Отчим снова кричал: «Да я вас обоих на своём горбу тащу! Молчи, сука!» Эти фразы Глеб Вятенко услышал последними, в тот момент, когда улизнул из дома на улицу. Сбегая по ступеням лестничной клетки, он оставлял позади себя накинувшихся друг на друга родителей, квартиру, наполненную злобой и разочарованием, запах крепких сигарет, слёзы и стенания.
Мальчишка вышел из тёмного подъезда в светлый майский день. На детской площадке между пятиэтажек он увидел девочку, копающуюся в песочнице, и решил пойти к ней. Это была Полина – девчонка из соседнего подъезда, возрастом на год младше Глеба, но куда более крупная, чем он. Позади неё, на скамейке мирно дремала Полинкина бабушка, которая должна была присматривать за внучкой. Степаниду Петровну Глеб знал за её привычку всех детей во дворе называть сорванцами и «шумыгами». Толстая старушка в повязанном на голову платочке, шерстяном свитере, плотной хлопковой юбке и резиновых калошах мирно сопела, вывернув одну ногу. Полина увлечённо лепила что-то из песка.
Мальчик поприветствовал знакомую:
– Привет! Куличики печёшь?
– Привет! – ответила довольная девочка, утрамбовывая в пластмассовой формочке грунт. – Да. Будешь со мной?
«Если я не соглашусь, она предложит играть в дочки-матери. Это же Поля! Лучше уж полепить эту хрень, раз никого больше нет во дворе», – подумал Глебка и утвердительно кивнул.
– Но ты такие не делай, – попросила подружка, указывая на свои скульптурные шедевры, похожие на развалившиеся снежные комки. – Хлеба больше не надо! Давай тортик сделаем!
– Давай, – ответил Глеб, обречённо выдохнув.
Дети елозили по мокрому песку руками, создавая что-то вроде овала. Полина от удовольствия даже иногда приоткрывала рот, обнажая остатки молочных зубов. Она могла часами напролёт ковыряться в любой грязи, придавая ей какую-нибудь форму. Мальчик просто пытался чем-то занять время. Ему казалось, что гулять одному – это плохо. Если на улице не было других ребят, он сразу ощущал себя покинутым и отвергнутым. Будто с ним никто не хочет играть.
Вдруг Полинка промямлила:
– Этот тортик будет на похороны.
– Какие ещё похороны? – удивился мальчик.
– Мы с тобой потом можем поиграть в похороны: у нашего подъезда крыса дохлая лежит! Бабушка испугалась её, когда мы на улицу выходили. Сказала, что крысу нужно прикопать. Вот мы и прикопаем тут, рядом с тортиком!
Глеб разделил восторг подруги, но не из-за идеи новой необычной игры, а из-за того, что впервые увидит крысу вживую. Хоть и неживую. Он резко вскочил:
– А где она?
– Вон там, у кустов.
Ничего не объясняя, мальчишка ринулся в указанном направлении.
– А тортик? – возмущённо крикнула Поля ему вслед.
Но Вятенко было уже не остановить. Потоптавшись в зарослях ивы, мальчуган всё же обнаружил бездыханного зверька.
«Ого!» – только и подумал Глебка, подняв с земли вытянутое тельце грызуна. Он осматривал крысу с искренним любопытством: тонкие усы, голые когтистые лапки, длинный хвост оставались неподвижными. Мальчишке понравилась гладкая – как ему показалось на ощупь – чёрная шерсть: «Да, мы с ним точно во что-нибудь поиграем!»
Глеб вернулся в песочницу к Полине:
– Давай с ним поиграем!
– С крысой? – на лице девочки возникла гримаса отвращения.
– Да. Ты потрогай, он мягкий!
– Да? – ребёнок протянул руки к трупу зверька и погладил мёртвое тельце. – Да, действительно мягкий.
– Ну что, сыграем?
Полина перебила друга неожиданным вопросом:
– А как его зовут?
Глеб задумался, а затем ответил:
– Хвостик! Его зовут Хвостик!
– Ну, тогда давай покормим Хвостика тортиком, – сказала девочка в предвкушении необычного развлечения.
– Давай!
Глеб присел рядом с Полиной и положил Хвостика на песок. Крыса выглядела совершенно незаинтересованной в «кулинарном изыске», что приготовили для неё дети. А ещё ребятам не понравилось, что гость их ресторана развалился за обеденным столом. Глебка побежал обратно к кустам за веткой, а Полина начала искать какую-нибудь верёвочку у мусорки в углу двора. Найденным обрывком капроновой нити дети примотали усопшего грызуна к палочке и воткнули её острый конец в грунт. Получилось некое подобие расстрельного столба, только в миниатюре, на котором приговорённого сперва задушили. Он так выглядел из-за нескольких мотков вокруг крысиной шеи. Ведь голова заваливалась вниз, а ребятишки хотели, чтобы «посетитель» их «кафе» смотрел перед собой. Хвостик не жаловался.
Поля подняла один из своих куличиков:
– Хвостик, ты голоден! Перед тортиком же нужно поесть хлеб! Хочешь?
Хвостик был не против.
– Хочет! – ответил за него Глеб.
– Держи! Самый вкусный! Я его сегодня испекла, – с этими словами девочка сунула ком песка крысе в морду.
Хвостик не возражал.
– Вкусно? – поинтересовалась у едока малолетняя кулинарка после того, как по её мнению, гость «кафе» попробовал блюдо.
Хвостик не высказал ни слова критики.
– Думаю да, – решил за «гостя» Глеб. Он улыбался: игра его забавляла.
Выбросив в сторону первый комок песка, Полина взяла из кучки второй:
– Тогда ты, наверное, хочешь добавки?
Хвостик не отрицал.
Аккуратно потыкав куличиком в холодный крысиный нос, ребёнок просеял грунт сквозь пальцы, раздавив его в ладошке. Полина опять потянулась к кучке со словами:
– А теперь штрафную! – первую часть слова она произнесла невнятно, сделав упор на громкое окончание.
Хвостик не противился.
– А теперь можно тортик, – произнесла девочка тоном своей мамы, заставлявшей её поесть перед прогулкой.
– Тортик-тортик-тортик! – пропел Глебка на случайно пришедший в голову мотив.
– Ахр! – проснулась от неожиданного громкого звука Степанида Петровна. Сонным взором она пыталась разобрать, во что же там играют сорванцы. Разглядев примотанного к ветке мёртвого грызуна, она закричала. – Ай! Ты же! Матерь небесная, что же это творится-то! Вы что, с крысой играете дох… Ах, ты её принёс!
Глеб внезапно понял, что сейчас ему будет худо.
Старушка начала медленно вставать со скамейки, приговаривая:
– Олух! Бестолочь! Ты что удумал, а? Ты что делаешь, а? Это же крыса! Вы гляньте на него: к моей внучке с дохлой крысой пришёл! А ну, брысь! А ну, брысь отседова! Брысь, я сказала! А вот сейчас я тебе!
Глеб выдернул палку с Хвостиком из песка и бросился наутёк, не желая знать, что там ему уготовила Полинина бабка. Убежав за соседний дом, Глеб остановился и присел на корточки у ближайшей чахлой клумбы. Раскрасневшийся мальчик начал гладить мёртвого зверька и постепенно успокоился.
Согласный на всё Хвостик никуда не спешил. Он просто лежал в руках ребёнка.