«Вспоминая те дни, удивляюсь: как это я, человек вовсе не героического характера, мог всё это выдержать? Как выдержали этот ад мои боевые друзья? Мы верили в себя, мы верили друг в друга, мы верили в справедливость своей борьбы, верили в победу. Главный урок, который я вынес для себя, - в любой беде не отчаиваться, не сдаваться...» (Из книги мемуаров полковника Михаила Васильевича Горбова «Трава на асфальте», которому 22 декабря 2022 года исполняется ровно 100 лет).
ВОЙНА ЗАСТАЛА НА КУРОРТЕ
Война застала 19-летнего Михаила Горбова на курортном черноморском побережье. Между Туапсе и Геленджиком располагались летние лагеря сержантской школы, или, как она официально называлась, школы младшего начсостава 59-го полка войск НКВД по охране железных дорог. Всего-то месяц назад они переехали сюда из Армавира. А 22 июня 1941-го, в воскресенье, занятий обещали на часок-другой поменьше. Чтобы пропыленные и пропотевшие курсанты чуток расслабились, поплескались в Черном море, которое большинство увидели впервые в жизни. Но сигнал трубы был тревожен - «Общий сбор».
Начальник школы старший лейтенант Осипенко чуть срывающимся голосом сообщил, что сегодня на рассвете немецко-фашистские войска вероломно напали на нашу страну. Бои идут по всей границе от Баренцева до Черного моря. Митинг-экспромт был недолог - все проклинали врага, обещали его разгромить в считаные дни. Приказ был тоже кратким: свернуть лагерь и спешно вернуться на зимние квартиры в Армавир. Курсанты все как один написали рапорта с просьбой направить на фронт.
Старший лейтенант Осипенко был по-офицерски более здравомыслящим и прозорливым, сказав восемнадцатилетним мальчишкам, что война будет долгой и все успеют еще навоеваться. А пока - учиться на младших командиров.
А доучиваться пришлось всего-то месяц - уже в конце июля курсант Михаил Горбов и его товарищи прикрепили на петлицы по первому треугольничку и отправились по частям.
ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ ОГНЕМ
Михаила направили в Ростов-на-Дону, в недавно сформированную 36-ю бригаду войск НКВД по охране железных дорог. Между тем война приближалась. Немцы захватили Таганрог, двигались к Ростову.
Первым заданием командиру отделения Горбову было отконвоировать отловленных дезертиров. По пути и попал сержант в серьезную передрягу - его грузовичок стал целью немецких бомбардировщиков. Михаил привалился спиной к телеграфному столбу у обочины, надеясь хоть как-то прикрыться. В тот же миг земля вздрогнула, что-то взвизгнуло, раздался треск. Горбов поднял голову и увидел... висящий на проводах столб, срезанный здоровенным, величиной с ладонь, осколком. Этот горячий ещё кусок вражьего металла он положил в свой вещмешок, чтобы показать товарищам...
Позже, через месяцы походов и боев, он лишь горько усмехался, вспоминая те переживания: если бы все осколки, что свистели совсем рядом, что ранили и убивали товарищей, собрать - вагона и маленькой тележки не хватило бы....
Задание он выполнил, хотя не без многих злоключений - и новые налеты были, и мотор пришлось под обстрелом налаживать. А когда вернулся в Ростов, штаба бригады своей не нашел - передислоцировалась в Тихорецк. «Отход», «передислокация», «переформирование» - такие слова используются в военных документах. Через Усть-Лабинск, Белореченскую, через горы - к Туапсе, а там вдоль моря - к Сухуми...
ДЕЙСТВОВАЛ В ТАМАНИ
Знаменитый приказ № 227, известный в народе как «Ни шагу назад!», застал их часть, когда с горных круч спускались к Туапсе. Отставной уже полковник Михаил Васильевич Горбов признавался: «Я снова встретился с морем. Оно было всн таким же голубым и спокойным, словно его не касалось то, что творится вокруг. Но оно теперь не вызывало в моей душе прежнего юношеского восторга. Хорошо, конечно, искупаться в прохладной морской водичке, смыть с себя пыль и грязь многодневного перехода. А точнее сказать - бегства. Только вот неприятный осадок, накопившийся за эти недели в душе, не могла смыть никакая вода».
