Продолжаю писать о своем путешествии в Мексику, и сегодня хочу рассказать о перелете, который для меня и остальных людей с российскими паспортами закончился, так и не успев начаться.
Несмотря на опыт многих граждан России, рассказывающих о том, что границу Грузии пересечь в те дни было крайне сложно, меня пропустили без проблем. Прошло не больше получаса, когда все пассажиры нашего автобуса вернулись на свои места, и мы продолжили путь.
Глубоким вечером, сонная и уставшая, я вышла на автовокзале Тбилиси, подключившись к роумингу, вызвала такси и отправилась к своим друзьям, которые предложили мне у них переночевать. Еще несколько месяцев назад все мы дружным коллективом работали в канадском колл-центре, одно из подразделений которого находилось в Ростове-на-Дону. С приходом февраля копания была вынуждена покинуть Россию, и самые отважные ребята отправились в Грузию обустраивать новый офис. К ним я и приехала поздней ночью 14 сентября.
Привыкшие работать в ночные смены, они до трех часов рассказывали мне обо всем, что произошло на работе за последние месяцы. А я пила горячий чай и сонно улыбалась тому, что все-таки стала частью коллектива, который так ценила и частью которого так мечтала стать. Уснула я под бурные разговоры ребят, которые продолжались до самого утра.
На следующий день состоялась другая долгожданная встреча. Кроме друзей с работы в Грузии находились еще два важных для меня человечка – Регина и Мэтью, у которых планы на свадьбу в России сорвались точно так же, как у нас с Джоном. Они были единственными друзьями, присутствовавшими на нашей свадьбе в Грузии (а через месяц мы с Джоном уже гуляли на их свадьбе).
Теперь же они приехали из Батуми, чтобы встретиться со мной. Мы провели замечательный день, омраченный лишь тем, что я долго не могла пройти онлайн регистрацию на ночной рейс из-за всплывающего предупреждения о том, что гражданам России Люфтганза больше не продает билеты. «Очень приятно, спасибо», - думала я, не понимая, зачем мне эта информация, ведь мои билеты были куплены еще месяц назад.
В итоге сайт соизволил зарегистрировать меня, но тревоги от этого не убавилось. Почти на каждом доме агрессивные граффити кричали и требовали, чтобы я убиралась из страны. Я так и не привыкла к этому даже за три месяца жизни в Грузии (однако замечу, что все люди, которых мне довелось встретить, были очень доброжелательными, даже когда узнавали о моей национальности). Поджав губы и стараясь меньше смотреть по сторонам, я просто надеялась, что мне позволят отсюда спокойно улететь.
Поздним вечером я проводила Регину и Мэтью до их автобуса, мы попрощались, и я помчалась за своим чемоданом.
Когда я выходила из дома, ребята с работы обняли меня, и пошутили, что, если что-то пойдет не по плану, я могу у них жить. Я посмеялась, однако всю дорогу до аэропорта всматривалась в темноту за окном со сжимающимся от напряжения сердцем.
Наконец яркий свет аэропорта ослепил привыкшие к темноте глаза. Я стояла в очереди на регистрацию и нервно теребила ручку чемодана. Меня волновало, смогу ли я спокойно пересечь границу. Теперь ведь можно ожидать чего угодно. Однако до границы меня даже не допустили.
Подошла моя очередь. Слыша краем уха, как за соседней стойкой кто-то ругается с представителем Люфтганзы, я протянула паспорт сотруднику аэропорта. Он принялся его листать. Всё листал и листал. Молчал. Потом кому-то позвонил. Я жалела, что не знаю грузинский, так как из разговора не смогла понять ни слова. Наконец он положил трубку и поднял на меня глаза. Я вдруг почувствовала, как пол проваливается из-под ног, утягивая меня в бездну воспоминаний.
Я уже видела этот взгляд.
«… тогда я уже все поняла. Мир на какое-то мгновение перестал существовать, сердце остановилось и пропустило несколько ударов. Консул опустила мой паспорт и листик отказа в ящичек и придвинула его ко мне.
- Извините, но, к сожалению, ваша виза не одобрена.
