли добропорядочных людей врагами народа. То теперь психически больными. Они натравили на него соседей, ЖЭК, АТС, милицию, телевидение, врачей и психиатрию. Психушники натравливают, подпаивая, хулиганов, чтобы сломать двери его квартиры. Так есть и так будет, пока в человеческом обществе пока будут доминировать подонки.

В то же время, когда человечество начинает духовно деградировать, природа создает гениально одаренную личность, дабы в корне изменить направление развития мира. И в нашем духовно деградированном веке, прославляющем уродство, природа создала разносторонне одаренного человека, дарования коего проявились в изобразительном искусстве, в музыке и в такой чарующей поэзии, какой не было почти два века. Его лирика не надуманна, она непосредственна и задушевна, ибо выплеснулась из глубоко восторженной души. Поэтому она и волнует душу своею искренней и чарующей музыкой чувств. Его эпиграммы, как и лирика, не придуманы. Они также выплеснулись, но уже из души возмущённой, и потому потрясают нас своею горькой правдой, которую мы все видим, но не замечаем. Они отличаются удивительной наблюдательностью и проницательностью, многие из коих превосходят всё ранее написанное в мире. Подобных эпиграмм мир не знал со времён Марциала. Они на редкость афористичны, а потому универсальны, всегда актуальны и вечны.

И вот эти идеальные хамы, разогнав большевиков, и, по – настоящему дорвавшись до власти, творят теперь невиданные подлости, зло и преступления.

Как известно, до большевистского переворота население России представляло собой 6 сословий и ни одно из них не нуждалось в геростратах Лениных, ни в палачах Сталиных и лишь отродье подлых хамов, плодившихся от случайных случек в землянках на городских задворках, жаждало иметь своим вожаком какого – нибудь авантюриста Ленина, который и подарил, как известно, бандитам власть, а они ему «вечную» славу с портретами в каждом отхожем месте. Расстреляв 43 миллиона лучших людей, превратив Россию в логово бандитов и, вооружившись термоядерным кинжалом, эти хамы кричат: «мы самые лучшие и справедливые люди в мире!». А о людях добропорядочных, не похожих на хамов, скрежеща зубами, вопят: «Нам не нужны такие!!». И вот, эти-то «самые лучшие» бандиты в мире ограбили его деда, который, спасая семью от голода, умер. Потом эти «лучшие бандиты» расстреляли его тётю на «Золотых горах» близ Челябинска, зарезали его отца, умертвили в больнице его мать, отравили его старшего брата и зверски убили среднего. Теперь же потомки лучших бандитов, подстрекаемые палачами и их прихвостнями, творят ему невиданное зло. Они натравили на него, как безмозглых дворняг, не только соседей, ДЖК, АТС, милицию, прокуратуру, но и врачей и постоянно подстрекают население области с показом его портрета и фасада пятиэтажного дома с окнами его квартиры, тем подсказывая бандитам «как его легче уничтожить». Пронюхав же, что он пишет книги, потомки «Тайных палачей» натравили на него все издательства. И, когда Ю. У. издательство заломило с него 100 000 рублей, а горе бизнесмен ответил ему «Вот если бы ты написал блатные частушки, я б дал тебе деньги ни их издание». И когда подлые редакторши одного издательства в Москве дали ему подлый ответ, он решил делать свои книги вручную. Но потомки «Тайных палачей» натравили дебилов всех ксерокопий, где портят ему копии, за кои требуют ещё деньги, которые, отрывая от питания, он живёт в впроголодь, а последнюю неделю месяца – вовсе голодным, отчего он заболел язвой желудка. Ко когда он со страшной болью обратился к горе врачам, натравленным «Тайными палачами», они ж вместо помощи разразились невиданными издевательствами, при этом корча из себя «порядочных людей». Говорят, что 37 год вернулся в Россию. Увы! Он и не покидал её! Потому и продолжают покидать Россию лучшие люди её!

Вот почему в государстве, где «не нужны Есенины, а нужны лишь Ленины» его феноменальные дарования до сих пор не реализованы, а его творческие планы лишь в мечтах. Однако, не укладывается в сознании то, как в условиях столь дикой травли он может вынашивать воистину возвышенные творческие замыслы?! А они воистину гениальны, самобытны и столь прекрасны, что о них с полным правом можно сказать словами А. С. Пушкина, который отнес «Божественную комедию» Данте к тем произведениям. Сам замысел которых гениален. Но какими бы гениальными ни были творческие замыслы, для их воплощения необходимы определенные условия в государстве, где истинно одаренным людям и носителям высокой культуры подлые люди предпочитают бездарных и пошлых развлекателей, удовлетворяющих примитивно – низменные запросы духовно убогой толпы, где бездушное вяканье и примитивное звяканье называют популярным искусством, а глупые частушки и блатные попесенки шпаны называют фольклором. Потому и хочется сказать, как напутствие, всем подлым словами его эпиграммы:

Не смейте же пенять на эпиграммы вы,

Уж коль мозги и рожи «вашенски» кривы!

Да будь благословен тот день, когда его враги, творящие ему неслыханное зло, будут справедливо наказаны!

Да будут благословенны те, кто в один прекрасный день, открыв для себя красоту природы и красоту поэтического слова, насладятся сказочную музыкой его поэзии!

Доктор искусствоведческих наук, профессор

Александр Горский

Доктора филологических наук

Анна Сэгуэнти

Изабелла Кант

2002 год