Начиная свой великий труд, я полагал, что страницы его станут пестрить кровавыми обрядами дикого племени. Должен признать, подобные мысли никак не оправдались. Славянские земли предстали предо мною культурным и развитым государством, единственной проблемой которого был и есть Великий Князь Драгомир, страдающий, как мне показалось, расстройством психики.
Из трактата Абу-Алиба «О холодной земле и людях, населяющих ее».
Март 1100 года.
Сколько бы не исполнилось ребенку лет, для родителя он останется дитём. Потому и отношение к чаду всегда будет с некоей долей скепсиса. Ну чего этот несмышленыш может понимать? Так и Драгомир, глядя на двух дочерей своих близких друзей, не до конца понимал, что каждой из них лет поболе его дочери будет. Верхослава, дочь Ли, уже отметила тридцать два года. А Людмиле, дочери Иосифа и удельной княгине Караболама, исполнилось двадцать восемь лет. Каждая из них давно стали матерями. Однако, для Драгомира они все еще были малютками.
- Ли, должен тебе сказать, что твоя дочь красотою, хвала богам, не в тебя, - улыбнулся своему печатнику Драгомир, - Рад видеть, друг.
Несмотря на важную должность в совете княжеском, Ли редко бывал в Самаре. Дел и в Булгаре было предостаточно. А с документами можно было и удаленно работать. На самые важные собрания он, естественно прибывал. А вот просто с дружеским визитом навещать Великого Князя удавалось не так часто. А тут получилось так, что и дочь настояла на поездке в Самару, и известие о подобном путешествии Людмилы – всё сошлось в единую задачу. И Ли велел готовить повозку.
- Кости мои уже не для долгих путешествий, я скажу тебе, - печатник обнял друга и глазами уже искал, куда бы пристроить уставшее тело, - А про Верхославу… так это ты зря. Вон уши мои, да и носом в меня пошла явно.
На счастье удельного князя, дочь его не услышала всех этих речей. Они с Людмилой рассматривали убранство тронного зала, где их и встретил Драгомир.
- Что о Людмиле скажешь? – Великий Князь еще пуще сбавил громкость голоса, - Как о княгине?
- Хороша. Толковая. Достойная продолжательница дел Иосифа. Усердия ей не занимать, о народе думает больше, чем о себе даже. И как скала спокойна.
- Отлично. Такие подданные на вес золота будут. А сам-то как?
Ответить Ли не успел. Расслышавшая вопрос Великого Князя Верхослава поспешила ответить за своего отца. Да так лихо подскочила к беседующим, что Ли невольно дернулся.
- Плох он совсем, мой князь. Хрипы одолевают, и кашляет порой. Да так, что люди пугаются. Я для того с ним и напросилась, что пора бы нам лично познакомится.
- Да что ж ты такое мелишь, непутевая? – зашелся Ли, - Прости, Драгомир, язык у нее как помело. С малых лет настрадались мы от этого.
- Так, а чего я такого сказала? – Верхослава подперла кулаками бока, - Разве неправда то? Тебе жить не так много осталось. Мне Булгаром править, а я до сих пор с правителем не знакома.
- И не лучшим способом знакомишься, - зло заметил Драгомир, - Разве так с отцом говорят? Это разве достойное поведение для родновера?
- В моей вере сомневаться не приходится, старший волхв, - женщина как-то по=звериному глянула на Драгомира, - Я всем известна в Булгаре, как знахарка толковая. И эту силу мне Боги даровали. Я с ними общаюсь и частенько. От них же многое узнаю. А в том, что мой отец стар и скоро покинет Царство Яви, нет ничего предосудительного.
- Предосудительно то, как именно ты об этом говоришь! – отрезал Великий Князь, - Поди прочь, я стану с тобой говорить позже, если сочту нужным. Оставь нас с твоим отцом свободными от твоего присутствия. Людмила, а ты останься.
Дочь печатника, сверкнув злобой в глазах напоследок, всем своим видом показала, как сильно ее разгневала такая речь правителя. Явно не того она намеревалась получить, когда наседала на отца с просьбой о поездке в Самару.
- Дерзка! – покачал головой Драгомир, - Ей хочешь правление передать?
- Она старшая, кому ж, окромя нее-то?
- У тебя трое еще. Эту наследства лишай, а вторую дочь к правлению готовь.
- Она в Ордене служит. Сын… дурак-дураком… младшая мала еще слишком.
