В неведомой стране
— Мрачноватая картинка, вы не находите? — сказал Гарин, ни к кому не обращаясь.
Лось промолчал, жадно впитывая взором апельсиновую равнину, поросшую фиолетовыми свечами кактусов, кубово-синее небо, туманно-сизую стену величайшей горы, заслонившую юго-восточную часть горизонта. Тыклинский жался к обшивке аппарата, лежащего почти на боку. Мадам Ламоль, рассеянно озираясь, дымила сигарой, похоже, ей было скучно.
— Занесло нас, однако, — продолжал Гарин. — А где же эти сказочные города, невиданно богатые усадьбы, о которых писали газеты, а, Мстислав Сергееич?
Лось раскурил трубку, окутался медвяным дымом, усмехнулся.
— В другом полушарии, Пётр Петрович, — сказал он.
— А что же здесь, сплошная пустыня?
— Ну почему же пустыня, — пробормотал Лось. — Взгляните вон туда! — Он ткнул трубкой перед собой. — Видите, солнце отблёскивает!
— Вижу, — кивнул Гарин. — Вероятно, пятна соли.
— Вполне, возможно, — согласился Лось. — Но так же возможно, что это вода. Северное полушарие Марса значительно ниже южного.
— Марсианский океан, ну-ну…
— Зачем же — океан, — откликнулся Лось. — Море. Не больше Азовского. Образованное таянием северной ледовой шапки. Хорошо бы туда прогуляться. Ведь где море, там и люди.
— Марсиане, — поправил его Гарин.
— Марсиане, — не стал спорить Лось.
— А не возьмут ли они нас под белы рученьки, Мстислав Сергеич, после ваших-то, с товарищем Гусевым, революционных подвигов?
Лось усмехнулся.
— Вы же хотели города, Гарин. Вот и будет вам город. Доставят с комфортом.
— Ладно, Мстислав Сергеевич, не будем ссориться, — сменил тон Гарин. — Предлагаю временное перемирие!
— Я вас доставил на Марс, чего ж вам ещё? — насупился Лось.
Авантюрист придвинулся к нему вплотную, зашептал горячо:
— Без тебя мы пропадём. Тебе здесь все лазейки ведомы. Поможешь нам устроиться на первое время, а дальше — катись на все четыре стороны!
Лось задумался. Он один — их трое. Тыклинский, сволочь, небось не только хлороформом умеет орудовать. Да и мадам Ламоль не столь изнеженное создание, каким хочет казаться. Он припомнил, что писали газете о Гарине и его подруге. Оба авантюристы, пробы ставить негде. Хочешь не хочешь, придётся покуда держаться вместе. Как никак — земляки. Главное — добраться до Соацеры. Увидеть Аэлиту. А там пусть хоть к паукам в лабиринт царицы Магр отправляют. Так что Гарин прав, ничего не остаётся, как заключить мир.
— Хорошо, — кивнул Лось. — Согласен. Какие у вас планы, если не секрет?
— Мне нужно попасть в город. Осмотреться. А там видно будет, — последовал ответ.
Лось покачал головой.
— Сразу в город нам нельзя. Восстание подавлено. Ищейки Тускуба сразу нас схватят. Нужно покуда спрятаться в заброшенных усадьбах.
— Что ж ты сразу, мил человек, не посадил аппарат в усадьбах? — со вздохом произнёс Гарин. — Что нам теперь, на своих двоих через половину планеты топать?
— Аппарат — это вам не аэроплан, Пётр Петрович, чтобы... — начал было Лось, но осёкся, прислушиваясь и шаря глазами по тёмно-синему небу.
— Что с тобой, Мстислав Сергеевич? — встревожился Гарин.
— Тихо! — шикнул тот. — Слышишь?
Авантюрист навострил уши.
— Зудит как будто...
— Это летающая лодка, — пояснил Лось. — Неужто нас ищут?
— Надо маскировать аппарат!.. Тыклинский!
Гарин кинулся к клёпанному яйцу. Толстяк нехотя поднялся. Авантюрист залез в аппарат и вскоре выволок из него мешок. Вдвоём с поляком они принялись его потрошить, вытаскивая сетку с пришитыми к ней бесформенными лоскутами. Лось догадался, что это маскировочная сеть, какую используют в окопах, и бросился им помогать. Втроём они кое-как накинули её на стальную громадину и растянули окрест, привалив края камнями. И вовремя. Справа от обрыва исполинской стены показался крылатый механизм. Пред горою он казался лишь мошкой, но мошкой настырной. Сверкая серебристыми крылышками, лодка явственно приближалась.
— Сейчас я его срежу, — процедил сквозь зубы Гарин, открывая кожаный футляр, что висел у него на ремне, через плечо.
В футляре оказалось некое подобие телескопической трубы, с выпуклым утолщением с одного конца и широким раструбом с другого. Это был ручной гиперболоид.
— Да вы с ума сошли! — прикрикнул на него Лось. — Пусть сядет! Нам его лодка сгодится.
— Верно, душа моя, — вынужден был согласиться авантюрист. — На этой стрекозе нам будет сподручнее... Тыклинский, в засаду!
