...Утром 5 февраля гарнизон увидел своеобразное зрелище. Китайский солдат в маске, покрытой оберегами и амулетами, подошел к стене цитадели и водрузил флаг. Этот определенно был некий ритуал...
Излучина реки Ло в районе цитадели Туенкуанг изобилует множеством округлых холмов с крутыми склонами, которые французы называли "мамелонами" (т.е. "грудь" - за форму). Вокруг одного из таких холмов на западном берегу Ло китайцы и соорудили форт Туенкуанг, обнесенный трехметровыми каменными стенами. Форт имел типовую для китайского крепостного искусства планировку – квадрат со стороной 400 м в плане, а расположенный в центре семидесятиметровый мамелон выполнял функцию сторожевой башни. О том, что из себя представляло это сооружение, можно составить представление по единственному сохранившемуся на сегодня участку.
Внутри периметра крепости оказалось несколько многоэтажных пагод. Несколько таких пагод венчали центральный мамелон и служили квартирами для французских офицеров. В четырехстах метрах ниже по течению от цитадели располагалась небольшая деревня с населением около ста вьетнамских крестьян.
С начала октября 1884 года французские патрули все чаще начали сталкиваться с отрядами «черных флагов», становившихся все многочисленнее. Вскоре джунгли близ Туенкуанга кишели уже тысячами китайских разбойников, нападавших на французов и мирных вьетнамцев (деревню в конце месяца частично сожгли).
В ноябре удалось провести ротацию гарнизона. На смену измотанным постоянными обстрелами и болезнями французским частям прибыли две роты Иностранного легиона, взвод артиллерии морской пехоты, отряд из восьми саперов 4 -го инженерного полка и дюжина матросов с малой канонерской лодки «Митральез», приписанной к форту. Всего в гарнизоне насчитывалось 619 человек, 390 из которых были иностранными легионерами, а 160 – неопытными солдатами вспомогательной вьетнамской пехоты. Гарнизон располагал весьма ограниченным количеством боеприпасов, а вот с провиантом все было удовлетворительно: еды должно было хватить на полгода.
Вьетнамские пехотинцы под началом капитана Диа обосновались в небольшом лагере, примыкающем к южному углу форта; центром этого лагеря стала небольшая пагода. Поначалу отношение к тиральерам было весьма скептическим: малорослые и худые, они не выглядели впечатляюще. Кроме того, репутацию вьетнамской пехоты сильно подмочило дезертирство нескольких рот весной 1884 года. Очевидец вспоминал: «У них не было солдатской выправки, и они были одеты в самую отвратительную полосатую синюю форму, с необычной уродливой бамбуковой шляпой, похожей на супницу, с красными, белыми и синими наконечниками. Номер их роты, вышитый красной лентой на белом овале на левой стороне груди, окончательно разрушал любые их надежды выглядеть по-военному». Хотя французские войска за глаза – а порой и в глаза - называли вьетнамских солдат «башибузуками», - тиральеры вскоре заставили в корне пересмотреть отношение к себе. Их выносливость, способность совершать многокилометровые марши, в том числе по джунглям, агрессивность, способность держать удар, стойкость под огнем - поразили французскую (а позже и американскую) армию.
Гарнизоном Туенкуанга командовал тридцатисемилетний майор Марк-Эдмон Домине (1848–1920). Карьеру Домине начал в Северной Африке, в батальонах африканской легкой пехоты (Bataillons d'Infanterie Légère d'Afrique или BILA ), более известных как Bat d'Af. Фактически это были дисциплинарные части, в которые попадали либо солдаты, совершившие серьезные проступки, либо гражданские лица, обязанные по приговору суда после отсидки отбыть воинскую повинность. Солдаты Bat d'Af, в просторечии «зефиры» или «жуайе» («радостные»), обычно называли свои части коротко: unit l'Enfer («Ад»). Как и положено штрафникам, Bat d'Af попадали в такие жестокие переделки, куда даже Иностранный легион жалели отправлять. В общем, командир гарнизона Туенкуанг был настолько тертым калачом, что только такой и мог соответствовать создавшейся обстановке.
Домине немедленно организовал строительство дополнительных укреплений. Его правой рукой в этом деле стал бывший журналист, двадцатипятилетний сержант Жюль Бобийо из 4-го инженерного полка. Под руководством Бобийо был возведен внешний периметр в виде бамбукового частокола, окружавшего форт, а также траншеи, блиндажи и земляные валы. Прикинув, что в случае занятия противником большого мамилона в трехстах метрах к западу от форта, осаждающие получат отличную передовую позицию, сержант предложил оборудовать там укрепленный блокпост. С одобрения Домине семьдесят легионеров и инженеров всего за шесть дней соорудили на этом месте систему круговой обороны: кольцо траншей, прикрытых деревянными щитами с бойницами. Такие укрепления позволяли обороняющимся перемещаться незаметно для противника.
Вплоть до 20 декабря во французский лагерь продолжали прибывать джонки, подвозившие припасы.
С последним конвоем прибыл важнейший груз – несколько бочек вина. Пить сырую местную воду было категорически небезопасно.