Недалеко от двух муже раздалось легкое покашливание. Оба сразу притихли и повернули головы к Людмиле.
- Позвольте? – женщина улыбнулась, - Я ни в коей мере не претендую на то, что смогу решить данную проблему. Однако, видится мне, что проблемы, как таковой, особо и нет. Великий Князь, удельный князь Булгарский, мы – соседи с вами и ближе друг к другу, как никто другой. Потому о семьях каждого из нас знаем куда лучше, чем порой хотелось бы. Если вы сейчас Верхославе на хвост наступите, так она и укусить может. Женщина она достаточно жестокая, чтобы бить без жалости. Да и терпением не отличается, а значит, бить будет скоро. Ее желание править – как довершение к картине. Если взять во внимание, что иных кандидатов нет вовсе, так стоит наладить отношение с будущей удельной княгиней Булгарской, а не врагом ее становиться.
- Но как же? – пожал плечами Драгомир, - Зачем мне в окружении такой правитель?
- Тут как с землей, мой князь. Паршивый участок необходимо сдабривать. Ухаживать за ним. Лопатой да мотыгой исправить всё можно, но последствия неизвестны будут. А вылечив хворую землю, получишь урожай богатый. Так отец говорил всегда.
- Он был мудрым человеком. Рад видеть, что ты в отца пошла.
***
Май 1101 года.
Май выдался довольно жарким. Не знай Драгомир, что на дворе царствует пока еще весна, так поспорить мог бы, что лето уж к середине срока своего приблизилось. Однако, подобные перемены в привычном поведении последнего весеннего братца-месяца не могло не радовать. Вся Самара с великим удовольствием резвилась на улицах и полях города. Словами даже не описать, насколько прекрасным стал этот город за долгие года правления Драгомира. И народ прекрасно это понимал, хоть и сидело где-то внутри каждого непонимание мирной жизни. Привыкли славяне воевать. Спроси их за что, так и ответить толком не смогут. Наверное, это не только славянская проблема, но проблема человека как вида. Драгомир и его принципы никак не вписывались в этот кровожадный и, чего лукавить, лишенный интеллекта уклад жизни. Пройдет не один век, прежде чем человек дойдет в своем развитии до понимания, что войны – самая что ни на есть глупость. Если дойдет, конечно.
Размышления о войнах посетило Великого Князя не просто так. Он и сын его Велеслав, который вновь стал отцом прекрасного мальчика, прогуливались вдоль Волги. Перед самой прогулкой Драгомир выпил отвар из трав, подаренных некогда Абу-Алибом, и сейчас чувствовал себя полным сил. Велеслав же от одного запаха этого отвара поморщился и довольно открыто отказался от угощения, назвав сей напиток худым и зловонным.
- Что думаешь про Элькара? – Драгомир продолжал идти вдоль реки, - Он пошел на серьезный шаг. Если он захватит Лачык-Убу, земли его вдвое больше станут. А это всё твои земли – мордвинские. Я его у тебя забрал, но только, чтоб контроль над ним иметь.
- Элькар опасен, что я еще могу сказать? Он чужой культуры, не нашей веры. Гневлив очень. И, не смотря на пьянство, воевода отличный. И в бою стоит десятка молодых. А Лачык-Убу он заберет. В том нет сомнений. Ему Остон и Денис помогают в войне.
- Это точно? Откуда такие мысли?
- То не мысли, отец, а данность. Стяги рода Вейлов развиваются над армиями, а воители рода Танов через мои земли прошли. Элькар совсем скоро захватит себе эти земли.
Великий Князь лишь тяжело вздохнул. Долгие годы его мучала мысль, что в землях его не хватает одного конкретного закона, который бы запрещал вассалам развязывать войны соседям. Но прекрасно понимал Драгомир, сколько недовольных будет таковым указом. Тогда ни крепкие стены, ни факт того, что он Старший Волхв всех славян – ничего не спасет Великого Князя от гнева своих подданных.
- Мать говорит, что вы сына Феодором назвали? – решил уйти от тем военных Драгомир.
- Самира настояла. Да и у меня особых идей не было, я полагал, что дочка родится. Тогда б мы ее Радой назвали.
- Как у вас с Самирой? Мирно живете?
- Глядя на нее, отец, я понимаю, что такое любовь. И знаю, что буду с ней, как ты всю жизнь только матери моей посвятил.
