Деревня испокон веку жила своим личным подсобным хозяйством, когда мясо в доме не переводилось, резали на зиму годовалого телка, а в придачу к нему хряка, а то и двух. Но вот в последние годы сменила тактику, поизмельчала что ли.
Скотину теперь держат единицы семей, и то только те, кто ещё ставит на ноги детей и испытывает вполне естественные материальные затруднения. Пенсионеры же, которые уже заработали свои кровные, неважно, велики или малы, обрели новую привычку - ездят за мясом на городской рынок и, уподобившись горожанам, с удовольствием торгуются, переворачивая с боку на бок куски и получая от этого не понятное мне удовольствие.
Мы с мужем тоже, как только детей выпустили в полёт, скотину держать перестали, даже куры показались нам делом хлопотным и из-за дороговизны кормов более затратным, чем выгодным.
Время от времени с нами отправляются на рынок две подруги, Надежда и Люся, обе пенсионерки, в прошлом – сельская интеллигенция. Одна медичкой у нас всю жизнь проработала, другая в прошлом учительница с городскими корнями, они скотину сроду не держали и представление о ней имеют весьма и весьма отдаленное.
А тут праздничные дни на носу, Новый год, дети с внуками в гости пожалуют, есть или нет на что, а угощай, бабка, поезжай в город, потряси кошельком.
Надежда с Люсей шутили по поводу своих пенсий, мол приносят каждый месяц деньги на блюдечке с голубой каемочкой, хорошие деньги, жаль вот только, что мало, разгуляться с ними даже под Новый год очень проблематично. Но на этот раз всё-таки решились, поехали. Прогуливаемся вдоль мясных рядов, прицениваемся, присматриваемся, что люди берут, от чужого достатка получаем удовольствие. Надежда время от времени пищит, пряча голос в зажатый кулак:
- Девки, смотрите, вон этот какой кусман поволок, целую задницу, наверное, на шашлыки… Вот погуляют так погуляют…
И меня оторопь берёт от одних интонаций её голоса, кажется, ринется сейчас и выложит всю свою «хорошую», пусть и небольшую пенсию за один вот такой кусок. Но Надежда вовремя успокаивается, и мы двигаем дальше. Оказывается, Люся ещё дома провела с подругой воспитательную беседу и напоследок предупредила:
- Надька, ты зажми покрепче кошелёк, чтобы от него в мозг тебе всё время сигнал шёл, и на мясо не пялься. Помни, мы с тобой едем покупать вымя. И дёшево, и то же самое мясо, надо только уметь приготовить. А я умею, ты же знаешь. Вспомни, как Сергеича в гости приглашали, он ел-ел и всё понять не мог, что за деликатес на столе, думал, тёртые рябчики. Если бы ты язык не высунула, он бы всё доел и тарелку кусочком подлизал…
- Надька, ты опять! – слышу я недовольный Люсин голос. - Ну чего ты к вырезке прицениваешься, если знаешь, что даже после прибавки злосчастной тысячи ты это мясо всё равно не купишь. Колола-колола в своём медпункте столько лет, а на мясные рёбрышки не наколола, только на вымя…
Но Надежда, не обращая внимания на ворчание подруги, пробирается сквозь плотную очередь к самому краю прилавка, где она уже заприметила огромное вымя, развалившееся, как барыня в кресле. Подтянувшаяся следом Люся ударила её по протянутой руке:
- Дурочка, это же свиное…
- А что, свиное разве хуже? – удивилась Надежда. – Оно, наверное, горчит?
Надежда повернула голову к продавщице, уже готовая и ей задать этот же вопрос, но наткнулась взглядом на её заслезившиеся от смеха глаза. И вдруг сама ясно представила себе свинью с ведёрным выменем между ног.
Хохотали уже мы все, привлекая к себе внимание недоумевающих покупателей.
В Новый год дети к Надежде не приехали, укатили праздновать в какой-то пансионат, объявив ей, что заглянут в её дыру попозже. Надежда, конечно, немного расстроилась, а потом решила, что молодым и вправду хочется повеселиться в праздник, только вот песен они нынче не поют, а, чтобы в телефоне зависать, так интернета у неё нет. Призвала она на помощь Люсю, свою подругу задушевную, та приготовила вымя, поставили на стол бутылочку и пригласили встречать праздник аж пятерых одиноких соседок и Сергеича, чуть ли не единственного старика на всю округу. Песен от души напелись, даже плясать пробовали, когда Сергеич начинал стучать вилками по тарелке. Гости с удовольствием съели всё приготовленное вымя, хвалили еду да дивились такой роскоши. Сергеич, слыша это, улыбался в усы, но Надежду с Люсей не выдавал, и только в конце, когда одна из гостий спросила:
- Надь, это что у тебя за мясо, - ответил вместо неё, глазом не моргнув:
- Свиное вымя, девки, свиное вымя…
Праздник удался, ведь главное в празднике что? Правильно, не то, что на столе, а то, что в душе. А у нас в душе радость. Живём дальше? Живём!