Редко, но метко в статьях про афганскую войну стали просачиваться истории с началом перестройки в Советском Союзе. Раскрываю газету ПРАВДА: четверг , 26 сентября 1985 года, читаю статью:
Батальон идет в горы
ИЗ АФГАНСКОГО БЛОКНОТА
Здесь было все: и долгие переходы, и броски к случайным укрытиям, когда тропу вдруг пересекала пулеметная очередь
ЭТУ ДОЛИНУ солдаты называют -«осиным гнездом контрреволюции». Поздно вечером с батальоном под командованием подполковника Юрия Сулаберидзе отправились к перекалу Саланг, откуда, уже в пешем порядке, предстояло пройти по так называемой «зоне отдыха» душманских банд, действовавших в Панджшерской долине.
...По дорогам Афганистана хорошо, оказывается, ездить ночью. В семнадцать часов движение на них закрывается, и тогда исчезает напряжение от езды в бесконечном потоке машин и боевой техники, простоев и дорожных перебранок, одним словом, всего того, что сопутствует жизни афганских дорог. Конечно, опасность нарваться на душманскую засаду возрастает, но боевая колонна полнокровного батальона — это всё же не колонна грузовых автомашин, следующих под прикрытием двух-трех скорострельных пушек.
Когда прошлый раз ехал из Термеза в Кабул, даже представить не мог, что вновь окажусь в этих местах, где сохранились следы недавних боев: сожженные и сваленные в кювет афганские наливники (бензовозы), сгоревшие деревья и черные от копоти скалы... Контрреволюция по прежнему предпринимает усилия, чтобы парализовать движение на дорогах Афганистана. Они минируют их, устраивают на проходящие колонны внезапные нападения и вновь скрываются в горах. Нельзя было мириться с тем, что эта важная дорога находится под постоянной угрозой нападения. Афганское командование направило сюда для установления контроля свои батальоны и попросило советское командование оказать помощь. Батальону подполковника Ю. Сулаберидзе предстояло пройти по горам многие десятки километров.
СИДИМ с замполитом батальона майором Валерием Павловичем Коротнюком на броне бронетранспортера под раскидистой орешиной. За спиной — Евгений Елгин из Невьянска, получивший орден Красной Звезды за бои в Панджшерской долине, рассказывает молодым водителям о своем командире взвода лейтенанте Богдане Евчине, который в бою был тяжело ранен, но вернулся в строй, служит в Уральском военном округе и рвется снова сюда, в Афганистан... Оператор наводчик рядовой Андрей Агнищенко читает вслух письмо от сестренки Наташи: «...Ходили в лес, собирали грибы, потом суп варили. Андрейка, а в Афганистане грибы растут?»
Наступил тот момент, когда все, что нужно было сделать перед боем, сделано, а долгожданного приказа о выступлении пока нет. Томительные для солдат, ожидающих боя, минуты: одни резвятся, другие—в который уже раз— проверяют оружие.
...По узкой, вырубленной в отвесной скале тропинке втянулись в глубокое ущелье. Солдатская цепь извивалась живой лентой, то поднимаясь в гору, то опускаясь к реке. Командование батальона в центре: перед глазами- широкая спина с тяжелым вещмешком. Это пулеметчик Владимир Раховский. Позади — Николай Зайков, тоже пулеметчик. Оба из Липецка, оба прошли не одну сотню километров по горным тропам Афганистана, обоим приходилось бывать во всяких переделках.
Первый на нашем пути кишлак Гав встретил мирной картиной: в шелковичных садах женщины бережно сметали в платки опавшие ягоды (потом их просушат, смелют, испекут из муки сладкие лепешки); девчушки пасли коз и коровенок, мальчишки, как это бывает, наверное, во всем Афганистане, промышляли мелкой торговлей, мужчины заготавливали саман для восстановления пострадавших от взрывов жилищ...
Прикомандированный к батальону работник НДПА товарищ Мирамад собрал жителей на беседу. В маленький тутовый садик пришли женщины с открытыми, без паранджи лицами, дети, старики. Но только он стал говорить, на противоположном склоне ущелья ударили пулеметы и автоматы. Кто стреляет, откуда? — определить невозможно. Мы залегли за камнями, хотя пули сюда не залетали. Комбат по рации запросил обстановку у командира роты: «Доложите, что у вас происходит?»
Ничего, однако, особенного не произошло: банда душманов примерно в семьдесят автоматов столкнулась с афганскими солдатами. Прорваться в горы душманам не удалось. — Ну что ж, с боевым крещением! — улыбнулся комбат.
НАКОНЕЦ-ТО довелось увидеть настоящую афганскую глубинку. Вечерело, когда мы вошли в не обозначенный на карте кишлак. Дома, как ласточкины гнезда, прилепились на склоне горы. И стоят они один над другим, когда крыша нижнего служит как бы двориком для верхнего. В домах множество тесных и темных помещений с узкими лабиринтами-проходами и лазами-лесенками. Но большая часть жизни афганца проходит на крышах — они обмазаны глиной и чисты, как светелки в украинских хатах. Здесь афганцы сушат на зиму ягоды шелковицы, здесь отдыхают и совершают утренний намаз. И пулеметы, случается, тоже бьют с крыш.
На ночлег мы устроились на крыше, где-то у вершины горы. Ни есть, ни спать от усталости не хотелось. Темень — непроглядная, только в свете звезд угадывались бледными террасками все те же крыши - картина фантастическая. В полночь где-то в стороне начала работать афганская артиллерия: от разрывов снарядов горы озаряются вспышками, как от зарниц молний, а спустя несколько секунд прокатывается тяжелой колесницей, множась эхом, глухой грохот.