- Это прекрасно, Велеслав. Особенно сейчас. Когда повсюду открываются тайны об изменах, байстрюках… мне того не понять никогда. Я с первых дней знакомства понял, что люблю Раду. А уж сколько лет я это скрывал, не зная, что и она скрывает чувства ко мне. Дураки. Береги свою любовь к Самире. Держитесь друг друга.
- Ты это с чего такие речи завел, отец? Уж не покидать ли ты удумал нас? Рановато пока.
- Поживу еще, то точно, - Драгомир усмехнулся, - Но после меня вам с Ярославой править. И хочется мне, чтобы оба вы примером добродетели были. И… без войн, сын. Без войн.
- Войн? Ты думаешь, что способен стану пойти на сестру войной?
- Об этом и речи быть не может! Я про наступательные войны по отношению к соседям.
- Но на мордвина ты напал?
- Послушай меня, Велеслав, - Великий Князь остановился, по пути попался удобный случай присесть на так удачно подвернувшийся камень, - Есть большая разница. Одно дело, когда тебя непрерывно грабят, бьют твоих людей и жгут деревни. Такое прощать ни к чему и проучить мерзавца можно. Совсем другое, когда ты просто ради власти и наживы, куда хуже, если просто ради своих каких-то амбиций, идешь убивать ни в чем не повинных. Мне знакомы случаи, когда правители подлогом бумаг занимались, чтобы получить разрешение на войну, так сказать. Это дикость. Вот Остон, например, он сейчас ведет долгие переговоры с правителем Белебея. Эти земли законно наши. Я мог бы и войной пойти. Но зачем? У меня что, ума недостаточно? Я попробую убедить передать эти земли мне. А если Телец, это правитель Белебея, станет против… так и пес с ним. Зачем мне тогда эти земли? Народ ежели там захочет стать частью Волжских славян, так он и сам скинет Тельца. А раз ему не по сердцу мое правления, на кой мне такие земли? Надо быть совсем лободырным, чтобы подобные решения принимать.
- Но разве расширение территорий не приведет к еще большему развитию наших земель?
- Сын, запомни еще один урок, империи не выживают. Они разваливаются на части, сжираемые внутренними распрями. Погляди на Римскую Империю, на Империю Хань. Где они сейчас?
- Восточная Римская Империя вполне себе живет, - Велеслав пожал плечами.
- И ты меня не слышишь, - Великий Князь устало опустил голову, - Может… и я не прав…
Будущий Великий Князь Мордвинский ничего не ответил, словно соглашаясь с отцов в его неправоте. Молодой и горячий Велеслав естественно, что рвался в бой. Ему было не понять, как можно сидеть и заниматься развитием своих земель, когда можно захватить побольше соседних?
***
Апрель 1102 года.
- Говорю тебе, Драгомир, - Остон едва ли не напрыгивал на Великого Князя, - Ты не слышал, как он это сказал. И не видел его глаз. Он недоброе замыслил.
Удельный Князь Казанский и казначей Князя Великого прибыл из Белебея всего пару часов назад и сейчас активно рассказывал Драгомиру, что сидел за столом, насколько неучтивым оказался правитель Белебея Телец.
- В его глазах… ух… да там духи Навьи плясали. Он худо удумал. Я точно знаю.
- Да откуда ж ты знать можешь, братец? - Драгомир усмехнулся и поглядел на Людмилу, что также недавно прибыла ко двору с визитом, - Догадки строить – оно понятно, но, чтобы знать…
- А я знаю! – казначей не успокаивался, - Знаю!
- Остон, - Людмила поднялась со своего места и нежно коснулась плеча казначея, - Ну какое худо он может задумать? Войной пойти? У него войска меньше, чем в одной только Казани. Союзов никаких. Большее, на что он будет способен, это таскать кур из наших деревень.
- Ох, девочка, ох не знаю. Вот верите-нет, но сердцем беду чую. Мне еще в пути от Белебея Жива повстречалась.
- А почему ты сразу не сказал?! – Драгомир поднялся из-за стола, - Говори.
- Еду, значит, а дорога – не дорога, размыло всю, кой где еще промозглая земля. А тут дева на пути. Повозка стоять, конечно, мало ли. Помочь может чем. А потом гляжу, у девы-то корзинка в руках, а там, веришь-нет, плоды. Весна только в силу вступать, а там плоды. И говорит сразу, понимаешь, без всяких там. Вы, говорит, дальше осторожнее ступайте. У нас тут телок, слыхал чего – телок, буйный. И повозку вашу, и вас повредить может.
