Приближалось время обеда. Мужики на лесоповале весело переговариваясь, закурив сигареты, потихоньку собирались у столовой, готовые вкусить нехитрую стряпню, утоляя свой волчий аппетит. Работа тяжелая, требует огромных сил и затрат большого количества энергии. Поварихи ловко орудовали сковородками, гремели крышками на огромных кастрюлях и подносили тарелки, ложки к столу раздачи пищи.
- Ах! Вкуснотища! Мммм! Запах то какой! Ух ты! – доносилось из открытой двери. Столовая быстро заполнялась рабочими.
Первые подносы уже неслись к столам, когда в зал вошел Михаил Абрамов. Был он высокого роста, косая сажень в плечах, черная копна густых волос обрамляла его голову, такие же густые брови , а черные глаза с поволокой валили наповал прелестниц встречающихся на его пути. Красавец был неотразим, еще тот ходок. Изумительная природная красота досталась ему с рождения от папаши, которого он никогда не видел. Видимо был настоящий горячий кавказский джигит.
- Прилетел аксакал, победил и ускакал. Ирод. – Так говорила о нем бабка, плевалась в сторону, - а мы тут растить должны это дитя гор.
Все женское население поселка было от него без ума. Молодые девчонки мечтали о нем ночами, грезили, ждали от него взгляда, улыбки и яро желали, хотя бы потанцевать с ним на танцах, прикоснутся к его мускулистой груди, почувствовать горячую крепкую руку. Если повезет!Но он был холоден с ними, как лед.
- О! Явился.- запыхтела Верка – повариха, пятидесятилетняя замужняя баба. Она посмеивалась над молодыми кухарками, когда они закатывали глаза при виде Мишки красавца и в томлении, высоко поднимали трепещущую грудь при дыхании. – Прилетел голубчик. Губитель женских сердец.
- Почему он тебе не нравится, Вера Ивановна? - спросила ее Нина, молоденькая раздатчица. – такой красавчик. – она задумчиво вздохнула.
- А чего он мне нравиться должен? Машку вон обрюхатил и смылся. Где она теперь? К матери умотала. Безотцовщину плодить? Ты что думаешь, он жениться будет? Ииии!!! Дура!!! Дуры вы все! - Она обвела всех поварешкой. – Мишка не дурак, чтоб дать вам себя захомутать. Паспорт боится испортить. Так что поосторожней с ним. – она немного помолчала и продолжила, - а Любка где, учетчица. Думаете в Сочи на курорт укатила. Знаю я этот курорт, сидит где нибудь в деревне, дите ростит или просто глаза от всех прячет.
Девчата прикусили языки и пошли работать дальше, искоса поглядывая в раздаточное окошко на дивного красавца. Хоть полюбоваться со стороны.
- Миха, к нам давай! – Кричали мужики в зале. – Ты каким ветром здесь? Аль проведать кого надумал? – послышался гогот.
- По делам, все по делам. – отвечал тот присаживаясь к столу.
- Все один, один. А поди подженился уже где? – не отставали мужики.
- Нет. Я стреляный воробей,меня на мякине не проведешь. Все эти глазки, губки, попки не по мне. Я люблю свободу и волю! - все смеялись. – Че ржете? Сами то только и ждете из дома выскочить и к чужой юбке пристроиться. Что не так? – все примолкли.
- Во, во! Слыхали? – показывая в зал рукой, Верка злобно съехидничала, - воробей он стреляный. Я бы тебя подстрелила, я бы твои перышки то пообщипала, петух ты драный.
- Ты что сегодня не в настроении? – спросил его бригадир.
- Да ну вас..- и он пересел к другому столу.
Пышногрудая Ольга сама принесла ему поднос с супом и ароматным жарким, выставила на стол полную тарелку вкусного салата и компот со свежеиспеченным кренделем. Подала ему в руку ложку и игриво, чуть наклонившись, чтобы были видны обворожительные припухлости в разрезе, растегнутого немного халатика, произнесла нежным полушепотом:
- Мишаня! Может заглянешь вечерком ко мне? Буду ждать. Соскучилась очень…- она мурлыкала, как кошка
- Может и загляну, - подмигнув ей, принялся за еду.
- Тогда жду тебя, любимый. – И виляя бедрами, важно пошла через зал, среди буравящих ее глазами работяг на кухню. Следом неслись возгласы восхищения и даже непристойные высказывания и предложения. Но она только презрительно сверкала на них глазами и несла свое тело дальше, показывая одному лишь человеку в том зале свою изумительную грацию и стан.
