Наука пришла в мою жизнь очень рано. Пытливый детский ум старался испытать все, что не приколочено, но чаще испытывал родительское терпение. Уж сколько маминых косметических средств, папиных технических и бабушкиных лекарственных жидкостей и твердостей было угрохано во славу науки и мне на радость.
Помню, один из самых ошеломительных экспериментов чуть не закончился моей слепотой. Никогда и ни при каких обстоятельствах, даже если вас будет уговаривать все мировое правительство во главе с массонами и всеми членами семьи Рокфеллер, не смешивайте скипидар и марганцовку в пропорции... да ни в какой пропорции этого не делайте. Сначала эта жижа, взвесь и суспензия начнет нагреваться, будет приветственно булькать и пузыриться, а потом в порыве чувств яростно кинется лобызать вас в уста ваши сахарные и заглядывать в очи любопытные. Именно так со мной и захотело поступить мое научное детище. Хорошо, что я успела инстинктивно прикрыть лицо руками. Потом почти месяц ходила с коричневыми ладонями и красными от стыда ушами.
Это было фиаско моей практической химической карьеры. И я ударилась в химию теоретическую.
В возрасте шести лет я узнала, что Менделеев таблицу периодических эелементов увидел во сне. Вот и мне не давал покоя факт, что путь к великим научным открытиям невероятно прост и безопасен для здоровья: моего физического, родительского психологического.
И я изо всех сил старалась спать, для пущего эффекта, подложив под голову учебник органической химии за 9 класс, в котором учился мой брат. И все равно великого химика из меня не получилось, даже самого завалящего младшего научного сотрудника какого-нибудь захолустного НИИ из меня не вышло. А все потому что снились мне исключительно бесполезные вещи: ядерная модель королевского салата, проблемы промышленного получения в дворовой песочнице каши-малаши, твердофазный метод пептидного синтеза манной каши без комочков и клюквеного киселя, Временное правительство Керенского и закон сохранения конфет в бабушкином кармане кофты.
Проснувшись, я чесала репу, пытаясь осознать какого лешего мне сейчас наснилось. И не найдя хоть какого-то вразумительного ответа, я решила перестать завидовать всемирной славе Дмитрия Ивановича. И заодно всем остальным Нильсам Борам и Гей-Люсакам.
И тут мне на глаза попадается история открытия закона всемирного тяготения. Ну, та самая про Ньютона и яблоко. А через несколько дней я стала свидетелем несомненно научного эксперимента: соседский мальчик сверху кидал из окна квартиры яйца в прохожих. Однако, закончить опыты ему не дали. Вернувшийся с работы отец вовлек его в другой эксперимент: практическое доказательство теории большого ремня. На научной конференции нашего двора было решено, что практическое доказательство яичной теории потерпело крах в связи с наличием нежелательного компонента в лице отца и его ремня. Таким образом и физика ненадолго отошла у меня на второй план.
Увлечение микробиологией у меня как раз совпало с всыпхнувшей любовью к зомби. И на мою удачу мама вдруг на ровном месте заинтересовалась нетрадиционными методами лечения при помощи грибов кордицепса. Имея на генетическом уровне признаки гриба и животного кордицепс для меня представлял идеальный объектом для изучения. И я с осторожностью принялась вести записи наблюдений за мамой, параллельно подыскивая наряд на случай получения Нобелевской премии. Папа глядя на весь этот бедлам, тихонько хихикал, пощряя меня на дальнейшую деятелность, а бабушка-мусульманка яростно крестилась двумя перстами. Мама в свою очередь в зомби превращаться не захотела, но наряд мне на всякий случай приобрела.
Таким развитием событий я тоже удовлетворилась. Хоть и с сожалением отметила, что карьеру на цитолого-генетическом поприще пора сворачивать. Тем более, что заканчивалось лето, впереди маячила десятилетняя школьная деятельность и перспектива заняться более серьезными изысканиями.
Но и школа подарила моим родителям кучу беспокойств. Особенно, когда появились предметы типа химии и физики. И было с чего: там ведь столько реактивов, реагентов, химикатов и всяких электрических штук. И как же они обрадовались, когда я сначала поступила на филфак, а потом в театралку.
Но работать я все равно стала инженером.
А какие эксперименты ставили в детстве вы?