В ноябре 1999 г. в районе поселка Ахмат-Юрт упоминается российский морской отряд. Там был фотограф Юрий Козырев и рассказывает, как это было
Я начал снимать Вторую мировую войну еще до официального анонса этой кампании. А в октябре 1999 года их уже бомбили. Потом я переехал из Ведено в Моздок — это такой приграничный город и там уже было много активности, это уже была линия фронта. Это было важное понимание войны.
Я снимал дешево, работу не предлагали, и это всегда тяжелее. И для меня тоже было очень важно быть на разных полюсах, в разных сферах. Включается каждый день в этом смысле. Когда ты понимаешь, что это насилие, а тебя нет, это то, что делает любой журналист. Вы находитесь не в том месте.
Но мне повезло: меня познакомили с русским военным корреспондентом, специализировавшимся на флоте и спецназе. И он принес мне, хотя это довольно большая ответственность.
Дошли до дна моря возле Центароя [с 2019 года переименовано в Ахмат-Юрт, село в Чеченской республике. Тд]. Центарой – знаковое место, родина Кадыровых. А потом, внутри разрушенного танка, на нефтебазе жило около сотни человек.Приехали в конце ноября: только начало боевой операции, не большое поступление в армию, а мобильные группы. Пасмурно, грязно. Это особая грязь Sisini, она слипается и все время мокрая. Вы достигаете и находитесь в таком положении, где вам всегда холодно, где вы плачете и идете и маните поездку. Но они нашли нас в порядке.
Старалась брать с собой, когда какие-то операции, поездки. Часть людей находилась на передовой, которая находилась практически в Центарое; Двигаться на бронетехнике нужно было около двух часов. И были настоящие бои. Я понял, что уже близок к той истории, которую хочу сделать.
засадаИ вот однажды, рано, рано утром, часов в пять, мы уехали. Туман улегся и вообще затенил: я не мог видеть на расстоянии вытянутой руки. Осталось два БТРа: в первом трое бойцов, я и корреспондент, а во втором БТРе трое. Тут люди, которые сидели на броне, сразу сказали, что это будет непросто, надо будет пройти через Центарой. И вот, через час, когда мы уже объезжали его, - обстрел.
Сначала с одной стороны, всех вели налево. Один погибший, трое раненых. И это была забота о раненых подтягиваться к надежной стороне доспехов, а выстрел был сбоку.
Так что стрельба началась с другой стороны, то есть они перекрывают друг друга. И было крайне страшно - полное ощущение, что все, труба, мы все тонем в этой грязи.
Первая задача была "спрятаться", спрятаться - другого выхода нет. Мы были практически в открытом парке, единственное, за что мы могли спрятаться, это броня. потому что для вас это вполне естественно.То есть ваш объектив в такой же хрени,грязи,как и все остальное,попробуйте почистить объектив,почистите чем сможете и снимайте.
Почему? Я увидел то, что очень трудно увидеть у военных. Настоящие вещи. Это очень редкое приключение, когда вы находитесь в реальном бою, и с очень серьезными потерями. Один погибший, трое раненых: для этого ведомства это было серьезно. Но некоторые из них даже посчитали, что ему нужно спрятаться, они пошли туда, где раздались выстрелы, чтобы атаковать тех, кто открыл огонь. Я бы прекратил свои попытки пойти туда, мне сказали: «Сиди здесь».
Эти ребята действительно отвлеклись, они профессионалы в оружии, и то, что я с ними делаю, просто потрясающе. Думаю, иначе мы бы не выжили. Их реакция на засаду была мгновенной и четкой, они быстро сосредоточились, разделились и действовали грамотно.
ФильмХороший бой длится всего пять минут, и это концентрация ужаса. А потом понимаешь, что пять минут и когда все проходит, чувствуешь, что пора остановиться. Смерть совсем близко, она была совсем рядом с тобой, то есть ты понял - когда сможешь здесь, - все, сейчас ты умрешь.
У меня все было легко. Камера и объектив. Все помещается в рюкзак. Когда он начинал, он делал то, что должен был: помогал и снимал. Тогда я отснял две катушки пленки, даже меньше, полторы.
Есть вещи, которые не нужны военным