Работу начинаешь ненавидеть, от людей устаёшь, твой труд кажется бесполезным. Всё это симптомы профессионального выгорания. Термин имеет широкую известность в обществе порядка 40 лет. Ещё раньше о нём стало известно в литературе. Психологи считают, что больше разочарованию в работе подвержены люди контактной сферы. «Гуранка» поговорила с представителями таких профессий.
Яна Легун, журналист: «В профессии уже 13-ый год. Буквально ворвалась в неё, несмотря на разные препятствия ещё на втором курсе института. Пришла в журналистику исключительно по любви. Сбегала с пар, чтобы снимать сюжеты. Микрофон, студийное освещение, камеры — телевизионный антураж завораживал. Я была готова работать без выходных, ездить на любые съёмки в режиме 24\7. Примерно так и было. Со съёмочной группой мы объездили половину края. То спешили на место аварии в Чернышевский район, то ехали разбираться в проблемах жителей Петровск-Забайкальского районов. Из самых запоминающихся тем того времени: фонтан из грунтовых вод, который забил прямо в частном доме зимой, огненно-водное «шоу» в посёлке Жирен, когда зимой там разморозили теплотрассу. Тогда на работу я отдавала все свои силы, буквально сражалась за то, чтобы в материале вышла правда, отразились проблемы. Все их не описать. В глухих деревнях мы видели разруху, халатность властей, ужасающие условия жизни, этот многотонный корабль проблем я каждый раз пропускала через себя и прикладывала все силы, чтобы заткнуть в нём дыры. Профессия и моя жизнь словно срослись и стали единым целым. Последнее время командировок практически нет, но остались социальные темы. Не пропускать через себя, не реагировать на человеческое горе не получается, да и нельзя, ведь в этом и есть работа! Особенно, как мы говорим, душа должна быть в материалах о людях, это касается и текстов про сборы средств на лечение больных детей. Мам этих чад приходится выводить на тяжёлые воспоминания, порой прямо на съёмках плачем вместе с ними. Только они в кадре, а я за ним. Бывает сложно, бывает усталость, ощущение безысходности, загнанности, но с этим помогают справиться родные, близкие люди, любимые занятия, отдых и конечно любовь к своему делу».
Анастасия Астахова, парикмахер:
“Да, лично я сталкивалась с профессиональным выгоранием, было это года четыре назад. Я работала в салоне и каждый поход на работу был подобен каторге. Вставать в 7 утра, чтобы к 9 быть в салоне и сидеть ждать пока кто-то придет... В коллективе ещё была коллега, которая по непонятным причинам начала меня ненавидеть и настраивать всех против меня... В итоге люди шли стричься, а наводить красоту им не хотелось. В один из дней, когда я пришла на работу, сделала укладку женщине, в ответ получила: "Мне не нравится" . Все это было последней каплей, я поняла, что я не могу решить эту ситуацию , так как выгорание привело к тому, что я уже просто ненавижу людей и эту работу. Я думала, что это конец работы в профессии и больше с волосами я не хочу иметь ничего общего (на тот момент я работала уже почти 6 лет в парикмахерской сфере). Что я сделала? Я пошла работать туда, куда давно мечтала, ещё с детства - в магазин. Проработав в нём полгода, я отвлеклась, разгрузилась эмоционально и вернулась к своему делу. С тех пор считаю, что все наших руках, главное, не забывать о своем эмоциональном здоровье и во всем стараться получать счастье от жизни”!
Юлия Гаученова, врач: «Я думаю, любой человек со мной согласится, что профессиональное выгорание неизбежно, если человек выполняет свою работу (даже любимую) с постоянной перегрузкой, в условиях повышенной ответственности, без возможности планировать свой рабочий день. Я тоже не являюсь исключением из правила. Из "побочек" выгорания и как следствие профессиональной деформации, я бы отметила тот факт, что в общественных местах я непроизвольно отмечаю те или иные проблемы со здоровьем у окружающих людей и меня так и тянет сообщить им об этом. Я постоянно себя одёргиваю, так как это неэтично, да и советовать без запроса нынче не модно.
Ещё из негативного и профессионального: я помню анализы своих пациентов, где, когда и с какой стороны у пациента была пневмония, и что было у него на УЗИ в каком году и месяце. В то же время напрочь забываю что, когда, где было у меня и у моих детей. Это меня озадачивает. Получается, я постоянно ставлю жизнь чужих мне людей на 1 место, а свою задвигаю в сторонку.
Еще одна неприятная сторона выгорания - это формализм. Когда очень устаёшь, уже нет энтузиазма по сто раз на дню повторять одно и то же, как следствие страдает качество лечения, потому что есть вещи, которые профессионалу кажутся очевидными, а для пациента какие-то мелочи могут быть важны и непонятны”.
Екатерина Шаферова, юрист, предприниматель: «Люблю ли я свою работу? Да, очень люблю. Я люблю разные звонки с разными историями и разными проблемами, я люблю бешеный ритм, завалы, работу с документами. Бывает ли у меня выгорание? - Да, конечно. И я никогда не поверю тому человеку, который утверждает, что у него никогда не было ощущения профессионального выгорания. У меня его вызывают его издержки системы, причём не только судебной. Злость на себя, на бессилие и порой невозможность помочь человеку в рамках правового поля. К примеру, потому что у него ушли сроки или потому что он пропустил очень важный документ, принятие которого в корне поменяло бы суть дела. Сильный фактор для профессионального выгорания - пугающая реальность. Юрист должен обрисовать дело и его исходы точно, включая риски. Очень сильно выгораешь, когда испытываешь неблагодарность либо обесценивание твоего труда, задержек оплаты по выигранному делу. Для реабилитации вариантов масса. Кому-то приятно петь, кто-то занимается танцами, кто-то ходит в походы, катается на квадроциклах - рецепт у каждого свой».