Тобольский централ, Тобольский замок, Тобольская крытка*, СТ-2 (краткое название в СССР) – спецтюрьма и, без лишней доли преувеличения, филиал ада на земле
Самая страшная тюрьма Сибири
*крытка – так на жаргоне называют исправительные учреждения тюремного типа и тюрьмы, в которых содержаться только осуждённые по особо тяжким уголовным статьям, отличается строгим режимом. Заключенные находятся не в бараках, как в обычных зонах, а в камерах.
Тобольский тюремный замок - бывшая каторжно-пересыльная тюрьма, а ныне - музей, находящийся рядом с Тобольским кремлём.
Он считался местом с самым жестким режимом, и для многих попадание сюда было равносильно смерти. Те, кто все-таки проходил через нее, либо ломались окончательно, либо закалялись не хуже стали.
Первый проект места заключения утвердили в 1838 году, а окончательно отстроена тюрьма была спустя 17 лет.
Почему все так боялись туда попасть?
Самым страшным в тобольской крытке были не условия содержания (они были сходными с другими такими же тюрьмами) – страх наводило отношение персонала к заключенным.
Зэк – не человек.
Тобольский тюремный замок начала XX века вошел в сознание современников как «тюрьма-могила». Главным инициатором установившегося режима считали тюремного смотрителя, имя которого бывшие тобольские каторжане повторяли с ненавистью - Иван Могилев.
Ежедневные порки розгами и плетьми, заковывание в кандалы за малейшее неповиновение, изнуряющий «горячий» карцер, практиковавшийся перед поркой, чтобы разгорячить кровь.
Дальше – хуже.
Один из самых страшных периодов истории тобольского централа связан со сталинскими репрессиями.
С 1937 года в Тобольской тюрьме стали приводить в исполнение смертные приговоры. За год такой кровавой миссии, в застенках крытой тюрьмы было расстреляно более 2500 человек, а за одну ночь 14 октября 1937 года здесь расстреляли 217 человек.
Где их хоронили – до сих пор не известно: или вывозили или замуровывали под стенами, в многочисленных лабиринтах-переходах.
Да, тюрьма славилась своими петляющими коридорами под землей от одного корпуса в другой. Доходило до того, что некоторые практически не видели дневного света так как перемещали их исключительно под землей.
В этой тюрьме всегда сидело немало авторитетов.
Но особенно много законников в крытке оказалось в начале восьмидесятых годов прошлого века. Именно здесь некоторых из них заставили отречься от своего статуса.
Согласно архивным данным в тобольском централе в период с 1966 по 1989 годы (в 1989 году его закрыли) отбывали свои сроки 67 воров в законе – именно на них была нацелена политика перевоспитания. Это был прям отдельный проект.
Каждым из воров в законе, который попадал сюда, плотно занимались специально обученные надзиратели. А для особо непонятливых в каждом корпусе тюрьмы имелись пресс-хаты.
Пресс-хата - излюбленный и самый действенный способ воздействия на непокорных.
Те, кто сидел в пресс-камерах (к кому подсаживали – «хохмачи»), были готовы в буквальном смысле на всё. Никаких авторитетов, законов. У них было молчаливое согласие администрации на всё, а если вдруг «перестарались» - официальная причина смерти – остановка сердца (сердечная недостаточность).
Пресс-камеры образовывались и комплектовались из числа обозленных, физически сильных, но морально сломленных заключенных.
Точное число раскоронованных авторитетов не известно.
Но есть информация, что в конце семидесятых «корону» сняли с Сево Шангавитского (Самвела Ованесяна). В 1984 году в Тобольской тюрьме был лишен статуса Роин Малыш (Ростом Иобидзе), у которого в «крытке» случился конфликт с Дедом Хасаном (Асланом Усояном). Также в восьмидесятых годах в СТ-2 не признали «законником» Витьку Токаренка (Виктора Токарева) и Силыча (Степана Силича). Правда, последнего впоследствии все же признал вором в законе другой известный авторитета Владимир Бабушкин, боле известный, как Васька Бриллиант.
