13 апреля 1932. Фотограф Джеймс Эббе (США, 1883—1973)
Несколько слов ко вчерашней годовщине. Я уже настолько долго живу на свете, что отлично помню времена, когда все заметные фигуры в политике называли себя антисталинистами. Ну, кроме пары-тройки человек, которых вся пресса высмеивала, клеймила и третировала как отсталых и замшелых фриков и маргиналов. Это были Нина Андреева и ещё какой-то бывший прокурор Иван Шеховцов, который с 1987 года подал в суды целых 17 исков о защите чести и достоинства И.В. Сталина.
Сейчас пришли иные времена, когда едва ли не каждый причастный к политике считает нужным превознести И.В. Сталина и похвалить его не с той, так с другой стороны. Ну, кроме пары-тройки человек, которых вся пресса и Сеть высмеивают и третируют как фриков и маргиналов. Типа Чубайса... но и он уже, слава богу, уехал. Однако среди этого всеобщего модного поветрия сталинизма (которое чем-то подозрительно напоминает противоположную моду 35-летней давности), по-моему, мало кто понимает, что такое сталинизм и чем это течение в марксизме, собственно, отличается.
Попробую дать свой ответ (только прошу не забывать, что себя самого я отношу к последователям Л.Д. Троцкого). Главное в сталинизме — это заключение определённых масштабных компромиссов.
Тут, конечно, уцелевшие зубры и мастодонты из числа антисталинцев покрутят пальцем у виска: какие компромиссы, г-н троцкист, вы не с дуба ли рухнули? Это с Бухариным и бухаринцами Сталин заключил компромисс, что ли, посредством пули? Или с тем же Троцким, посредством ледоруба и Рамона Меркадера? Но дело в том, что компромисс в политике — это вовсе не такая милая, безобидная, беззубая и пушистая вещь, как может показаться. Деятель, прозванный в России современниками «гением компромисса», Павел Николаевич Милюков, в 1917 году очень даже бескомпромиссно настаивал на аресте Ленина и других большевиков. Любой компромисс другим своим концом всегда жестоко по кому-то ударяет. Например, лидер английской буржуазии после революции генерал Монк заключил компромисс с уцелевшей королевской династией, вернул её на трон. Компромисс? Несомненно. Но для его исполнения пришлось отправить на эшафот всех «цареубийц», судивших короля Карла I и приговоривших его к казни, а генерала Кромвеля — даже выкопать из могилы и вздёрнуть на виселицу.
Из компромиссов Сталина к успешным можно отнести его компромисс с «ленинским призывом», «выдвиженцами», молодым поколением рабочих, хлынувшим в партию с 1924 года. Этому поколению он посвятил одну из своих книг 1920-х годов и стал фактически представителем его интересов в высшем руководстве страны. Это, между прочим, помогло ему одолеть в борьбе 1920-х годов Троцкого и его сторонников. Второй такой же успешный для себя классовый компромисс Сталин и сталинцы заключили уже в 1930-е годы, когда после коллективизации в руководящий слой общества ещё более мощным потоком хлынули выходцы из крестьянства. Государство с середины 30-х годов резко поменяло курс — в культуре, искусстве, семейной политике, образовании и т.д. — пошло навстречу представлениям крестьянства или вчерашних крестьян. Правда, это потребовало ещё более суровых мер против бывшей левой оппозиции (того самого 1937 года). Да, так нередко выглядит большой межклассовый компромисс... с обратной стороны.
Третьим успешным компромиссом Сталина, вероятно, можно считать антигитлеровскую коалицию с Англией и США. Да, за спиной Кремля Черчилль продолжал точить против него ножи, лелеять свои коварные планы типа «Немыслимого», но этот союз с классовыми врагами позволил СССР повалить Третий рейх и одержать Победу в Великой Отечественной войне. Попутно, кстати был заключён и малый компромисс внутри страны — с князьями церкви, которым позволили провести собор, избрать патриарха и вообще расширить свою деятельность.
Возможно, четвёртым успешным компромиссом Сталина (по крайней мере, заключённым не без его согласия и благословения) можно считать союз Мао с национальной буржуазией в 1940-е годы, который закончился победой коммунистов в гражданской войне в Китае в 1949 году.
Вот за эти успешные компромиссы, позволившие сохранить и укрепить СССР, расширить его влияние в мире, сталинцы на самом деле и любят Сталина, и желают повторить его успехи. Но...
Но проблема в том, что компромисс — отнюдь не панацея. А тем более компромисс с классовым врагом. Особенно с тем, который сильнее и могущественнее вас. Такой компромисс сплошь и рядом заканчивается тем, что, получив все желаемые им плоды компромисса, враг просто неуклонно осуществляет своё «Немыслимое», невозмутимо прожёвывает вас, размалывает зубами, переваривает, а кости выплёвывает. Разве мы все живём сейчас не на фоне «горького катаклизма» — развалинах «Великого компромисса» 1980-х годов, «перестройки и нового мышления», чаемого тогда вечного союза с Западом, который обернулся вначале новой холодной войной, а нынче уже и горячей? А ведь в те времена многим казалось: всего-то надо сдать на суд классовому противнику очередных «цареубийц», даже уже не их самих, а только их тени, кости других (включая и самого Сталина) выкопать из могил и отправить на символическую виселицу, как некогда Кромвеля. Всего делов-то! И тогда нескончаемый мир-дружба-жвачка и конец истории твёрдо гарантированы. Но всё оказалось не так просто...
Могут возразить, что этот компромисс был отнюдь не сталинский и он за него никак не отвечает. Это, конечно, верно. Но далеко не все и сталинские компромиссы были настолько успешны, как четыре перечисленных выше. Например, Народные фронты — коалиции сталинцев с умеренными социалистами и либералами против фашистов накануне войны — что в Испании, что во Франции, закончились грандиозными фейлами. В Испании, как известно, триумфально победил генерал Франко, республика была утоплена в крови. А во Франции ещё до прихода немецких войск компартия была запрещена её бывшими правыми союзничками, её деятели, не успевшие сбежать за границу, были отправлены за решётку, и недаром позднее компартию Франции называли «партией расстрелянных». Кстати, Л.Д. Троцкий ещё в момент основания Народных фронтов предсказывал их неизбежный провальный итог.
А если бы в революции 1917 года была выбрана сталинская политика компромисса с Временным правительством, поддержки его «постольку-поскольку», а не неистовая наступательная политика Ленина, революция закончилась бы такой же кровавой баней, как это произошло в Китае спустя 10 лет. Где тоже была поддержка коммунистами Гоминьдана и Чан Кайши «постольку-поскольку», да только Чан Кайши, не будь дурак, улучил удобный момент и бестрепетно осуществил своё «Немыслимое» — то есть массовую резню коммунистов в 1927 году. Это, кстати, яркий пример ещё одного сталинского компромисса, закончившегося фиаско...
В общем, история учит, что компромисс — это просто продолжение войны другими способами. И выигрывает в нём по итогу тот, кто именно так его с самого начала и понимает, и ведёт себя соответственно...