За мной, канальи
Повелитель мук
Об ассасинах знают все. Эта таинственная секта искусных убийц, не знающих пощады, стала популярной в последние десятилетия, когда терроризм захлестнул весь мир. Эту секту создавал, окормлял и пестовал легендарный проповедник-исмаилит Хасан ибн Саббах.
Масштаб деятельности Хасана ибн Саббаха поражает воображение: он не только основал секту жестоких убийц, сплоченных по религиозному принципу, — он создал целое государство, где террор был главным инструментом существования.
Уязвленные несправедливостью
Многие оппозиционные движения начались с несправедливости. Не стали исключением и низариты. В 1094 году египетский халиф Мустансир Биллах назначил своим преемником старшего сына Низара. Казалось бы, очень правильное решение. Но халиф оказался человеком непоследовательным и вскоре передал право на престол второму сыну — аль-Мустали. Эта явная несправедливость привела к неожиданным последствиям. Часть подданных осталась верной Низару. Тогда халиф поместил старшего сына в тюрьму, а потом и вовсе казнил. Фатимидский халифат, крупное шиитское государство того времени, начало сильно «штормить». Движение низаритов настолько быстро набирало силу и размах, что в скором времени вышло далеко за пределы халифата. Приблизительно в это время шиитский проповедник Хасан ибн Саббах и создал государство низаритов-ассасинов. Так что его кровавое и опасное создание взошло на «дрожжах» несправедливости и обиды. Но до того, как оно появилось, Хасан много где побывал и многому научился.
Дата его рождения в точности не известна — считается, что он появился на свет в середине 50-х годов XI века. Местом рождения, по одной версии, является персидский город Кум — священный город шиитов. По другой - деревня Тус, опять же в персидской провинции Хорасан. Так как его родители придерживались традиций шиитов-двунадесятников, он учился в Рее — крупном центре исмаилитов. И здесь повстречал некоего проповедника Амирэ Зарраба. Тот вел с юношей долгие разговоры и постепенно посеял сомнения в вере предков. Так Хасан стал исмаилитом, причем фанатичного толка. В 1070-х годах его отправили в Каир для продолжения учебы. Говорят, он был однокашником многих влиятельных и даже великих людей того времени, среди которых Омар Хайям и Низам аль-Мульк, визирь в империи сельджуков. С этим визирем связана еще одна история, которая характеризует Хасана. Якобы Низам аль-Мульк был его товарищем по медресе, и они поклялись — тот, кто достигнет больших высот, по может менее успешному. Аль-Мульк очень помогал Хасану, но потом, испугавшись, что талантливый друг его затмит, прогнал из Каира. И Хасан подослал к нему убийцу. Киллер был переодет странником-дервишем. Визиря убили прямо посреди его роскошного дворца, в окружении стражи и множества свидетелей. Хотя, скорее всего, отъезд Хасана был связан с гонениями на низаритов.
Но как бы там ни было, именно с этого момента отверженный и сильно обиженный на всех низарит стал формировать вокруг себя круг сторонников, которые помогли ему создать грозную структуру.
«Старец Горы»
Несомненно, Хасан был талантливым организатором. И настоящим фанатиком аскетического склада. А вокруг таких всегда собираются те, кто жаждут подчинения, ясности цели и способов ее достижения. Опытный и волевой интриган скоро сплотил вокруг себя недовольных мусульман-исмаилитов и создал закрытую военно-религиозную организацию для охраны исмаилитского имама и обращения всего исламского мира в «истинную» веру.
При этом Хасан стал искать себе место для резиденции: одновременно отвечающее требованиям безопасности и близкое к «цивилизованным» (по тем меркам) странам. Таким местом оказалась крепость Аламут в Западной Персии неподалеку от Каспийского моря. Низаритам удалось овладеть крепостью без боя в 1090 году. В после дующие годы сторонники Саббаха захватили или получили ряд крепостей в долине Рудбар и Кумисе, городов в Кухистане, а также несколько замков на западе — в горных районах Ливана и Сирии. Со временем им было создано целое государство, история которого растянулась почти на 200 лет.