- Телок? – Людмина нахмурилась, - Телец, то есть? Жива к тебе явилась, чтобы предупредить о злонамерениях правителя Белебея?
- А почему нет? – Остон вытаращил глаза, - Скажи, Драгомир, как Волхв Старший. Жива то была?
- Очень даже может быть. Всё одно к одному. Но думается мне, что предупреждать Богиня могла не только о белебейском правителе. Но и о другом бычке. Про которого мне некогда сам Велес видения посылал.
- О чем-то я явно не в курсе, - Людмила поглядела поочередно на обоих мужей, - И, видимо, не должна быть.
- У меня от моих князей и княгинь секретов нет, - Драгомир с грустью поглядел на бережно хранимую карту с отверстием, поделанным вороном, и понял, что только что соврал, - Но то будет долгий рассказ. И его тебе лучше моя супруга расскажет, ели на то будет твое желание. Рада в курсе всего и, как-никак, ворожея самарская. А сейчас к делу.
Остон тут же принял самый серьезный вид.
- При моей военной поддержке и поддержке удельного князя Узени, Элькар захватил Лачык-Угу. У сына твоего родился третий сын. И тут важно уточнить, что Ярослава, дочь твоя и наследница, бездетной ходит. В народе уже поговаривают всякое.
- Пусть языками чешут, - отрезал Великий Князь, - Людмила, ты подруга дочери моей и близкая. Как дела у нее обстоят? Что сама Ярослава говорит по поводу этого?
- Не думала, что на совете Великого Князя такие вопросы поднимают…
- А то не совет, - Драгомир покачал головой, - Это встреча дружеская. Так на вопрос мой ответишь? Со мной Ярослава о таких вещах говорить не станет.
- Что ж, - Людмила улыбнулась, - Тогда считайте меня доброй вестницей. Я с визитом к тебе от земель Караболама пришла, чтобы казну твою пополнить и честь выказать. Да заодно и от земель Ашлы весточку принести. У Ярославы из рода Нави и Даниила из рода Фолиаль скоро народится дитя. Твоя дочь, Великий Князь, уверена, что на свет явится девочка.
***
Июль 1104 года.
Разные бывают периоды правления. Но год тысяча сто четвертый стал одним из самых тяжелых для Драгомира. Единственным светлым пятном в непроглядной тьме служила семья Великого Князя. Вот уже год, как он самолично воспитывал свою внучку. Ярослава, как и многие матери, безошибочно чувствовала, что родит именно дочь. Имя ей дали в честь Великой Княгини Рады. Девочка росла здоровенькой, но сложно было определить какое именно воспитание для дитя станет наиболее выгодным. Важно же учитывать индивидуальные особенности.
Во всем остальном этот недаром, что високосный год нес в себе ужасные события. Началось всё с визита Людмилы ко двору Драгомира.
- Мой князь, - женщина поклонилась, хотя и были между ней и Великим Князем весьма дружеские отношения, - Прости, что беспокою, но ты единственный, кто может мне помочь в моей проблеме.
- Так не ходи вокруг да около, мы здесь одни, что стряслось?
- Мой супруг… - Людмила только сейчас подняла голову и посмотрела заплаканными глазами в глаза Драгомира, - Он, как выяснилось, давно мне изменяет. И я не смогу этого так оставить.
- Беда, - тяжело выдохнул правитель, - Байстрюков наделал? Или обошлось?
Отчего-то этот вопрос даже рассмешил Людмилу. Было в этом смехе многое от истерики, но Драгомир и с места не двинулся, позволяя женщине самостоятельно справиться с напастью. Правда, шум такой привлек внимание гостивших при дворе удельных князей Ли и Валентина. Видимо они неподалеку от комнаты проходили. Увидев уже успокаивающуюся Людмилу, оба мужа предпочли тихонько расположиться возле входа.
- Нет, мой князь, - продолжила она, - Никаких детей на стороне у этого мерзавца нет. В подобном союзе быть их и не может.
- Его любовница стара? – Драгомир нахмурился, - Или…?
- Его любовница удельный князь Нехота из тамалинских земель.
- Мужчина? Он изменяет тебе с мужчиной? – Драгомир даже рукой по лицу провел, словно его паутиной облепило, - Ли, раз уж ты здесь, подойди.
