Всё врут календари. И тесты. И кроссворды.
Обжоры-снегири. И мачо профиль
гордый
за лобовым стеклом.
И бедный пешеход
сбивается с пути уже который год,
встречает Новый год, развязывая снова
все старые узлы веселья разливного.
Всё врут календари.
И холодно внутри.
В. Шиляева
Календари врут, это да. Фамусов прав (см.: Грибоедов, памятные книги). А уж как прав «Сплин»… «И лампа не горит, / И врут календари, / И если ты давно хотела что-то мне сказать, / То говори. / Любой обманчив звук. / Страшнее тишина…» Однако – всему свое время, и время всякой вещи под небом, как известно. Хоть в обыденном, хоть в онтологическом дискурсе – часы идут, маятник качается… «Всё «Я» моё, как маятник, качается, и длинен, длинен размах. Качается, скользит, перемежается – то надежда – то страх» (Гиппиус). Названия месяцев сменяют друг друга. Курсор скользит по цифрам (они же числа). И вот – последний лист настенного календаря, «Декабрь».
Тесты тоже врут – проверено на многих и разнообразных тестах и на себе. Что называется «не пытайтесь повторить». Кроссворды врут однозначно, особенно если от фактической одномерности ответов и однолинейности когнитивной конструкции «вопрос – ответ» уходят в переносные смыслы и метафорику, не дай бог ироническую. Про тесты в большой литературе не уверена, что писали. Про кроссворды читаем Набокова и английские качественные детективы.
Но – о стихотворении. Строфическая анафора (повторение фразы «Всё врут календари») организует формально-содержательную структуру текста, акцентирует композиционную рамку (простите). Такой приём – обрамление – выявляет ракурс авторского взгляда, лирическое настроение, а если есть (а в данном случае – есть) авторское мировосприятие.
Перед нами – законченное лирическое высказывание. О времени и о себе. Или о мире и о себе. Риторически завершенная конструкция: тезис – аргументы – вывод, который повторяет начальный тезис, при этом усложняя и углубляя его. О чём это высказывание? О непраздничной стороне новогоднего праздника, об обманутых ожиданиях, о разочаровании – это первый смысловой слой. Календари овеществляют время и этапность человеческой жизни, обещая хронологическую возможность поставить точку и начать всё заново – правильно и гармонично, в ладу с внешним и внутренним. И в этом – врут. Через первый смысловой слой проступает второй, связанный с «вечными» вопросами – о поисках себя, о способности ответить на вызов, о силе и бессилии, об одиночестве и свободе.
В качестве доказательства тезиса о самообмане, воплощённом в «привязке» жизненного выбора или его ожидания к конкретному времени – новогоднему, «детскому», «сказочному», может выступить буквально всё, что попадётся на глаза, любая деталь.
Например, снегири. Образ, хрестоматийно связанный с новогодней тематикой: новогодние поздравительные открытки, рисунки на оконных стёклах, стихи на детских утренниках… Помните?
Прилетели, прилетели
Снегири на ветку сели.
Приукрашена рябина
Алым цветом снегириным.
Тише, тише, не шумите,
Эту сказку не спугните.
«Обжоры-снегири» – концептуальное снижение не только образа, но и новогодней темы в целом. Разоблачение сказки.
Или, например, «мачо профиль гордый за лобовым стеклом». Это просто прекрасно )) Ассоциативно-аллюзивное поле здесь может быть сколь угодно разнообразным. Помните: «…любовь – обманная страна»?.. Но, как хотите, а для меня эта строка звучит голосом Б. Ахмадуллиной. Наверно потому, что её интонация очень органична мелодике стихотворения. При этом, как показывает практика, проявления мачизма могут быть катастрофическими. Далеко выходящими за камерные границы лирического стихотворения и отдельной человеческой жизни.
Однако самый красноречивый довод – сбившийся с пути пешеход, развязывающий «снова все старые узлы веселья разливного». Это прекрасно вдвойне )) Образ особенно показателен с точки зрения той смысловой двуплановости, о которой я писала вначале. Метафора в её бытовой трактовке всем близка и понятна, как история Жени Лукашина из новогодней сказки для взрослых с вообще-то не сказочным названием «Ирония судьбы». Трактовка экзистенциальная если и предполагает иронию, то иронию горькую. «Бедный пешеход» вызывает сочувствие и у автора, и у читателя. Помните: «бедные люди»?.. Да и кто из нас не нарушал предновогодние зароки, какими бы они ни были!.. Развязывать «старые узлы веселья разливного» вообще получается лучше, чем завязывать. Хотя бы узелки на память, чтобы не превращать собственную судьбу в безысходное повторение пройденного.
Вывод «Всё врут календари» сделан в философской смысловой плоскости. «И холодно внутри» – это уровень мировосприятия, по-набоковски если – состояние «на экзистенциальном сквозняке»…
Тем не менее, на мой взгляд, есть ещё третий план. В котором формальное становится содержательным. Я об инверсии. О членении предложения. О синтаксисе и графическом оформлении. Благодаря которым стихотворение воспринимается не только как горестное нанизывание доказательств, но и как СВОБОДНАЯ смена кадров. Свободное движение авторского взгляда. Умеющего из мозаичного собрать целое. Горько-ироничного, но и сострадательного, а значит, мудрого. Что ж поделать, если во многой мудрости много печали?..