Провожать звездолёты, которые не долетят, это не то, что провожать тех, которые благополучно приземлится. Ощущения совершенно разные, смотря на сияющую стрелу, я всегда знаю, вернутся люди домой или уже никогда не увидят своих родных. Иногда я пытаюсь, сказать или сделать что-нибудь хорошее, но люди иногда чувствуют, что это не просто так. А пробуждать предчувствие никак нельзя, ведь тогда кто-нибудь может отказаться от полёта, а это уже недопустимо. Ия старательно делаю вид, что всё хорошо, счастливого пути.
Иногда меня пытаются убить, но я всегда чувствую таких. Им не объяснить, что ничего не изменится. Я только чувствую, а изменить ничего нельзя. Но чем дальше, тем сложнее, люди всё больше начинают чувствовать меня. Начинают жадно вглядываться в лицо, следить за каждой интонацией произнесённого слова.
Но хуже всего было с последним. Он схватил меня и не отпускал, крича в лицо.
-Я же вижу, вы знаете, что будет. Почему вы молчите и не предупреждаете людей? А вот ничего у вас не выйдет, я не полечу и другим не дам лететь. А вот мы вас сейчас всей толпой засунем в этот звездолет, и летите на нём сами. А у нас у всех, всё будет хорошо.
Я обреченно молчал, понимая, что кричать и умолять бесполезно, меня никто не послушает. И вот летя на звездолете, я с тоской смотрю на уменьшающуюся планету. Но успеваю увидеть, как взрывается планета и разлетается на осколки. А звездолёт меня уносит от погибшей планеты, и ничего нельзя изменить.