Сегодня в университете я столкнулся со своей бывшей девушкой. Мы поговорили. Она все ещё надеется, что у нас есть шанс сойтись и снова быть вместе, но она не знает о том, что девушка, с которой я сейчас встречаюсь, беременна, не знает, что я собираюсь сделать ей предложение.
Эта случайная встреча заставила меня вспомнить о том, что случалось пару лет назад, когда я учился на третьем курсе.
Я до сих пор считаю село, в котором родился и вырос, своим родным домом, несмотря на то, что уже несколько лет учусь и живу в городе. Здесь расположена воинская часть, в которой служит папа. Сюда же, когда я учился в десятом классе, перевели отца Даши. Она была младше меня на два года и жила в том же доме, что и я, в военном городке. Мы подружились, потом начали встречаться.
Максимум, что я мог себе позволить, это поцеловать Дашу, она же была четырнадцатилетней девочкой. Периодически я… встречался — назовем это так, — с другими девушками, постарше, но Даша предпочитала не замечать этого. Я брал на стороне то, что не могла дать мне она. В пятнадцать лет, когда твоей жизнью правят гормоны, мне казалось это правильным. Я не задумывался над тем, люблю или не люблю Дашу, нам просто было хорошо вместе.
Мой лучший друг, Кирилл, с ума по ней сходил, но его чувство было безответным. С Кириллом вообще всегда были одни проблемы. В тринадцать лет он напился, взял ключи от папиного «Lexus» и поехал кататься. Машину Кирилл слегка повредил, но уговорил меня взять вину на себя.
— Он сказал, что ещё одна выходка, и он отправит меня к матери, — это был аргумент Кирилла.
И потом:
— Макс… Макс, пожалуйста. Я не смогу жить без Даши. Ты же понимаешь.
Кирилл играл на моем чувстве вины перед ним: Даша предпочла его мне — лучшему другу. И Кирилл говорил правду: отец бы действительно отправил его к матери, с которой уже много лет был в разводе. Я взял вину на себя. Наши отцы служили вместе, но его занимал более высокую должность, так что в полицию никто обращаться не стал. Думаю, они подозревали, что мы с Кириллом соврали, но, не пойман, не вор, так, кажется, говорят. Дело замяли.
Поступив в университет, я предложил Даше расстаться. Я не видел смысла в том, чтобы поддерживать отношения на расстоянии с несовершеннолетней, а ждать до её восемнадцатилетия я не хотел.
Даша восприняла моё предложение разбежаться спокойно. Не было ни слез, ни истерик, ни упреков. Даша бы никогда не позволила себе такого: она была слишком гордой.
На самом деле, мне очень не хватало Даши, я скучал по ней, и чтобы заполнить эту пустоту, начал встречаться с одногруппницей. По сути, я делал это, чтобы не быть одному. Чувств не было. Думаю, Яна догадывалась об этом, но терпела. Терпела мои измены и моё вранье.
Прошло два года. Даша закончила школу и поступила на первый курс. Иногда мы виднелись, но общения как такового не было: привет — как дела? — пока. Кирилл продолжал на что-то надеяться, но он находился в её френд зоне: так и никак по-другому. Наши с Кириллом отношения дали вполне ощутимую трещину. Он не мог понять, как я мог бросить такую девушку, как Даша. И не мог простить, что она предпочла меня ему. Конечно, мы с Кириллом продолжали общаться, но больше по необходимости.
Я закончил третий курс, Даша первый, мы приехали домой на каникулы, а через пару недель произошло страшное ДТП, о котором я узнал из социальных сетей. Читая новость, я понятия не имел, что двадцатилетний водитель, погибший на месте, это Кирилл. Всегда спокойная Даша на похоронах рыдала взахлеб. Понимая, что ещё немного, и у нее начнется настоящая истерика, я вывел её из ритуального зала под палящее июльское солнце.
Успокаивая девушку, я все больше и больше убеждался в том, что мои чувства к ней никуда не делись, но они изменились, стали более взрослыми и осмысленными.
Через два дня после похорон, Даша позвонила мне в третьем часу ночи.
