Мужчины отдела занялись организационными вопросами. Мы с Милой быстро набросали список продуктов. В те времена поминки устраивались дома, список блюд традиционный.
Надо бы мужа И-овны как-то называть в рассказе. Назову его Геннадий.
Все разъехались с заданиями, а мы стали оглядываться, как обстоят дела с посудой и мебелью. И нас накрыл очередной шок.
То, что я и Мила время от времени строго между собой (когда это делали в соседней комнате мы старались пресекать из чувства территориального единства с И-овной) обсуждали её жизнь - это следствие нашей женской природы. Больше всего нас интересовал финансовый вопрос.
Мы с мужем жили на 250 рублей в месяц + поддержка обеих мам от случая к случаю. Будучи экономистом по профессии, я была абсолютно безалаберна со своими личными средствами. У нас была бесконечная стройка пристройки, запчасти и бензин для машины, ещё какие-то непонятные растекания в разные стороны. К 40 годам у меня стали формироваться нормальные отношения с деньгами, но в перестройку я попала в те самые обстоятельства, в которых побывали все мои современники. Потом несколько лет голимой нищеты. Только после 50-ти я сумела построить отношения с финансами на основе взаимного уважения.
Мила в этом отношении была и есть достойная продолжательница лучших традиций русского купечества, откуда и идут её корни. Муж ей составляет в этом достойнейшую пару, за что я его нежно люблю и безгранично уважаю.
Так вот наши с ней рассуждения: И-овна как старший научный сотрудник имела оклад в 180 рублей. У Геннадия была полковничья пенсия без всяких вычетов 250 рублей, да ещё оклад начальника отдела (такого, которые всегда отдавались военным в отставке) в одно из министерств - чуть ниже его пенсии. Те, кто в начале 80-х был достаточно взрослым поймёт, что это были за деньги в реальном исчислении. И поймёт, почему мы так реагировали на внешний вид И-овны и на то описание содержимого их квартиры, которое неминуемо сейчас последует.
Для справки. Деньги имеют номинальную и реальную стоимость. Номинальная - это количественное отражение. А реальная - это то, то на них можно приобрести в данный конкретный исторический период.
Мы не со злости или зависти. Ни Боже мой! Мы обе жили тогда безоблачно. Даже при моей беспечности. Мы по-человечески переживали, даже пытались прикинуть количество спиртного на месяц и его стоимость. И по любым нашим подсчётам оставались деньги на поездку к морю и каракулевую шубу. Поездок не было даже на дешёвый Иссык-Куль (а отдых там и сейчас прекрасный). А одежда по нашему прикиду была из комиссионного магазина.
Мы быстренько прошлись по трёхкомнатной квартире, в которой предстояли поминки, и поняли, что даже обычного комплекта стульев в наличии нет, а обеденный стол навряд ли выдержит раздвигание. Это была такая дикая убогость. Сразу вопрос: "Где деньги, Зин?"
И вот мы заходим в кухню определиться в чём варить борщ, в чём кур, как будем печь блины и может ещё и пироги. (А я должна сказать, что по дрожжевому тесту Мила непревзойдённый мастер). Когда мы распахнули убогий шкафчик на кухне, все планы просто испарились.
После минуты тишины обалдевшая Мила убитым голосом произнесла: "Она же на все праздники приносила винегрет, а мы его уплетали - он и правда был вкусным". Перед нашими глазами были несколько убитых алюминиевых кастрюль в глубине, заросшей паутиной! Я не вру! Я присела на обшарпанную табуретку. Мила засуетилась надо мной. Я ей только час назад призналась, что опять в ожидании материнства, которое уже который раз не случалось.
Делать нечего. В смысле - надо срочно что-то делать. Сначала пришлось отмывать ванну, потом всё из кухни вываливать в ванну. Благо хозяйственное мыло и сода были в нормальном количестве. Подруга резко уменьшила время моего стояния в наклон, как я ни сопротивлялась. По советской привычке побежали по соседям. Откликнулись все, кто был в это время в доме.
Кстати, именно от соседей мы и узнали, что удивление у них вызывал тот факт, что сына И-овны и Геннадия все жильцы дома единодушно всегда ставили в пример своим детям. А ещё говорили, что они были любящей, дружной парой и никогда даже просто на повышенных тонах не разговаривали. Чудны дела твои, Господи!
Сестра И-овны приехала в тот же день и нам с Милой выпали пара часов общения в отсутствии посторонних.