Регулярно (25 ноября, 3, 7, 9, 12 декабря) происходили стычки с головорезами Лю Юнфу. Слово «головорезы» здесь следует понимать в прямом, буквальном смысле: почтенный Лю выплачивал награду за каждую принесенную голову европейца (головы коллаборантов оплачивались значительно хуже). 21 декабря Домине провел разведку боем. Отряд добровольцев под командованием капитана Кеттелина отбросил передовые дозоры «черных флагов» и выявил их систему огня, попутно нанеся противнику чувствительные потери. В свою очередь, китайцы своеобразно поздравили гарнизон с наступающим 1885 годом: всю новогоднюю ночь французам пришлось отбивать ожесточенные, хотя и безуспешные атаки. Ситуация повторилась 10 и 26 января 1885 г.
В январе численность осаждающей армии существенно возросла: к трем тысячам «чернофлажников» добавились девять тысяч бойцов Юннаньской армии. На беду французов, ранее многие из этих солдат участвовали в подавлении восстания мусульман в Юннани (1855-1873). Это восстание, охватившее почти всю провинцию, было подавлено маршалом Ма после нескольких осад, и теперь его солдаты были экспертами в искусстве осадного дела и минной войне. Они немедленно приступили к рытью сложной системы траншей, с каждым днем все ближе подбиравшихся к цитадели, а также к строительству внешнего оборонительного контура на случай возможной попытки деблокады извне.
Ночью на окружающих цитадель холмах горели сотни костров. Гарнизон отдавал себе отчет в том, что «в случае чего» пощады от китайцев ждать не приходится, поэтому о капитуляции даже мысли ни у кого не было. Полностью отрезанные от внешнего мира, французы бросали в реку Ло бутылки и бамбуковые трубки с запечатанными внутри посланиями в надежде, что ниже по течению они попадут в нужные руки.
26 января 1885 года солдаты Лю попытались преодолеть бамбуковый частокол и занять передовой французский блок-пост. Стуча в гонги и тарелки, трубя в трубы и размахивая многочисленными знаменами, бойцы «черного флага» с криками бросились вперед. Блокпост, обороняемый всего лишь восемнадцатью легионерами под началом сержанта Либерта с трех сторон атаковали три колонны по триста человек. Первую удалось рассеять обстрелом из орудий «Митральезы», вторую - остановить ружейным огнем из блокпоста и цитадели, но третья подошла к самым стенам. Лишь огонь в упор из пушки Норденфельда позволил отогнать «чернофлажников». Они отошли, оставив на поле боя несколько десятков убитых.
На следующий день французы обнаружили, что китайцы активно роют подземный тоннель (мину), ведущий в сторону блокгауза, более того – он уже подошел к его стенам. Стало понятно, что аванпост удержать не удастся, и его нужно эвакуировать, но как?
По условному сигналу на рассвете следующего дня все французские винтовки и пушки открыли огонь на подавление огневых точек китайцев, пока восемнадцать легионеров одним броском пытались преодолеть 300 метров, отделявшие передовое укрепление от цитадели. Удивительнее всего, что потеряли при этом лишь одного бойца.
Сдача "мамелона" стала серьезным ударом, поскольку позволила китайцам беспрепятственно вести земляные работы, не беспокоясь о тыле. Кроме того, «Черные флаги» развернули на захваченной позиции несколько устаревших пушек Круппа, притащенных через джунгли на слонах. Вскоре гарнизон стал нести ежедневные потери от постоянных артиллерийских обстрелов.
Меж тем, юннаньцы быстро рыли траншеи. Зону работ весьма эффективно прикрывали фашинами, в результате французы практически ничем не могли помешать противнику. Главные усилия китайские саперы сосредоточили против юго-западной стены цитадели, когда-то защищенной фланговым огнем из блокпоста.
В начале февраля китайские войска форсировали реку и начали вести непрерывный огонь с восточного берега, что сильно осложнило жизнь в лагере тиральеров и на борту «Митральезы». Траншеи вплотную придвинулись к крепости. Ситуация становилась угрожающей, и Домине решился отправить Жана-Пьера Шантеля, друга Жюля Бобийо, в Ханой за подкреплением.
Утром 5 февраля гарнизон увидел своеобразное зрелище. Китайский солдат в маске, покрытой оберегами и амулетами, подошел к стене цитадели и водрузил флаг. Этот определенно был некий ритуал, призванный ослабить гарнизон; несмотря на свой полководческий талант, Лю Юнфу оставался жертвой всевозможных суеверий. Французский лейтенант и несколько легионеров приделали к бамбуковому шесту веревочную петлю, ловко подцепили ею знамя и втянули его в цитадель. Двое китайских солдат попытались спасти флаг, но были убиты на месте.
В тот день война с поверхности ушла под землю. Начался новый этап осады Туенкуанга...
Casus Belli в Telegram: https://t.me/CasusBelliZen.
Делитесь статьей и ставьте "пальцы вверх", если она вам понравилась.
Не забывайте подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала
Ссылка для желающих помочь проекту:
https://www.tinkoff.ru/cf/5rFGSRNywy6