Людмила с опаской оглянулась и только сейчас обнаружила непрошенных свидетелей ее с Драгомиром разговора. Валентин, извиняясь будто, пожал плечами. А Ли спешно приблизился к правителю.
- Что это за Нехота такой? – Великий Князь нахмурился, - Не особо слышал я про него.
- Немудрено, мой князь, - улыбнулся печатник, - То земли Мордвинии. Аккурат Валентина сосед. Тамальскими землями правит. Еще Вараке служил, а опосля тебе служить стал, да тихо, не высовываясь. Вот ты и не прослышал про него. Зато Антону он знаком хорошо. Его дочурка замужем за этим Нехотой.
- Какой кошмар… вот как мы поступим. Ли, готовь бумаги и пошли людей для ареста супруга Людмилы и его любовника. Бросить обоих за решетку. У Нехоты титул отнять. Валентин, как обстоят дела в Тамбове?
Удельный Князь сделал несколько шагов вперед, чинно поклонился и только потом позволил себе ответить:
- Контроль налажен, строятся храм и казармы. Народ, по большей части, доволен мною. Уже несколько лет в казну с моих земель поступает золото.
- Вот молодец, недаром тебя сам Сварожич отметил. А раз так, Ли, земли Нехоты передашь Валентину. Он толк в правлении знает. И надо бы с Антоном переговорить. Все ж таки, Нехота ему зятем приходится.
- Позволь мне добавить, мой князь, - Людмила пуще прежнего посерьезнела, - О воеводе твоем мне тоже есть, что добавить. Он друг тебе, я знаю. И не хотела ничего я говорить, но как представлю, что ты перед ним виниться станешь за арест Нехоты и лишения того титула, мне тошно становится за молчание мое.
- Ближе к сути, если можно, - Драгомир напрягся.
- Воевода твой ничем не лучше мужа моего. Его народ полюбил очень, когда тот веру нашу принял. Военным Гигантом прозвали, а кто еще Берендеем кличет. Да только народная любовь ему голову-то и вскружила. Многим уже известно, что Антон из рода Стародубцев имеет внебрачную связь со своей воительницей Дамианой.
Драгомир пошатнулся на месте. Чтобы не упасть, он оперся о стол.
- Как же так? И этот… ты, Людмила, в курсе наверняка. Однажды за подобный поступок и твой отец оказался в моих темницах. Но я его отпустил. И о том ни разу мне не довелось пожалеть.
Великий Князь развернулся к Ли.
- Друг, готовь указы. Воеводу удельного Князя Яр-Чаллы Антона Стародубцева сопроводить до темницы. Звания его лишить. Любовницу его Дамиану также за решетку бросить. Новым воеводой назначить Дениса из рода Танов. И, друг, плоховато мне, подай там травы, мне от них легчает обыкновенно.
- Драгомир, - Ли слегка занервничал, - Ты бы эти отвары пить перестал. Верхослава, она ж у меня знахарка, и надо отметить очень толковая. Она еще тогда приметила. Эти травы… как бы тебе это… они тебе и мешают с богами общаться. Алиб, он и ученика своего, что лекарем твоим сейчас трудится, подучил на это дело. Я всё проверил. Только не решался озвучить. Больно уж ты любил Алиба. Но чужак он был и остался чужаком до самой смерти. То, что ты с богами общался, он за болезнь считал. Вот и изобрел травы таким образом мешать, чтобы ты совсем их слышать перестал.
Слова печатника подтвердились, когда Драгомир переговорил с испуганным до жути лекарем. Абу-Алиб действительно считал все видения неким заболеванием, которое решил лечить посредством успокаивающих сознание трав.
Всех виновных в оскорблении священного брака Драгомир, по итогу, отпустил. Но каждый понес своего рода наказание. Нехота лишился земель, Антон лишился места в совете и звания воеводы. Людмила сказала, что наказание для супруга она сама исполнит. А любовницу Антона отпустили восвояси. Старушка и без того шесть десятилетий землю топчет.
Травы принимать Великий Князь более не стал. И с тех пор вновь ему стал являться Велес.
***
Август 1105 года.
Возраст уже не позволял передвигаться спешным шагом. Тем более по лесу. А Велес отчего-то очень любил именно эти территории. Но Драгомир не смел даже и слова сказать против своего Бога. Если Великий Мудрец решил провести своего волхва именно через лесные чащи, значит, тому есть веская причина.