- Во, во, глянь ка, дура! – опять возмущалась Вера Ивановна. – Тьфу, позорище. Учат вас учат, а вы безмозглые, сами в капкан лезете. – Она от злости бросила поддон на стол, он загремел на всю столовку.
- Что Вера Ивановна, небось завидно, что на вас то уже давно рабочие внимания не обращают, - Съязвила Ольга, приткнувшись к косяку.
- У меня мужик есть! – бросила ей в ответ Вера.
- Аааа!!!
Миха же ел, не замечая происходящего вокруг. У него крутилась в голове история, что произошла с ним по дороге сюда.
На улице очень холодно, мороз такой, что волосы, усы в сосульки превращаются. А он едет по дороге на своем вездеходе и догоняет парня с тяжелым чемоданом. Тащит его, перекосился весь от тяжести, сам еле-еле ноги передвигает. Остановился, затащил в кабину. А он шапку снял, шарф развязал и говорит.
- Вот спасибо, подхватили, а то бы не дошла.
Диво дивное - баба. Щеки горят, руки греет своим дыханием.
- И откуда ты в такой мороз взялась здесь.
- У лесника на заимке была. Болен он сильно. Жена вызвала по рации. Пришлось пешком идти, вот возвращаюсь.
Он смотрел на нее со стороны и думал про себя: вот бедовая, это же сколько километров? Не каждый мужик решится пойти. Дурой надо быть, чтобы по такому морозу по лесу шастать, а вдруг волк или еще хуже медведь –шатун выйдет, разорвет в клочья и не спросит кто ты, мужик или баба бешеная. Шайтан ее задери.
А глаза у нее ничего. Зеленые, как у матери моей, цвета луговой травы, с серинкой. Как там мать? Давно ей не писал. Надо бы строчку, другую весточки кинуть на досуге.
Наевшись поспешил к общежитию.
Там все, как прежде. Вечером мужики затеяли игру в карты, кто то читал книгу, разливали чай с шиповником. Скоро заезд заканчивается. Все разъедутся по домам, а другие ребята снова заполнят эти тесные комнаты. Круговорот жизни в природе. Энергия, черт ее побери, вечное движение.
Он махнул безнадежно рукой, отмахнулся от приглашения играть и пошел на боковую. Перед глазами опять была эта непонятная девчонка. Рядом слышались крики выигрывающих мужиков и огорченные вопли проигравших. Он долго ворочался в кровати, пока сон не захватил его сознание полностью.
Но даже там он видел ее глаза. Они завораживали его сердце, манили за собой в луговые травы, сливаясь с ними цветом. И вновь вспыхивали перед ним яркие, светлые, лукавые.
Утро наполнило комнату солнечным светом. На улице снова мороз. От дыхания шел пар, он клубился возле лица человека, быстро оседая инеем на все, куда попадал, расцвечивал брови и усы, и выбившиеся волосы белесой сединой.
Все быстро завтракали и бежали к вездеходам. Голос Ольги отвлек его от мыслей.
- Что не пришел? Я ждала. – с укором произнесла девушка. Она присела к его столу. – или другую себе нашел. Кого? Я знаю?
- Ну, чего ты Оль, какая другая? Успокойся.Устал я сильно, отдыхал.
- Может сегодня, Миш? – она выжидательно смотрела на парня, охваченная неуемным желанием.
А он, отстранено смотрел на нее и погладив ее руку, произнес.
- Я по делам. Пока.
Она провожала его глазами и сердцем уже понимала, он больше к ней не придет. Это конец.
Мишаня же держал путь к местной больнице. Там он разузнал о новой врачихе, что бесстрашно бросалась спасать всех подряд, не взирая на мороз, расстояния и погодные условия. Жила она с дочкой пяти лет в небольшой комнате общежития напротив, того, где он ночевал.
- Только парень ты зря к ней пойдешь, ежели хочешь шашни завести. Она стреляный воробей. – Сказала ему вдруг старая медсестра. – Я ведь вашего брата насквозь вижу, и мысли твои окаянные тоже, только не по себе ты кнут выбрал. Не смотри что тонок, сечет до крови, заживать будет долго. Помяни мое слово.
Бабка оказалась права. Как ни старался Михаил ухаживать за Наташей, ужом извивался вокруг девушки, но неприступной оказалась эта крепость для него. Замучился парень. Столько лет по бабам таскался, они, а не он, старались, заполучить красавца в свои сети. Теперь же все его попытки безуспешно проваливались. Не помогли ни вино, ни цветы, ни подарки. Он лежал на кровати и смотрел в потолок.
