По мнению многих философов и не только, философия Г.В.Ф. Гегеля по праву считается одной их самых сложных.
Но в чём состоит эта сложность? Начнём с того, что такое сложный. Толковый словарь Ожегова говорит нам, что сложный – это «состоящий из нескольких частей, многообразный по составу частей и связей между ними». То есть сложно то, что состоит из некоторого множества. Это же множество приведено к единству. И это крайне замечательная характеристика философии Гегеля, на наш взгляд, ведь она как раз и посвящена этому: сведению множества к единству и наоборот. И вот она наша проблема: говоря «единое», мы должные говорить не только «единое» (А=А), но и «многое» (А≠А, но А=В). Ведь философия Гегеля, как известно, это спекулятивная философия. Она говорит о том, что всякое имеет в себе свою противоположность, а последняя в свою очередь содержит в себе это всякое. Или, как метко отмечает современный русский гегелевед Иван Алексеевич Протопопов: всеобщим принципом гегелевской диалектики «выступает одна и та же отрицающая себя негативность, которая полагается как непосредственно тождественная с собой в своём отличии от себя, что выражается в спекулятивном принципе единства тождества и различия».
Но так получается, что, говоря «единое», мы говорим «единое», а, говоря «многое», мы говорим и утверждаем «многое». Здесь содержание излагается лишь в антиномии, как выражается Гегель. Каким образом преодолевается данная антиномия? Гегель нам демонстрирует, как он решает данную проблему: он перебирает слова. Он нам предлагает вместо слова «единство» (которое, как он считает, «выражает совершенно абстрактное «одно и то же») употреблять слова «нераздельность» и «неразделимость». Но тут же немецкий классик философии отметает и эту пару слов под предлогом, что «эти слова не выражают того, что есть утвердительного в соотношении целого». То есть Гегель не решает данной проблемы явно. Но решает ли он данную проблему скрытно? Ведь мы же понимаем, что такое спекулятивная философия. Значит, Гегель донёс до нас при помощи своих слов её суть. Но как? Что нас связывает с Гегелем? Гегель – это мертвый человек, оставивший нам знаки (свои тексты). То есть нас связывает с ним как минимум то, что мы видим те же знаки, что и он. Но видим ли мы их так же, как и он их? Отчасти да, отчасти нет. Тут нам открывается вторая нить, связывающая нас с Гегелем: контекст. Что такое контекст? Словарь сообщает нам, что контекст – это совокупность фактов и обстоятельств, коими могут быть жизненные условия либо смыслы (Викисловарь). Применительно к нашему случаю, контекст – это не-слово Гегеля, это его отсутствие. Контекст слова - это всё что угодно, только не само это слово. Контекст это то, что находится за и до знаков (из которых состоит слово). Почему за и до? Потому что условно можно разбить контекст на два контекста: контекст наш, в котором мы обитаем, и тот, в котором существует Гегель. Если ещё конкретнее, то контекст – это смысл, значение. Текст – это знак, контекст – это значение. Текст у нас один, контекста два: наш и Гегеля. Единство двух контекстов образует текст, из которого происходит определённый смысл, значение. Что это за смысл? Это и есть спекулятивная философия. То есть понимание спекулятивной философии рождается вследствие самой спекулятивной философии. Выражаясь словами Платона, мы как бы припоминаем саму философию Гегеля. Наш контекст находится в противоречии с контекстом Гегеля. Вследствие развивающейся природы обоих контекстов они сталкиваются, преодолевают друг друга, образуя смыслы. Таким образом рождается понимание противоречивой философии Гегеля через непротиворечивый односторонний текст.