— Доктор, готовься,— роняет комбат. Доктор — лейтенант медицинской службы Валерий Богданов — сегодня, можно сказать, герой дня. Мы проходили утром через кишлак Дейхьяк, в котором, как говорят, родился известный в этих местах палач и каратель Панохая. Кишлак большой и богатый, с чистой горной речкой утонул в зелени садов — настоящий «райский уголок» среди обожженных солнцем, пустых гор. Глубоким ущельям Дейхьяк соединен с Панджшерской долиной—действительно место для отдыха и базы снабжения для воюющих в Панджшере душманов удобное. И мы ждали, что здесь нас встретят огнем. Нет. В кишлаке царила мертвая, звенящая тишина. Ощущение такое, будто со всех сторон на тебя направлены стволы автоматов.
Впрочем, одна живая душа нашлась: из глинобитной мазанки выскочила навстречу плачущая девочка лет четырех-пяти. Рядовой Махмадраджаб Имомов из Душанбе приласкал ее, она потянула его за собой в домик. Вошли и мы. Жуткая картина! В крови на полу лежала без сознания раненная в живот беременная женщина. Доктор перевязал ее, привел в чувство. Женщина рассказала, что утром пришли душманы, велели уходить в горы. В горы идти она не могла — начинались роды. Тогда душман ударил ее несколько раз ножом в живот — убил еще не родившегося ребенка. Женщину спасти не удалось. Перед смертью она нашла в себе силы, дала дочке небольшой узелок с сушеной шелковицей — все, что было в доме съестного, и отправила се с нами. Солдаты набросали ей в узелок сахару, леденцов и галет. И вот она, маленькая, с горящими глазенками,— никогда, видно, не держала в руках такого богатства, — по афгански с узелком на голове, как взрослая женщина, идет, цепко ухватившись за гранатный подсумок нашего солдата, исполнявшего в роте обязанность нештатного переводчика. Куда? Что мы можем для неё сделать?! Одна надежда — встретим кого-нибудь из местных жителей, передадим в надежные руки...
И СНОВА — горы: тяжесть: автомата на плече; долгие переходы и броски к случайным укрытиям, когда вдруг тропу пересекает наискось пулеметная очередь; солоноватый привкус крови из потрескавшихся губ и глоток холодной воды, возвращающий тебя к жизни; поддержка солдат — ненавязчивая, тактичная, без которой, казалось бы, и шагу дальше не сделать, но надо было идти, и ты шел; пустые, будто вымершие, кишлаки, и всегда — ощущение опасности, когда не знаешь, что тебя ждет в доме крепости, за скалой или дувалом, за поворотом тропинки.
...Порядок следования в колонне нарушился: теперь мы идем вместе с комбатом и радистом — рядовым Владимиром Куриловым из Липецка. С нами должен был идти еще один Курилов — Александр, они с Владимиром братья-близнецы, но Александр перед выходом сломал ногу и вынужден был остаться в медсанбате.
— Надежные ребята,— отозвался о них комбат и рассказал, как в ходе одного из боев в Панджшере они попали в засаду. Командира взвода убило, и братья, прикрывая друг друга огнем, почти пять километров выносили лейтенанта из опасного места, чтобы его можно было похоронить на Родине... Послали представление к наградам, не знаю, успеют ли их получить здесь. Согласитесь, когда тебе вручат награду перед строем боевых побратимов и ты войдешь в родной дом с орденом на груди или медалью — это же совсем другое дело, чем расписаться за нее в военкомате...
Смотрю на комбата и удивляюсь: позади столько километров, и каких, а он все тот же, что и в день выхода,— спокойный на словах и быстрый в движениях, с мгновенной реакцией на изменения обстановки. И - никаких следов усталости! С таким командиром солдаты уверенно идут на самые трудные задания, а в бою, случись что, прикроют собой.
ПРИВЕЛИ сдавшихся душманов — Абдурауфа сына Малуши из Джабаль-ус-Сараджа и Шовали сына Джумахона из Кундуза — так они назвались. Оба стали уверять горячо, что в банду их забрали насильно, а Панохая — палач и кровопийца. Комбат вежливо и корректно попросил их ответить только на вопросы, касающиеся военной обстановки: где душманы и сколько их, знают ли они местонахождение складов с боеприпасами, где сейчас Панохая...
Абдурауф и Шовали рассказали: душманы ушли в горы — приказано в «зоне отдыха» не вести боевые действия—можно ведь лишиться такого удобного района; склады есть, но это тайна, которую душманы оберегают жестоко, даже кто знает, под угрозой смерти не скажет...
Смеркалось. С гор подул холодный, порывистый ветер. Поднялись на вершину горы, заняли давно покинутую крепость. Неожиданно на крыше застучал пулемет. Комбат протянул мне бинокль: вдали на перевал поднималось несколько десятков вооруженных людей.
— Душманы...
Холод загнал нас в помещение, но поспать в ту ночь не удалось: сначала атаковали легионы насекомых, а на крохотной площадке, которая с двух сторон обрывалась в глубокую пропасть, где мы затем устроились, естественно, было! не до сна. На рассвете батальон был поднят по тревоге и по скалистому хребту ушел к перевалу, где вчера мы видели вооруженных людей.
Подполковник П. СТУДЕНИКИН. (Спец. корр. «Правды»).
Несколько наивно, по-советски звучит статья подполковника П. Студеникина, но в ней уже можно кое-что прочитать между строк, а в советское время наши люди умели читать и находить смыслы.
Кто-то в этой статье узнает себя, прочитает о сослуживцах, напишите! Это очень интересно, как у вас сложилась жизнь? А, если у вас нет этого номера газеты ПРАВДА, я готов выслать вам скан, на память.