- И зачем мне она? Ведь и вида то у ней совершенно нет. Мелкая, шустрая, бесстрашная, а как глянет своими глазищами на него! Аж в жар бросает. Озноб бьет. Что это такое? Наваждение или любовь? – он перевернулся на бок.- А ведь жизни без нее нет, и голода не чувствую, и на танцы не тянет. Хочу только смотреть на нее, видеть ее улыбку, слышать ее смех. Неужели и меня ранила в сердце стрела Амура. – Он показал кулак в стену,- Уух! Вот тебе, где ты только взялся. Жил же себе не тужил, а как волей дорожил? Сейчас готов душу отдать, лишь бы она провела своей мягкой нежной рукой по моей голове, как бабушка в детстве.. – Он даже потрогал голову. И вдруг он вспомнил, как бабуля всегда жалела его бедную брошенную мать, гладила его по волосам перед сном и шептала: Дитятко ты , дитятко. Вот был бы у тебя отец. Вас любил, на руках бы тебя и мамку носил. Счастье то какое. Ничего в мире нет лучше, когда в семье мир да гладь, да божья благодать. И беды нас стороной бы обошли и радости бы у нас было полные сундуки. А мамка бы твоя смеялась и кружилась в танце счастья. А ты, милок, был бы любим и рос баловнем судьбы. Нет отца в семье, нет половины, вот и ходит по земле человек, раненый, приткнуться ни куда не может. Люби милок, сердцем люби и душою, люби женку и семью свою крепко, пуще глаза береги и охраняй счастье свое. Не всем оно подвластно. Многие теряют. Плачут потом, тоскуют, а вернуть его уж и не могут. Так и живут, словно раненые птицы.
Бабка медленно растаяла в дымке и сквозь пелену спросонья он увидел утро нового дня.
- Решено! – сказал он сам себе и вновь приступил к осаде неприступной Наташи. Только сердце его уже стучало по другому, а душа пела песнь любви и он забыл, что является самым красивым парнем в этой округе, грозой женских сердец. Он знал лишь одно, что должен создать свою счастливую семью, где проживает настоящая любовь.
Долго пришлось ему страдать, ждать, действовать, даже ревновать. Все думал, что она предпочитает ему другого, но понял в конце концов, что причина такого стойкого поведения, игнорирования его ухаживаний, отчуждения совершенно в другом. И, в конце концов, он добился желанного результата. Дело шло к свадьбе, когда неожиданно появился ее муж. Видимо кто то из доброжелателей сообщил ему такую «приятную новость». Был он просто напыщенным, интеллигентным пижоном. Разговор с ним не предвещал ничего хорошего. Но отложить его в сторону никак нельзя.
- Обкусанные пироги любишь есть? – начал Руслан. Михаил молчал. – На чужое счастье покушаешься, смотри не по…
- Ой ли. Где оно счастье то. Ты один и она одна. Теперь счастливые семьи порознь живут?
- Тебе какое дело, это моя семья, не трожь чужое, - наскакивая на парня, грозил Руслан. Михаил взял его за руку и так сильно сжал ее в своей руке, что у мужика пот на лбу выступил. Почувствовал он не дюжинную силу в сопернике, у которого не дрогнул ни один мускул на лице, и внешне очень спокоен.
- А мы у Наташи спросим, какое счастье она желает для себя.- Сказал Михаил.
- Что, за бабу спрятаться хочешь, сам то решить не можешь.
- А я не прячусь, только тут ее слово крайнее, она решать должна, сама, а не мы! – он повысил голос.
Тут вбежала Наташа:
- Уходи, Руслан, видеть тебя не хочу. – Она так ударила его по плечу кулаком, что он только руки поднял обороняясь.
- Ты, что Натали, сдурела, ты свои дурные замашки брось.
- Иди отсюда подобру поздорову. Чтоб ноги твоей рядом с нами больше не было.
- Да понял я, понял. Два дебила. Тьфу на вас. Вот… - тут бутылка с кефиром, стоящая на краю стола, случайно сдвинутая Наташиной рукой, упала на пол и разбилась. Руслан присел от неожиданности. И не оглядываясь побежал к двери. Больше его не видели.
- Слава богу обошлось без кровопролития. – смеялась Наташа.
- Я стреляный воробей, знаю, чем это заканчивается. Я хочу с тобой рядом быть, моя любовь.
- Я тоже!
Как здорово, когда мужчина понимает женщину и дает ей уникальную возможность решать самой.
Это лучшее, что он может ей подарить.
Это настоящая любовь, душевная, понимающая, желанная.
Это вера в себя и в свои искренние чувства.
Пусть у всех будет такая прекрасная, волшебная, изумительная сила в жизни. Удачи всем, счастья и ЛЮБВИ.