Осознавая, что в эту самую секунду рушатся мои мечты, я смотрела на консула во все глаза, и, уверена, ее взгляд (будто сожалеющий, но холодный и решительный) будет сниться мне в кошмарах до конца жизни».
Я навсегда запомнила этот взгляд.
Представитель авиакомпании говорил, что не может допустить меня на этот рейс, однако я его почти не слышала. Внутри нарастала злоба, обида, усталость от всего, что копилось внутри с самого февраля. Я стиснула зубы.
– Это потому, что я русская, да? – произнесла я, ощущая искры в собственных глазах.
Уверена, взглядом мне удалось сказать больше, чем словами. Представитель вдруг задергался, начал трогать бумаги на своем столе, будто те могли помочь ему произнести единственное, что я жаждала услышать от него в тот момент – правду. Но он все же собрался и выбросил мне в лицо заученный текст:
– В данный момент мы не можем допускать на рейс пассажиров, не имеющих гражданство Мексики. Таким образом мы препятствуем нелегальной иммиграции.
«Какая к черту иммиграция?!» – чуть не заорала я, но лишь спокойно поинтересовалась:
– И что же мне теперь делать? Мне завтра необходимо быть в Мексике, я приобрела у вас билет за месяц. Вы не можете просто так снять меня с рейса.
Но они могли.
Когда первый шок прошел, и мир вокруг меня вновь задвигался и зазвучал, я заметила небольшую группу людей, о чем-то спорящих в стороне. Продолжая допрашивать сотрудника о том, что делать с купленными билетами и какой авиакомпанией можно улететь, я прислушивалась к спорам, пока не убедилась, что люди говорили на русском.
– Наша авиакомпания никак не может посадить вас на рейс. Я не знаю, как…
– Я вас поняла, – сказала я, схватила чемодан и направилась в сторону людей, которых очевидно тоже не пустили на рейс.
Слова не требовались. Я подняла свой паспорт. В ответ все они помахали красными паспортами.
– Все понятно, – только и смогла произнести я.
Поверить в это было тяжело. Но факт оставался фактом – с рейса сняли всех пассажиров с российскими паспортами. Тем временем сотрудник как ни в чем не бывало выдавал посадочные талоны людям, говорящим на самых разных языках. Последним, кого я видела, был парень с паспортом Украины, которого тоже спокойно пропустили. «Так вот как выглядят граждане Мексики!» – подумала я и отвернулась. Видеть такую неприкрытую ложь было невыносимо.
Целый час мы бегали от стойки к стойке, пока не добились, чтобы к нам вышел главный представитель авиакомпании и объяснил всё как следует. И он объяснил.
– Вы никуда не улетите! – заорал он на русском. – Делайте, что хотите, на этот рейс вы всё равно не попадете.
«Я позлюсь завтра» – решила я и до боли закусила губу. Сейчас нужно было думать, как улететь в Мексику. Там меня ждал муж, которого я не вижу годами! Который взял последние дни отпуска, чтобы увидеть меня хотя бы на несколько дней! Но немецкая авиакомпания решила, что имеет право распоряжаться нашими судьбами и наказывать за то, что никак от нас не зависит.
После еще одного часа скитания по аэропорту, я поняла, что единственной возможностью увидеть мужа был рейс Турецких Авиалиний, улетающий через 5 дней. Так я еще успевала на свадьбу и могла провести с Джоном пару дней, остающихся от его отпуска. Вот только все билеты на экономкласс были раскуплены. Были только места в бизнес-классе, для моего бюджета это было непосильной ценой. Остальные же авиакомпании с подходящими рейсами посылали русских куда подальше прямо на регистрации.
Оставаться в аэропорту больше не было смысла. Когда мой самолет готовился ко взлету, я сидела в такси с другими русскими людьми, которых тоже сняли с рейса, и смотрела, как за темным горизонтом медленно встает солнце.
В сложившейся ситуации было проще взять билет до дома и вернуться. Но ни авиакомпании, ни консулы – никто! – не смеет разлучать меня с моим мужем. И я была готова переплыть океан, если понадобится, но добраться до него.