Ой, забыла написать. Однажды в отделе опять зашёл разговор о моей стройности. Вопрос всегда болезненный для окружающих меня женщин. И я в утешение им, тороплюсь заверить, что это случайность, что всегда была склонна к полноте, и пока не вышла замуж, таковой и была, и могу доказать это документально. Последствия первой неудачной беременности. Такой и осталась по сей день. И в то раз тоже принесла фотографии, где у меня под 70 кг при росте 165 см. И И-овна, включившись в тот разговор, принесла свои молодые фото. Красотка! Нежное, очень миловидное лицо, красивой формы ноги, кокетливая поза в кресле. Чувствуется, что девушка прекрасно осведомлена о своей привлекательности. И мы тогда опять удивлялись разительным переменам меньше, чем за 20 лет.
Сестра-то и рассказала, что И-овна блестяще окончила МАИ. Только двух выпускников со всего института тот год оставили при кафедрах. При том, что в институте всегда учились те, кого мы теперь называем мажорами. И-овна не раз изумляла нас фамилиями своих однокурсников, выходцами из семей маршалов и партийной элиты Союза. Это распределение после учёбы говорит о её умственных способностях к научной работе и хорошей репутации в ректорате. Поскольку её отец был, что называется, рядовым полковником, то есть её-то оставили в МАИ за личные заслуги.
Где уж она познакомилась с Геннадием, не помню. Он был на 13 лет её старше. Бравый красивый холостой майор с прекрасным послужным списком. Из тех, кого называют "офицерА". Семья И-овны была против из-за разницы в возрасте. Но она была непреклонна. Любовь!
И вначале всё было неплохо. Когда же в семье И-овны появились подозрения алкоголизма мужа и жены, попытки воздействия уже ни к чему не приводили. Сестра сказала, что И-овна, составляя компанию Геннадию, пыталась ограничить таким образом размеры потребления. Типа, дома будет меньше пить и реже. А вышло так, что она втянулась, и это только прогрессировало.
У них действительно была роскошная двухкомнатная квартира в сталинском доме в пределах Садового кольца. Но по мере приближения к моменту отставки Геннадия, ему поставили условие, сразу же покинуть пределы Москвы. Сроки были сжатые. Обычно из Москвы любую квартиру обменять на Алма-Ату можно было без труда и на гораздо большую площадь в хорошем районе. А в этот момент менять было практически не на что. Въехали они в 3-хкомнатную квартиру, не слишком удачно расположенную. Именно это меня в начале знакомства с И-овной и озадачило. Где Садовое кольцо и где адрес её проживания здесь!
И из этой квартиры можно было сделать конфетку. Жители Алма-Аты всегда были склонны к красоте, чистоте и уюту своих квартир. Это вопрос престижа, тщеславия и соревнования. Но И-овне и Геннадию уже было не до того.
Единственно, что могу повторить, на работе И-овны это не сказывалось (кроме запашка и внешней непрезентабельности - всё-таки старший научный руководитель в солидном институте и жена полковника в одном лице). Она была в нашем отделе профоргом и ответственным за выдачу зарплаты. Если помните, зарплату выдавали два раза в месяц и в крупных учреждениях деньга на отдел вместе с ведомостью приносил назначенный сотрудник. А ещё она была как бы буфером в особо бурных дискуссиях, не касающихся работы. Практически каждый из нас был заядлым спорщиком, стоявшим насмерть за свою точку зрения. Иногда спор мог затихнуть, а на следующий день разгореться с новой силой. И-овне очень часто удавалось спокойным размеренным голоском примирить спорщиков неотразимыми аргументами - она действительно была умна и начитанна. Потому и рассказ о ней я написала первым.
Выговорилась и почти отпустила ту печаль, которая у меня возникает при воспоминании о ней. Я ей до сих пор сочувствую.
Геннадий умер, не дожив до годовщины. Я уже была в декрете. У меня родилась дочь. Было много сложностей. Мила рассказала мне о его смерти, когда я уже вышла из декрета. На его похороны приезжал брат. Он и увёз их сына, заверив, то того примут в военное училище (Суворовское или ещё какое) как потомственного военного. Наш коллектив собрал приличную сумму по тем временам (около 300 рублей), положили на имя сына И-овны на сберегательную книжку и отдали брату отца. Верим, что его жизнь сложилась удачно.
Посочувствуйте и вы этой женщине. Не порицайте.