Вдоль побережья путь лежал до Грузии. В соборе Новоафонского монастыря остановились на постой. Потом переселились в Гудауту, в дома, брошенные хозяевами.
Батальоны внутренних войск держали оборону на Марухском, Зеленчукском перевалах, перевале Ахчо блиц озера Рица. Разведывательно-поисковые группы патрулировали побережье и горные тропы, задерживали и уничтожали диверсантов.
Настал и их черед вступить в кровавые бои с врагом. В результате переформирований подразделение, в котором служил сержант Горбов, стало 7-й ротой 267-го полка 41-й (Cухумской) дивизии войск НКВД.
Эшелоны двинулись в сторону Краснодара, который проследовали почти без остановки, и оказались в низовьях Кубани, на Таманском полуострове, где советским войскам предстояло штурмовать сильно укреплённую фашистскую «Голубую линию». Выгрузили в районе станицы Красноармейская.
Позже Горбов узнает, что название «Тамань» происходит от адыгейского «темен» - «болото». Воистину так - несколько месяцев пришлось воевать в плавнях, камышах, форсировать лиманы, каналы. Позиционные бои, вылазки, перестрелки. Что могли сделать бойцы внутренних войск со своим слабым вооружением? И всё же позже выяснилась роль, которую сыграла их дивизия в те дни. Это стало ясно, когда сосед, 11-й кавалерийский корпус, и другие соединения успешно атаковали немцев. Наши же должны были отвлечь часть сил противника.
«Голубую линию» сокрушат позже. Когда в небе будет бить асов люфтваффе легендарный Покрышкин, а на земле пойдёт в бой танковая колонна «Тамбовский колхозник» и многие-многие другие наши герои. Михаил Васильевич Горбов среди своих наград особо ценит медаль «За оборону Кавказа».
7 июня 1943 года все полки Cухумской дивизии были сменены частями 37-й армии и выведены во второй эшелон. А сержант Горбов и еще два десятка его товарищей были направлены для дальнейшей службы в Москву, в дивизию имени Ф.Э. Дзержинского.
Там, в 3-м полку, фронтовика огорошили: «Поедете в Орджоникидзе, в наше училище. Нам нужны офицеры».
Вот такие повороты военной судьбы - начало войны застало его, когда учился на сержанта, а Победу 45-го отмечал выпускником знаменитого училища войск НКВД.
ОХОТА НА ЗВЕРЮГУ ПОД РОВНО
Новоиспеченный младший лейтенант Михаил Горбов отбыл к месту службы на Западную Украину. На офицера в золотых погонах, в васильковой фуражечке, в хромовых сапожках попутчики глядели по-разному: молоденькие девушки призывно-задорно, вчерашние фронтовики - по-братски. А встречались и недобрые, угрюмые глаза. Здесь, в вагоне, где-то под Ровно пассажиры завели разговор о бандеровцах, которые скрываются в здешних лесах и совершают набеги на села и райцентры.
Во Львове, в штабе 17-й бригады внутренних войск НКВД, он получил назначение в местечко Комарно, что на Волыни, в 210-й отдельный стрелковый.
Как-то подняли по тревоге. В село неподалеку нагрянула банда, приказано уничтожить ен. Воображение фронтовика рисует пулеметные очереди, взрывы гранат... Но вопреки его ожиданиям село встретило мертвой тишиной. Лишь в одном доме тускло светились оконца. Подошли. Услышали сквозь открытую дверь женский плач. Поспешили туда и остановились как вкопанные у порога: на полу хаты лежат три окровавленных трупа - мужчина, женщина и маленький ребенок. От рыдающей женщины военные узнали, что убитые - ее сын, невестка и внук. Женщина прочитала в глазах военных немой вопрос: «За что?»
- Сын мой недавно вернулся из армии, а в их банду идти отказался.
- А мальчонка при чем?
- Хлопчик со страху спрятался под кроватью. Так «лесовик» вытащил его оттудова и с размаху ударил головкой о дверной косяк. И сказал еще: «Чтоб не осталось и семени от красной заразы!»
Цель разведывательно-поисковой группы Горбова была четкой: изничтожать бандеровцев, оуновцев, шпионов, диверсантов, «лесовиков»...