Смерть у аппарата
Толстяк ли оказался ловчее, нежели выглядел, или сказывалась меньшая сила тяжести, но поляк нырнул в тень аппарата стремительно, словно кот, удирающий от собаки. Гарин все-таки взял марсианскую лодку на мушку своего гиперболоида и это было разумно. Марсиане, что в ней находились — а было их не менее шести — могли ударить с воздуха. Дабы показать им, что шутки с землянами плохи, авантюрист прицелился и срезал флажок, что трепетал на острие металлической мачты с сетчатой коробкой приёмника электрической энергии.
Лодка вильнула, еще быстрее затрепетала прозрачными крыльями и пошла на посадку. Марсиане посыпались из нее сухопарыми голенастыми кузнечиками, на скаку прицеливаясь в пришельцев из короткоствольных автоматических ружей. Авантюрист повёл раструбом гиперболоида, обозначив у ног марсианских солдат дымную черту. Из лодки послышался повелительный окрик и по лесенке, перекинутой через борт, сошёл марсианин в лиловой мантии и в таком же колпачке на лысой яйцевидной голове.
Лось поднял руки, показывая, что безоружен, и шагнул навстречу тому, кто, видимо, представлял здесь местную власть. Напряг память, вспоминая марсианский язык.
— Тау... шохо... Талцетл... но... Тума, — проговорил он, тщательно подбирая слова.
Его фраза должна была сообщить важному чину, что с планеты Земля на Марс опять прибыли люди. Марсианин нахмурился, покосился на едва прикрытый маскировочной сетью аппарат и повелительно заговорил:
— Магацитл хо Талцетл но Тума...
Договорить он не успел. Из засады выскользнул Тыклинский, обхватил марсианского чиновника сзади за шею и приложил к его лицу тряпицу, пропитанную хлороформом. Заслышав возню, солдаты резко обернулись, вскидывая ружья. Выстрелить они не успели. Незримый луч гиперболоида пересёк их тела огненной нитью.
— Что вы наделали? — с ужасом и отвращением пробормотал Лось, поражённый зрелищем столь омерзительного умерщвления.
— А что мне оставалось? — равнодушно откликнулся авантюрист. — Они бы продырявили моего пана из своих пукалок.
Лось понимал, что Гарин прав, но признать это вслух, означало стать соучастником преступления. Чтобы подчеркнуть свое несогласие, он подошел к телам солдат, словно тем еще можно было чем-то помочь. Луч гиперболоида расчленил марсиан надвое, но некоторые, в агонии, скребли еще сухую почву родной планеты скрюченными пальцами.
— Тыклинский, — как ни в чем не бывало распоряжался тем временем авантюрист, — грузи этого лысого в аэроплан и тащи из аппарата наши пожитки. Мадам Ламоль, будьте любезны подняться в кабину. И вы, любезный друг, тоже пошевеливайтесь! Пора убираться отсюда, покуда другие не подоспели.
Как ни противно было подчиняться такому типу, Лось опять был вынужден признать его правоту. Когда из аппарата показался Тыклинский с мешками, битком набитыми «пожитками» Гарина и мадам, инженер нырнул внутрь, огляделся. Ничего не стоит сейчас захлопнуть люк и дать на соленоиды ток. Аппарат рванётся в медленно тускнеющее к вечеру марсианское небо, оставив эту троицу самим разбираться со своими планами и преступлениями. Лось столь ясно представил эту картину, что несколько долгих мгновений не двигался с места. Наконец, вздохнув, отыскал среди резиновых подушек свой вещевой мешок, взял его и выбрался на воздух.
— А ты молодец, Мстислав Сергеевич! — встретил его Гарин. — Я подумал — дашь дёру!
— Дал бы, да вы без меня пропадёте.
— Вот это я люблю! — воскликнул авантюрист. — Откровенность! Надеюсь, и в дальнейшем мы будем честны друг с другом.
— Будем, если не станете метать свои зевесовы молнии направо и налево.
— Брось ты эту интеллигентскую мнительность, друг мой! — отмахнулся Гарин. — Или мы их, или они нас — закон обоих миров. Да и ты ведь убивал марсиан, творя здесь пролетарскую революцию. Разве не так?
Ничего не ответив, Лось повернулся к нему спиной и принялся завинчивать люк аппарата. Бессмысленно спорить с человеком, который, не моргнув глазом, поднял на воздух целый военный флот. Закупорив свой межпланетный снаряд, инженер вскарабкался в летающую лодку, где уже расположилась троица авантюристов. Мадам Ламоль снова куталась в меха, Тыклинский натянул на уши кепку, а Гарин нахлобучил кожаный лётный шлем. Лось запустил двигатель. Заискрила сетчатая коробка энергоприёмника, завертелись пропеллеры, превращаясь в туманные круги, громко захлопали крылья. Лодка запрыгала по камням, с каждым мгновением зависая в воздухе всё дольше и дольше. Наконец, она выровнялась, и пошла кругами, забираясь в темнеющую высь. Мелькнуло внизу стальное яйцо междупланетного аппарата, пятеро трупов возле него. Оставляя титаническую горную страну справа, инженер направил летающую лодку на северо-восток.