По воспоминаниям криминального авторитета, а ныне пастора Леонида Семиколенова: «По приезду в очередной раз в крытую тюрьму, после двухнедельного пребывания в карантине меня обыскав, кинули в пресс-хату спецкорпуса. У оперов сложилось мнение, что я привез малявку для воров. Совершенно случайно при обыске у меня не нашли бритвочку. В пресс-камеру, куда меня кинули, сидели пять прессовщиков под предводительством Сыра. У нас с Сыром состоялся неприятный диалог, он пытался убедить меня признаться в том, что у меня есть малявка для воров. Через пятнадцать минут в камеру кинули еще одного человека, это был Сергей Бойцов. Сергей, сразу ориентируясь в обстановке, подал мне знак. Он, выбрав удачную позицию для себя, ударил кулаком по лампочке и вонзил ножницы в шею Сыру. Я тоже резанул еще одного борзого прессовщика лезвием по лицу. Трое других рванули к двери и начали стучать в нее. Наряд выволок нас с Сергеем, избил и посадил к карцер».
Владимир Податев (Пудель) – бывший криминальный авторитет Хабаровска, рассказывал, что его в в пресс-хате избили в новогоднюю ночь – били ногами и палками, кололи металлическими штырями. Требовали отречься от арестантской жизни, написать маляву оскорбительного содержания, адресованную сидевшим тогда в этой же крытке ворам в законе (Коке Коберидзе, Чине (Владимиру Чинякову), Зури (Зурабу Цинцадзе). Податев отказался. Избиения продолжились. Однако, сломать вора мучителям не удалось. Тогда Податева перевели в обычную камеру, дали чуть отдышаться, а спустя пару дней бросили в другую пресс-хату. И там началось все сначала. А в это время в его предыдущей пресс-хате «хохмачи» измывались над только что прибывшим в тюрьму вором в законе Ишханом Батумским (в миру Леван Ишханов).
Еще одна мера покорения непослушных – карцер, куда помещали за любую провинность.
В этой тюрьме было несколько разновидностей карцеров:
«горбатый» - карцер с низким потолком, в которым нельзя разогнуться (человек весь день вынужден стоять в карцере)
«темный» - без света
«стакан» - круглые сутки здесь можно только стоять
«мокрый» - с водой по щиколотку на полу
«холодный» - без отопления (очень эффективен в холодные дни)
«горячий» - карцер, где одна стена была стеной печки, которая постоянно топилась. Чтобы зря не жечь дрова на зэка, с противоположной стороны надзиратели готовили себе на ней пищу, надзирателей было много, и печка работала весь день. Летов таком карцере температура поднималась до 80 градусов.
Еще одна особенность: в царские времена в тобольском замке голову каторжан брили наполовину. Считалось, что в случае побега, такому заключенному будет сложно затеряться среди мирного населения. А еще клеймили.
Тобольская тюрьма была не только свидетелем ломки криминальных лидеров, но и настоящего конфликта. Дело в том, что в СТ-2 существовали трения между криминальными авторитетами старой формации (так называемыми нэпманскими ворами, чтящими кодекс «законников») и новыми, среди которых были «апельсины» – воры, которые, по мнению старых «законников», получили статус незаслуженно. Тюремная администрация пользовалась данными противоречиями и всячески стравливала воров в законе.
Когда в 1989 году ее закрыли – многие из арестантов выдохнули. Да, оставались Черный дельфин и Белый лебедь … но это было не то.
Кстати, вопреки многим источникам среди известных заключенных СТ-2 не было ни Достоевского, ни Чернышевского. Они содержались во второй каторжной тюрьме Тобольска (там сейчас женская колония – ИК №13). Не было в тобольском централе и Солженицына.
А вот кто точно был, так это писатель и публицист Владимир Короленко. Ему «посчастливилось» побывать в тобольской тюрьме дважды. Свои впечатления он изложил в рассказах «Яшка» и «Искушение».