Так получилось, что последнее рабочее место мне нашел мой младший брат, который тоже уже был пенсионером, но еще не успокоился по жизни. Мы ездили на смены на моей машине и я заезжал за ним к его дому.
Он работал по бывшей специальности "локомотивщиком", а я - "вратарем". Это мы так хихикали между собой. Он перемещал вагоны по базе на разгрузку, завозил и вывозил их на внешний периметр для передачи на станцию.
В мои обязанности входит множество функций, очень понятных ветерану труда, но главные - открывать и закрывать ворота базы для проезда тепловоза с вагонами и не допускать проникновения посторонних лиц.
В то утро, 27 декабря, он вышел из подъезда явно не отдохнувшим, медленно сел справа, долго на ходу пристегивал ремень. Был не разговорчив. Я не стал задавать ему вопросов, так как впереди у нас был целый час до начала работы, который мы обычно проводили у меня в хорошо оборудованной будке "вратаря", пили чай со сладостями, смотрели телевизор или обсуждали мировые или семейные новости. Летом было как на даче. Звенели многочисленные птахи. Громче всех свистели соловьи.
На этот раз, приехав на место, он медленно поднялся в будку, неторопясь разделся. От утреннего напитка не отказался, но хлебал без всякого удовольствия.
Через какое то время пожаловался, что внутри, ночью, все ныло. И не понятно, что конкретно. Ночью поспать не удалось и он попросил какую нибудь обезболивающую таблетку в надежде вздремнуть немного у меня.
С утра у него не было работы, так как вагоны были расставлены с вечера и можно было немного по волынить. Я позвонил его напарнику предупредить, что его вторая половина у меня и начало рабочего дня прошла спокойно.
Через час от начальства поступила команда, что все свободные от работы направляются на борьбу со снегом, который за ночь спрятал все пути и дороги сугробами. Брат медленно собрался, посетовал, что не удалось поваляться еще полчасика, договорился с напарником, что начнет убирать снег с того места, где находился в данный момент и позвал его присоединиться к нам.
В будке - складе путейцев лежал новый снегодувный аппарат, приобретенный для очистки от снега ж/д путей и переводных стрелок. Брат пошел готовить его к работе, а я начал подбирать шанцевый инструмент, что бы дать достойный бой снежным заносам.
Обратил внимание, что брат не выходит из будки и пошел ему на помощь, так как знал, что с техникой брат еще не познакомился и не работал на аппарате.
В будке брат пытался завести двигатель, но у него не получалось, так как он забыл прикрыть заслонку карбюратора. Вместе сообразили, что нужно сделать, аппарат легко заработал. Брат пошел к рельсам медленной и неуверенной походкой, качаясь влево-вправо. Через несколько минут брату позвонил его начальник и поставил другую задачу - переставить вагоны на базе. Он пошел в депо к тепловозу, куда спешил его напарник, а я взял снегодув и с удовольствием стал очищать от снега пути, стрелки, дорожки, площадку для машины.
Так время незаметно добежало до обеденного перерыва. Все было почищенно. Аппарат с благодарностью убран на склад.
Но на протяжении всего этого времени у меня прокручивалась в голове увиденная картинка утра: брат стоит на коленках у снегодува и медленно тянет заводной шнур в сторону, пытаясь завести аппарат. Он еще сказал мне, как бы в оправдание, рука что то не работает, не дергает. А еще замучила отдышка.
В конце дня я увидал его в момент перевода им стрелки при заезде в депо - он с трудом перевел двумя руками стрелку, поскользнулся, долго поднимался в кабину маленького маневрового тепловоза. По телефону он сообщил, что договорился уйти пораньше и его подбросят ребята с базы. Он тихо сказал в трубу - как будто внутри что то сломалось, сил ни каких, завтра пойдет сдаваться в больницу.
PS.:
На следующий день УЗИ показало серьезную проблему. связанную с запущенной онкологией. Его сын, мой племянник созвонился с сестрой в другом большом городе о необходимости срочной диагностики. Вечером его уже встречали в Санкт-Петербурге и за несколько дней поставили страшный диагноз: рак печени с метастазами в обоих легких и полипы в кишечнике, которые вели уже к перекрытию прохода пищи и всего другого.
Лечиться там отказался после того как выяснил, что протоколы лечения в местном областном онкоцентре те же, что и в Питере.
Все вместе, здесь, поездили на анализы, приемы к специалистам, но вердикт был один - опоздали на полгода.
Я часто заезжал к нему, видел как тело усыхало на глазах, силы покидали.
В конце марта его не стало. До своего 61 дня рождения не дожил полторы недели.
PS : неприятные вещи написал для читающих эти строки.
Ваши близкие и Вы сами можете попасть в такую ситуацию. Не запускайте свои болячки, будьте внимательны к здоровью близких.
Как "онколог" ( так больные этими штучками в шутку называют себя в разговорах) призываю не бояться потери работы, не придумывать отговорки - идите и проверяйтесь. Не скрывайте от близких проблемы. Все оборудование есть.
Я прошел через это три года назад. Моя болячка оказалась операбельной и тоже запущенной
С Уважением к Вашему вниманию, ваш Губернский писатель.
23.12.22