— Разбудила, да? — спросила она, — извини.
— Без проблем, что ты, — ответил я, — что случилось?
— Хочу кое-что рассказать, но сначала… спасибо, что был со мной у его гроба. Не бросил.
— Даша…
— Нет. Не надо. Просто спасибо.
— Пожалуйста.
— Можешь подняться ко мне на площадку?
— Конечно.
— Надо поговорить…
Глядя на девушку, я уже в который раз поражался тому, какой красивой она была, даже несмотря на измученный вид,
— Наверное, скоро все об этом узнают, — сказала Даша, — в тот день мы с ним в очередной раз поругались. Из-за тебя, Макс. Кирилл обвинял меня в том, что я до сих пор надеюсь на что-то.
— А ты надеешься? — спросил я. Даша никак на это не отреагировала. Хотя, нет. Она бросила на меня быстрый и тревожный взгляд. Потом продолжила.
— Он говорил, что ты никогда не… не… — видимо, Даша решила, что слово «любовь» было неподходящим для описания наших с ней чувств. Это слово было слишком взрослым, оно предполагало серьезные отношения.
— Я очень тебя любил, — сказал я.
— Кирилл говорил, что ты никогда не любил меня, назвал имена девушек, с которыми ты изменял мне. Как будто я и без него этого не знала. Потом он сказал, что с ним все будет по-другому. В общем, мы поругались, и Кирилл сказал, что я пожалею о своем отказе. Чуть позже он принес мне цветы.
— Какие цветы? — спросил я.
— С кладбища.
Я потрясено уставился на девушку.
— Нет, не с могилы. Полевые цветы, которые растут на кладбище. Представляешь? Он сказал, что проезжал мимо кладбища, увидел эти цветы и подумал обо мне, захотел сделать мне приятное. Я швырнула эти цветы в него и сказала проваливать.
— Он был пьяный?
Даша кивнула.
— Даша, ты думаешь, это был не несчастный случай?
— Я не знаю, — тихо ответила она, — но вчера ночью кто-то оставил букет этих цветов на площадке перед дверью. И сегодня. Мне так страшно, Макс. А завтра… вернее, уже сегодня, папа на дежурстве. Мама уехала в гости к своим родителям. Я буду совсем одна.
— Я останусь с тобой, — сказал я и поцеловал Дашу.
Я пришел к ней на следующей день около девяти вечера. Шел дождь, и его монотонный шелест навивал сон.
Я сам не понял, как уснул, и проснулся часа через полтора от негромких шагов на лестничной площадке. Даша спала, и я не стал будить её.
На лестничной площадке перед дверью лежал букет цветов с кладбища. Возможно, это было всего лишь воображение, но я почувствовал запах сырой земли. К горлу подступила тошнота.
Я последовал за человеком, чьи шаги звучали уже с первого этажа.
Шел дождь, было темно, но я четко видел впереди себя неясный силуэт и следовал за ним. Одежда промокла насквозь, по лицу стекали капли дождя, но в тот момент я едва ли осознавал это.
А потом я понял, куда мы идем, и внутри все похолодало от ужаса: кладбище.
Я держался метрах в трех от человека, и он не мог не знать о моём присутствии, но игнорировал его. Походив между могил, силуэт зашел в одну из оградок, и я последовал за ним, но у могилы никого не было. Я посвятил на памятник экраном телефона и увидел табличку с именем моего друга и годами его жизни.
— Отстань от неё, — зашептал я, обращаясь к памятнику. Глупо? Возможно. Но по-другому я не мог.
— Ты мне должен, и пришло время вернуть этот долг. Она и так будет винить себя в случившемся.
Ответом мне была мертвая тишина.
Естественно, я не рассказал об этом Даше. Мы с ней вместе, у нас все хорошо, если родится девочка, назовем её… впрочем, этого мы ещё не обсуждали. Если мальчик…. Я знаю, как мы его называть не будем.
Кирилл. Так звали мертвеца, который носил цветы моей девушке. Я хочу воспринимать его, как друга, но не могу. Не получается.