Поэт! не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.
Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.
Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?
Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.
1830 г.
Такой сонет. Декларация. Убеждение. Самовнушение. Только как же "не дорожить"? Для чего творить? Писать "в стол" - нестерпимая мука!
Я хочу быть понят моей страной,
А не буду понят -
что ж?!
По родной стране
пройду стороной,
как проходит
косой дождь.
У гениального Маяковского "пройти стороной" не получилось.
Ревет ли зверь в лесу глухом,
Трубит ли рог, гремит ли гром,
Поет ли дева за холмом —
На всякий звук
Свой отклик в воздухе пустом
Родишь ты вдруг.
Ты внемлешь грохоту громов,
И гласу бури и валов,
И крику сельских пастухов —
И шлешь ответ;
Тебе ж нет отзыва… Таков
И ты, поэт!
Написано в следующем, 1831-м году. Поэт всему внемлет, всё вбирает и на всё рождает отклик. Ему понятна и драгоценна во всех проявлениях природа, особенно в своих напряженных состояниях: громе, реве зверей, грохоте бури и вздымающихся валов, - и звуки мирной, "пасторальной" жизни (девичий голос, выводящий нежную мелодию, трубящий охотничий рог, перекличка пастухов). Только поэт награжден даром всё запечатлеть и обессмертить, ибо воздух - "пуст"! Почему же? Ведь он наполнен разнообразными звуками! Но придать всему значение может лишь поэт!
И кто же ему благодарен? А кому придет в голову разговаривать с эхом? Его не замечают! "Стишки для вас одна забава!" И вот какой вскрывается смысл: поэт становится природным явлением! ("Я так же беден, как природа, И так же прост, как небеса...") Не в этом ли высшая его награда? Но, как выясняется, "человеку нужен человек": поэт тоскует без обратной связи! Это природе все равно, она "равнодушная", а поэт не мыслит себя вне диалога!
Однако если в ответ "суд глупца и смех толпы", годится? Горько лишь, что толпа "холодна"! А ее одобрение - "минутный шум". Тогда остается одиночество! Но ведь гений и так одинок: на доступных ему вершинах рядом никого! Теперь надо научиться быть одному в "толпе". По силам ли это человеку? Хватит ли ресурса самодостаточности? Если ответ утвердительный, зачем стихотворение? Затем, думаю, что поэту следует понять и принять: он среди ДЕТЕЙ, что "плюют на алтарь" и "колеблют треножник" в "детской резвости". Они еще не выросли, и поэт не может, не имеет права их бросить, а должен воспитывать, как заботливый родитель. Потому что только поэту всё ведомо и всё внятно, он - избранный:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Это расплата за Божественный дар, миссия, которой нельзя пренебречь, исполнение Вышней воли. И обязательно будет тот, кто поймет, прозреет и пойдет вслед. Встретятся ли они на земных путях? Неисповедимо.
Ни славы и ни коровы,
Ни шаткой короны земной —
Пошли мне, Господь, второго —
Чтоб вытянул петь со мной!
Прошу не любви ворованной,
Не славы, что на денёк —
Пошли мне, Господь, второго,
Чтоб не был так одинок.
Чтоб было с кем пасоваться,
Аукаться через степь,
Для сердца, не для оваций
На два голоса спеть.
Чтоб кто-нибудь меня понял,
Не часто, ну хоть разок.
И с раненых губ моих поднял
Царапнутый пулей рожок.
И пусть мой напарник певчий,
Забыв, что мы сила вдвоём,
Меня, побледнев от соперничества,
Прирежет за общим столом -
Прости ему: он до гроба
Одиночеством окружен.
Пошли ему, Бог, второго —
Такого, как я и он...
