Настал последний день караула на полигоне Боча, все очень жалели об этом и старались
получить последние удовольствия от такого маленького отпуска из казарменной жизни.
Жека снова пошёл стрелять на огневой рубеж, и провёл там пол дня. Вернулся весь грязный,
покрытый гарью от пороховых газов. На подворотничке была гарь и песок, во рту тоже песок и
гарь.
Лицо загорело и несмотря на усталость, улыбка сверкала на чёрном от загара и копоти лице.
Двое из ларца нашли себе другое развлечение, они как всегда тиранили батарею.
Достали всех до чёртиков, солдаты и так уставшие и загнанные бессонными караулами, и
бесконечными придирками двух явно нездоровых омбалов, падали с ног.
Жека явившись со стрельбища, и помывшись в умывальнике до пояса, принял управление
батареей на себя.
Он приказал всем спать, или по желанию купаться и стирать одежду.
И что бы избавить солдат от тиранов, предложил двоим из ларца совершить дембельскую
прогулку по Боче.
Двое из ларца очень любили делать что-то дембельское.
Ведь если ты просто гуляешь, то это не круто, а если гуляешь по дембельски, так это же совсем
другое дело!
Тут же вся троица плечо к плечу отправилась гулять по дембельски.
На этот раз решили посетить отдалённые районы стрельбища, где ещё не ступала нога
дембельской троицы.
Шли довольно долго, и пришли на самый отдалённый пост.
Там стояла полу землянка.
Точно такая же была на ВАПе в Остре. Предназначена она была для охранников полигона.
Первое чем должны были заниматься дежурные находящиеся в домике, это перекрытие пути гражданским и военным к месту, где ведутся стрельбы. Второе задание заключалось в том,
чтобы охранять сам полигон от воров.
Придя к домику троица застала совершенно благостную сцену.
Двое дежурных в одних труселях и сапогах пекли в костре картошку.
Рядом с костром стоял столик из катушки для провода, на котором лежала советская газета, на
ней уже было нарезано копчённое венгерское сало с прожилками, солёные огурцы и несколько
бутылок водки.
Одна бутылка уже валялась пустой возле костра.
Дежурные завидев троицу закричали таким криком, как будто встречали долгожданных гостей, и
жестами и ласковыми матерными ругательствами пригласили троицу отведать всего, что Бог
послал.
Двое из ларца завсегда были готовы к приёму пищи.
Дело в том, что они с утра до вечера были укуреные конопляной пыльцой высшего сорта, и как
они выражались их «постоянно пробивало на жрачку».
Присев на пустые ящики из под патронов троица тут же оказалась в атмосфере известной
картины «Охотники на привале» Перова.
Стали расспрашивать местных солдат о службе.
Те поведали леденящие до чёрной зависти подробности своей счастливой службы.
Оказывается они вечные дежурные по ВАПу. То есть они просто живут в этом маленьком
домике.
Ходят только в столовую, да и то по очереди. Летом вообще хорошо, каждый день мадьяры их
кормят и поят, за то, что они разрешают им пасти овец на полигоне.
Есть ещё маленький бизнес, дежурные продают мадьярам всё, что остаётся от мишеней, и так
же патроны и ящики из под патронов.
Всё это идёт по бартеру, еда вино, водка.
Возле домика гора расстрелянных в хлам мишеней из дерева и фанеры.
Это дрова на зиму, в домике стоит солдатская буржуйка.
По этому зимой то же можно жарить еду и разогревать ту еду, что принесли со столовой.
Несмотря на такой расслабляющий график жизни, солдаты были накачанные, загорелые и
пьяные.
Тут подоспела картошка и все выпили для начала обеда.
Андрей произнёс тост в армянском стиле и все накатили по пол стакана.
После первой и второй сами знаете, что берерывчик небольшой.
Доев и допив всё до последней капли решили спеть, все затянули «Чёрный ворон»
за исключением Жеки.
Дело в том, что у Жеки не было слуха, и он за этот маленький изьн получил три наряда
внеочереди в Остре.
А дело было так.
Жека страшно любил орать строевые песни шагая вместе с огромной в сто пятьдесят человек
батарее.
Старшина как раз имел идеальный слух, он обучил профессионального барабанщика бить в
барабан под шаг и песню строя. Как видно это было особое искусство.
Выявил курсантов с сильными голосами, сделал их запевалами, и когда строй исполнял какую
либо песню, все превращались в одно целое, казалось, что нет преград для патриотов, всем
шагалось легко и весело.
И вот в очередной раз, когда строй в походе пел «Розпрягайте хлопцы коней», Жека впал в раж и
орал песню с такой же силой, с какой он не попадал в ноты.
К несчастью у сержанта Киданчука был отличный слух, и он приказал Жеке немедленно
заткнуться. Но Жека не мог остановиться, он был в таком боевом состоянии, что его уже было
нельзя заткнуть обычными словами.
Киданчук понял Жекино состояние. По этому ему пришлось подать команды всему строю-
Отставить пеню, на месте стой!
После чего он вызвал Жеку из строя и объявил ему три наряда вне очереди с формулировкой —
За похабное исполнение строевой песни!
Жека понимал, что если он сейчас споёт вместе с остальными солдатами, то навсегда испортит
не только вечер, но и воспоминания о нём.
Прекрасно посидев возле костра у хлебосольных дежурных по ВАПу, троица решила идти
домой, обнялись на прощанье с новыми друзьями все были в благостном настроении.
Вернулись уже за темно.
Как не странно внутри полигона не было освещения, по этому шли в темноте.
Жека видел только силуэты солдат бредущих в темноте в казарму.
По этому он сказал своим двоим из ларца — Идём быстрее а то чего доброго напоремся на
Злодея!
Тут из темноты к Жеке подошла тёмная фигура и произнесла — А что Злодей не человек что
ли?
Жека взглянул фигуре в лицо и отпрянул, а него улыбаясь смотрел тот самый майор Злодюжкин.