- Объявил-таки войну Быку Алому? – Велес даже не обернулся на отстающего Драгомира, - А как же девиз твой? На Мордвинию ты напал по делу. А что ж тебе Половцы сделали?
- Как? – Великий Князь подивился, - Ты же сам мне столько раз говорил, что надобно Быка остановить! И копье свое предлагал!
- Остановить. То правда. А что ж, окромя грубой силы у тебя идей не возникло? И копье-то я тебе предлагал, дабы испытать, поддашься ты на самое простое искушение, аль нет?
- Но знамение… - неуверенно проговорил Драгомир, - Жива к моему другу приходила…
- Неужто? И сам ты ее видал? То-то. Словам простым поверил.
- Остон брат мне, он не станет лукавить.
- Пусть так, - засмеялся Велес, - Жива по весне любит к людям явиться. Так о чем она предупредила? О телке. Никак не о быке, да еще о алом. Телок еще не бык.
- Значит, зря я войну затеял? Великое Княжество Кимаки решил себе присоединить. Тем самым половцев ослаблю сильно, а территории разобью по середине. Им сложнее станет управлять всем. Всё это совершенно за зря?
- Сам рассуди? Бывший половецкий хан тебя грабил. То правда. Так ты его и устранил. Не своими руками, но по просьбе твоей. Чести в том мало, конечно. А вот нынешний правитель половецких земель ни словом, ни делом тебя не обидел. Так за что ж ты его?
- Я… но я же…
- Предал ты себя, Драгомир, предал. И за то обязательно расплата будет. Погляди!
Великий Князь перевел взгляд туда, куда Велес указывал рукой. Там лес становился реже, и уже угадывались очертания Булгара. Что странно, ведь лесных угодий в землях удельного князя Ли практически не было.
- Мой князь, - раздалось откуда-то сверху, - Не углядел я…
Драгомир вскинул голову и успел только заметить, как кто-то толкает с широкой ветки вниз его друга Ли. Уже пожилой правитель Булгара, пролетев несколько метров, резко остановился в воздухе, неестественно изогнув шею. Ли был повешен. Но кем? Драгомир только успел разглядеть черную фигуру, не больше. А когда опустил голову обратно… фигура эта стояла напротив и держала за рукоять кинжал, торчащий из груди Великого Князя…
***
Март 1106 года.
- Как он умер? – Драгомир со страхом ждал ответа от Верхославы, дочери покойного друга.
- Подагра, мой князь, - коротко и без каких-либо эмоций ответила нынешняя удельная княгиня Булгарская, - Он давно мучался, а теперь освободился от тяжких оков болезни.
Известие о смерти Ли, Верхослава решила доставить лично. В зале, кроме Драгомира и неё, присутствовала лишь немногочисленная стража.
- Ты уверена, что он не задохнулся? Не задушил ли кто его?
- С чего такие мысли? – у Верхославы брови поднялись кверху, - У отца и врагов-то не было, кто ж его задушить мог? Абсолютно уверена, что причиной смерти его послужила болезнь.
- Допустим, - Драгомир пожевал губами, - А как его супруга? Дочь удельного князя Дениса из рода Танов, если я правильно помню. Она молода еще, как она перенесла смерть супруга?
- Эта волочайка уже греет постель князю Элькару!
По лицу Верхославы сразу было понятно ее отношение к своей недавней мачехе, которая была самой Верхославы помоложе. Драгомир хотел поначалу осадить удельную княгиню, но сдержал этот порыв.
- Я прибыла ко двору твоему, чтобы забрать печать, - продолжила Верхослава, - Мой отец перед самой кончиной зачем-то отослал ее в Самару. Какие будут распоряжения для меня?
- Распоряжения? Печать? Моим печатником будет Ярослава, моя дочь. Она обучена вести переговоры, знает толк в бумагах. Ее недаром твой отец обучал с малых лет.
- Как это? Но я полагала, что должность в совете перейдет ко мне по праву…
- Какому праву? Ты унаследовала титул. Место же в совете нужно заслужить. Это звание не наследуется. Твой отец прекрасным печатником был. Про тебя же такого я сказать не могу, но рад буду, если ты мне докажешь обратное.
Верхослава настолько злобным взором смерила Драгомира, что тому не по себе стало. Но девушка только молча поднялась и направилась к выходу.