Организация этого государства имела иерархическое построение. В самом низу находились рядовые члены - «фидаины» («жертвующие жизнью»), исполнители смертных приговоров. Они действовали в слепом повиновении и если умудрялись выжить, то повышались до следующего звания — старшего рядового, или «рафика». Следующим в иерархической пирамиде ассасинов было звание «дай» («великий миссионер»). Непосредственно через «дай» передавалась воля «Старца Горы». Продолжая продвигаться по иерархической лестнице, теоретически можно было подняться и до статуса «дай аль-кирбаль», которые подчинялись только скрытому от посторонних глаз, таинственному «Шейху аль-Джабалю», то есть самому «Старцу Горы» — Великому Владыке ордена ассасинов и главе исмаилитского государства Аламут. Этим «Старцем» и был Хасан, который интуитивно (а может, и сознательно) угадал форму, которая как нельзя лучше подходила для руководителя ордена.
«Ничто не истина. Все дозволено»
Сидя в своей резиденции на вершине горы, умный и жестокий руководитель, как смертоносный паук, днем и ночью ткал свою зловещую, смертельно опасную паутину. Он понимал, что его воины не смогут противостоять хорошо дисциплинированной армии в открытом бою. Поэтому их главным оружием стал террор. Хасан мастерски уверял своих подданных, что мораль — это не окончательная истина. Истина — это слепое исполнение воли Аллаха, который передает эту волю через Хасана. Поэтому он сам определяет, кто из земных руководителей — султанов, князей, царей, проповедников — является врагом. После этого жизнь этого человека начинала свой роковой отсчет. Убийца, замаскированный под дервиша, слугу, торговца, купца или садовника, проникал в окружение обреченного и, дождавшись подходящего момента, наносил смертельный удар.
28 апреля 1192 года маркграф Конрад Монферратский, один из вождей крестоносцев, король Иерусалима и соперник английского короля Ричарда Львиное Сердце, заехал пообедать к епископу Бове Филиппу де Дрё. На обратном пути, когда он возвращался домой верхом в сопровождении небольшого эскорта, на узкой улочке Тира двое менял забили его ножами. Это были ассасины.
Каждое громкое убийство — а таких, по свидетельствам историков, было 49, — отмечалось в Аламуте на специальной памятной доске. На одной половине было написано имя убитого, на второй — имя «святого творца мести». Именно так «Старец Горы» повелевал называть своих ассасинов. Это наименование, по легенде, произошло от haschischi — «вкушающие гаш*ш». Возможно, гаш*ш в действительности играл некую роль в ритуалах этих людей, но имя могло иметь и более прозаическое объяснение: так, в Сирии всех безумцев и сумасбродов именовали «гаши*ами». Это прозвище перешло в европейские языки, превратившись в пресловутое «ассасины». Существует и еще одна легенда, которая отчасти объясняет, каким образом Хасан вербовал себе людей. После того как вербуемый обк*ривался гаши*ем, его выносили в сад, где красивые девушки ублажали кандидата, рассказывая о том, что они гурии и будут ждать его в раю после выполненного задания. После этого смертника переносили обратно в комнату. Очнувшись, он полагал, что был в раю и видел настоящих гурий. После этого ассасин буквально летел выполнять порученное, чтобы побыстрее умереть и вернуться в райский сад, где его ждут гурии.
Так это или не так, но боевики Хасана выполняли его поручения крайне старательно. Европейские историки утверждают, что от рук ассасинов погибли шесть визирей, три халифа, десятки городских правителей и духовных лиц, несколько европейских правителей, такие как Раймунд II, Конрад Монферратский, герцог Баварский, а также видный общественный деятель, персидский ученый древности Абуль-Махасин. Впрочем, ученые мусульманского мира уверены в преуменьшении количества жертв низаритов примерно на две сотни.
В начале 1124 года Хасан ибн Саббах, который обрекал людей на смертные муки, тяжело заболел и в ночь на 23 мая 1124 года, как саркастично писал арабский историк Джувейни, «он рухнул в пламя Господне и скрылся в Его аду».
После его смерти государство ассасинов существовало до 1256 года. Конец ему положили дисциплинированные монголы. Они, в отличие от экзальтированных европейцев, никого не боялись, потому что никому не доверяли.