Как ни называй этих нелюдей, а всем характеристику одну давали: «враг хитер и коварен».
А ЕЩЕ БЫЛО ДЕЛО....
Войска работали, бандюки прятались и озлоблялись. Однажды, под Рождество, замкомвзвода сержант Сергей Белокриницкий привез на телеге двух убитых бандитов. Наши проверяли село, зайдя по единственной улице с двух сторон. В одной из хат и оказались «лесовики», пришедшие к селянам за «рождественскими подарками»: хлебом, салом, горилкой. Без проверки документов было ясно, кто такие. На команду «руки вверх» пытались ответить огнем. Но куда там - наши бойцы уже заматерели на той войне, оказались проворнее. У разведчиков были убойные пистолеты-пулеметы Шпагина - свалили незваных гостей с обрезами в один момент...
Сложнее было с бандой, которую возглавлял неуловимый много месяцев бандит по кличке Медведь. Этот упырь долго наводил страх на окрестные села. И вот нарвались бандиты на группу того же сержанта Белокриницкого. Самое удивительное в схватке, что Медведя, и впрям огромного, двухметрового бугая, уложил на землю самый маленький солдат во взводе - рядовой Володя Соловьев. Бандит, увидев солдат, выхватил гранату, выдернул кольцо, но едва занес руку для броска, получил в челюсть - кулаком Володя Соловьев бы не достал, а вот прикладом винтовки... Завалил Медведя на спину, а граната под ним же и рванула. Соловьев, как правильный боец, переживал об одном - при его нокаутирующем ударе в челюсть бандита треснула шейка винтовочного приклада.
«Товарищ лейтенант, а мне сильно влетит за поломанную винтовку?» - спросил Горбова.- «Да не переживай, Володя! - успокоил бойца взводный.- Ты же ребят спас, герой. А винтовку по акту спишем... Новую дадут... А если хочешь - автомат».
Эту историю полковник Горбов всякий раз рассказывал курсантам, когда приезжал в родное училище.
А уж что касается пресловутых схронов, то лейтенанту Горбову с его бойцами доводилось находить их не только в глухомани леса, но даже под церковью, под почтой, и даже, не поверите!, под домом комбата, под автопарком их части в Трускавце. А что до большинства местных жителей, то люди с «нормальными мозгами» быстро убедились, что советские солдаты, люди как люди, не озоруют, не грабят крестьян, словом, ведут себя совсем не так, как проповедовали «лесные братья»...
ТРАВА НА АСФАЛЬТЕ
В 1948 году сбылась заветная мечта Михаила - он стал журналистом, корреспондентом многотиражки «Воин-чекист» 81-й дивизии внутренних войск. Не тихая гавань - все ж таки 48-й, Западная Украина, штаб дивизии в Ровно. До середины пятидесятых давили бандитов. Погибали и наши. Однажды в корреспондентской командировке Горбов встретил в местечке Клевань однокашника по училищу. Друг пообещал назавтра позвать в гости, познакомить с женой, показать сынишку. Извинившись, ушел на службу. Под утро Горбов услышал шум, беготню. Оказалось, разведовательно-поисковая группа нарвалась на бандитскую засаду, товарищ погиб. С его женой (уже вдовой) довелось познакомиться на похоронах...
Послевоенная служба Михаила Горбова пошла по журналистской стезе: окончил редакторский факультет Военно-политической академии имени В.И. Ленина, был одним из двух Сталинских стипендиатов. Вторым был Тимур Гайдар - сын знаменитого писателя Аркадия Гайдара. Тимур дослужился до редактора военного отдела главной газеты страны «Правда», стал контр-адмиралом.
А наш коллега Горбов пришел в журнал «Пограничник», потом вернулся в родные внутренние войска, в журнале «На боевом посту» стал заместителем главного редактора.
Сто лет не каждому дано. Но Михаил Васильевич полного века заслужил.
ТЕМ ВРЕМЕНЕМ
Директор Росгвардии генерал армии Виктор Золотов поздравил военкора Михаила Горбова со 100-летним юбилеем. В квартире именинника артисты Росгвардии исполнили для юбиляра фронтовые песни, а у дома играл военный оркестр. Имениннику передали поздравительный адрес от Виктора Золотова, вручили цветы и подарки.