- Знаешь, князь, - повернула она голову у самого выхода, - Не всех устраивает твоя слишком большая власть над нами. Лучше бы тебе самому ослабить хватку. Иначе вовсе власть потерять можно.
- Какова нахалка… - проговорил Великий Князь и приметил, что у входа нервно топчется удельный князь Тамбовский Валентин, - Проходи, друг. Чего так осторожничаешь?
- Мне не стоит приближаться, мой князь, - Валентин жестом показал, что он останется на внушительном от Драгомира расстоянии, - Беда, мой князь. Чудо, что я рядом оказался.
- Толком говори, и время не теряй зря.
- Я к тебе по личному делу спешил, когда приметил бродягу, что входил через ворота Самары. Он мне сразу показался странным. Я поспешил приблизиться, но догнать его не успел. Он прежде наземь повалился. Плащ с головы слетел, и я сразу на коже отметины разглядел. Оспины, мой князь. Пока все растеряно глазами хлопали, я тело в плащ завернул и прочь из города отправил. Чтоб зараза дальше не пошла. Сам в реку тут же. Вода леденющая, но что ж поделать? Если б не дело к тебе, так и не сунулся.
- Откуда этот бродяга? – Великий Князь побледнел от страха перед возможным будущим, - Ты смог узнать?
- В его карманах была карта и монеты. По всему выходит, что правитель Белебея Телец оплатил больному страшной хворью путешествие до Самары.
- Ты, Валентин, срочно к лекарю ступай. То ученик Абу-Алиба, он лучший в своем деле. Где тело? Ты его далече вынес?
- Я покажу твоим людям, его необходимо сжечь.
- Нет, мы его изучим. Покажешь лекарю, где ты его припрятал. А что за дело? Личное?
- Мой князь, - Валентин замялся, - Я прошу у тебя разрешения на поединок с Андреем из рода Фолиаль. Он оскорбил меня и заслуживает смерти!
- Час от часу не легче… - Драгомир обхватил голову руками, - Что он натворил?
- Мы с Арианой стали родителями. Она мне подарила прекрасную дочку. И я был воодушевлен и окрылен любовью. Готов был горы свернуть ради счастья моих девочек. Пока не узнал, что Арина вновь носит дитя.
- И дитя это от Андрея Фолиаль?
- Именно так. После родов я не прикасался к Ариане. Но она, судя по всему, не против была объятий удельного князя Сурийского.
Драгомир поднялся и прошелся к окну. Весна едва набирала обороты.
- Я тебе мешать не стану, - сухо проговорил Великий Князь, - Право твое. Но вот о чем подумай. Есть ли в том вина князя Сурийского? Он силой ее взял? Ежели ко мне придет его супруга и попросит о поединке с ним, я пойму и добро дам. Он ей изменил. Но тебе изменила Ариана. Не Андрей из рода Фолиаль. Есть ли в том вина его, что тебе супруга изменила? Однако, повторю, мешать мести твоей не стану. Только по чести все проведи, если не передумаешь.
Громкие возгласы глашатая прервали беседу. Оника Второй разграбил Яр-Чаллы и пожег дома в городах и деревнях. Антон Стародувцев в тот момент находился в составе армии на войне с половцами. А половцы согласились отдать Ерген, Остону удалось убедить хана несмотря на то, что шла война за Кимаки.
***
Апрель 1107 года.
А хмель играл, сознание туманя, но Элькар мастерски командовал в хмелю. Бывалый скандинав сражен повалиться на землю, коль порцию Элькара удумает испить. Да только не было веселью места на ратном поле в битве удалой. Врага намного больше, а помощь подоспеть и не успеет может. Тогда придется искупаться в собственной крови.
И половцы в атаку полетели. Они вокруг бойцов ливонца мчались, за ними навсегда, казалось, скрылся горизонт. А стрелы били. И падали славяне замертво в бугурусланских землях. Так не успев понять, за что пришлось им воевать. И пали б все… не подоспей к ливонцу с армией Денис. Удельный Князь Узени. Великокняжий Воевода явился как спасение славян. И Элькар тут же крепче сжал клинок и стал разить уже, казалось, победившего врага. И дрогнул половец, с испугом глядя, как в доброй схватке Элькар лютовал. Враг был разбит, а ведь хотел играть победу. Как год спустя и в целом всю войну противник проиграл.