Сейчас ученые полагают, что европейской истерике 18 века вокруг вампирской темы способствовала урбанизация. Города росли, а с началом промышленной революции особенно. В результате городские кладбища мало того, что оказывались не за пределами населенных пунктов, а прямо внутри городских стен, а кроме того, захоронений становилось все больше и они организовывались поверх старых могил, так что необходимая глубина не выдерживалась.
Все это было попросту небезопасно прежде всего с санитарной точки зрения. Более того, сохранились даже записи священнослужителей городских церквей (а нередко кладбища граничили, а то и были внутри храмовых комплексов), что смрадный запах мешает богослужениям, отвлекая прихожан.
И вот на фоне таких проблем в 1725 году в Австро-Венгрии в главной газете выходит материал о том, что камерпровизор Фромбальд был приглашен в сербскую деревню Кисилево, чтобы расследовать загадочный случай беспричинных смертей жителей. По опасениям односельчан, причиной таких страшных историй был умерший не так давно земляк Петер Благоевич, который якобы "восстал из могилы". И вот камерпровизор решил провести вскрытие "виновного". И в заключении неожиданно согласился с местными жителями, которые тут же провели обряд, чтобы окончательно уничтожить вампира, развеев его прах в реке. Любопытно, что текст того заключения опубликован и сейчас доступен в сети.
и в то же время покорнейше просить, чтобы, когда должно было ошибиться в этом, приписать такое не мне, а выставленному вне себя в страхе негодяю.
Из донесения Фромбальда
То есть камерпровизор заранее снимает с себя вину, за то, что он мог ошибиться с "постановкой диагноза". Мол, местные жители так были напуганы, что проще было согласиться с их доводами, чем пытаться разубеждать.
Однако после этого материала загудела не только сербская провинция, но и значительная часть Старого Света. С тех пор распространилось сербское слово вампир во многих европейских языках.
Спустя несколько лет, в 1731 году история повторяется. Но уже в другой деревне и опять в Сербии, которая в те годы переживала не лучшие свои времена. Население бедствовало и недоедало. А в деревне Медвежье вспыхнула целая эпидемия вампиризма. Якобы умерший албанец Арнольда Паоле, который долго жил в Османской империи, однажды был укушен вампиром, но сумел спастись, поедая землю с его могилы. Однако же когда албанец умер, свалившись с телеги, жителей деревни вдруг начали косить необъяснимые никакими болезнями смерти. На место выехал военных хирург Флюкингер и снова не смог найти научных причин. Однако знакомясь с его отчетом сейчас, становится понятно, что у медицины того времени было попросту мало опыта в посмертном вскрытии. И естественные признаки разложения трактовались как невероятные.
Вновь доклад Флюкингера всколыхнул всю Европу. Панические настроения были настолько распространенными, что императрица Мария-Терезия была вынуждена отправить своего личного доктора Герарда Ван Свитена тщательно изучить эти дела. Она пришел к выводу, что никаких вампиров не существует. И был издан закон, который запрещал вскрытие могил и осквернение тел. Тем не менее вампирская тема прочно вошла в массовую культуру.
Упыри и вурдалаки — персонажи невежественного фольклора стали появляться в немецкой поэзии. Но повальное увлечение этой темой начнется в 18 веке, вместе с неоготическим стилем в искусстве.
Самым же первым результатом всей этой темной истории с вампирами стала реформация в обустройстве городских кладбищ.